— Видимо, придется, — ответил Лимен. — По-моему, он уже почти все понял.
Президент поднял телефонную трубку.
— Эстер, — сказал он, — соедините меня, пожалуйста, с генералом Скоттом. Он, наверно, сейчас дома, в Форт-Майере. — Он прикрыл рукой микрофон. — Рей, возьмите вторую трубку, я хочу, чтобы вы слышали этот разговор.
Не прошло и минуты, как Скотт был у телефона.
— Генерал, говорит президент, — быстро проговорил Лимен. — Я опять передумал. Я решил не ездить завтра на рыбную ловлю, а приступить к исполнению своих обязанностей.
— Отлично, отлично, господин президент, — сказал Скотт. — Я рад, что вы так решили.
— Я так и думал, что вы будете довольны, — продолжал Лимен, тщательно взвешивая слова. — Пожалуй, так будет спокойнее. Я решил, что в такой момент мне лучше поддерживать с вами тесную связь.
— Слушаюсь, сэр.
— А теперь, чтобы мне быть в курсе дела, попрошу до нашего выезда на командный пункт кратко проинформировать меня о дислокации наших войск как на континенте, так и за границей.
— Хорошая мысль, сэр. Я утром пришлю в ваше распоряжение одного из офицеров объединенного штаба.
— Если не возражаете, генерал, я предпочел бы, чтобы вы сделали это сами.
— Видите ли, сэр, я намечал выехать завтра пораньше, чтобы, понимаете, ознакомиться на месте…
— Нет, нет, я имею в виду сегодняшний вечер.
— А, сегодня? Понимаю.
— Да, сегодня. Если не возражаете, попрошу вас прибыть сюда, генерал. Скажем, в восемь часов вас устраивает?
— М-м… да, сэр. Вполне.
— Хорошо, — сказал Лимен. — Тогда жду вас в восемь. В кабинете наверху. Прикажите шоферу остановиться у служебного входа и поднимайтесь наверх.
— Слушаюсь, господин президент.
Лимен повесил трубку. Кларк тоже положил трубку на рычаг и покачал головой.
— Что вы думаете, Рей? — спросил Лимен.
— Что можно сказать по его голосу? Ясно одно, что этого парня нелегко запугать.
Лимен взглянул на часы и обратился к Тодду и Кейси:
— Сейчас четверть шестого. Попрошу вас обоих прибыть сюда в половине восьмого. Мы с Реем останемся здесь и будем ждать прибытия Барни.
Президент проводил их до двери, потом опустился в большое, обитое желтой кожей кресло, развязал шнурки и скинул ботинки. Кларк посмотрел на его ноги в носках и скорбно покачал головой:
— Слава богу, что никому не удалось сфотографировать твои ноги во время предвыборной кампании, а то не избежать бы нам грустных минут.
Лимен улыбнулся и очень серьезно сказал:
— Рей, я горжусь тобой, тем, что ты вылил две бутылки виски в унитаз там, в Нью-Мексико.
— Чрезвычайные обстоятельства, — проворчал Кларк. — Зато я раздавил полпинты в самолете по пути в Эль-Пасо.
Лимен наклонился вперед и уперся локтями в колени. Крутя в руке очки, он начал размышлять вслух о том, что делать дальше. Они подробно обсудили предстоящее свидание со Скоттом. Кларк излагал Лимену свои соображения, а президент сортировал их в уме, принимал одни, отвергал другие. Как поведет себя Скотт? Они взвешивали все возможные варианты, когда позвонила Эстер и сообщила о прибытии генерала Рутковского.
— Давайте его сюда, — сказал Лимен и потянулся за ботинками.
В штатском платье Рутковский напоминал скорее буфетчика, чем генерала. Он был в спортивной рубашке без галстука, но застегнутой на все пуговицы, и пиджаке. Коротенький и толстый, светловолосый, с массивной челюстью, он не шел ни в какое сравнение со стройным, подтянутым Скоттом. Он производил впечатление слабохарактерного, безвольного человека, но с первых же его слов эта иллюзия рассеивалась. Рутковский сразу же заговорил властным командирским голосом:
— Господин президент, мне полагается премия. Я прибыл через три часа семнадцать минут.
Лимен протянул ему руку:
— Вы ведь знакомы с сенатором Реймондом Кларком из Джорджии?
— Разумеется, — ответил Рутковский. — За свою жизнь я потратил немало времени, выступая перед его комиссией, и при нем, и до него.
— Слушайте, Барни, я знаю, что вы любите прямой разговор, — сказал Лимен. — Сенатора продержали около тридцати шести часов под арестом на той самой секретной базе в Нью-Мексико, которая причинила вам столько беспокойства.
— Что, что? — недоверчиво переспросил Рутковский. Спичка в его руке погасла на полпути к кончику сигары, пришлось зажечь новую.
— Мало того, — добавил Лимен, — база была организована несколько месяцев назад, а я впервые узнал о ее существовании в понедельник вечером.
Президент кратко изложил генералу суть дела, опуская некоторые детали, но сообщая то, что требовалось командующему ПВО континента, чтобы составить собственное мнение обо всем. Когда он кончил, Рутковский сидел, окутанный облаком сигарного дыма, не зная, что сказать.
— Если я назначу вас сегодня вечером начальником штаба военно-воздушных сил, при условии, что добьюсь отставки Хардести, то что вы сможете сделать, чтобы остановить это дело? — спросил Лимен.
— Во всяком случае, я наверняка смогу сделать одно, господин президент: не допустить вылета самолетов из Поупа. — Рутковский посмотрел на часы. — Если они должны прибыть в Нью-Мексико в двадцать три ноль-ноль по местному времени, значит, они вылетят из Поупа примерно в тот же час по восточному времени.
— Вы хотите сказать: в одиннадцать по нашему времени?
— Да, сэр. — Рутковский улыбнулся. — Я понимаю, что у вас остается времени в обрез. Но не огорчайтесь. Надо прибавить еще по меньшей мере час на погрузку в Нью-Мексико, если даже им удалось бы туда прибыть.
— Согласны вы принять эту должность?
Рутковский опять улыбнулся:
— Я выполняю все распоряжения главнокомандующего. Строго говоря, это не так уж трудно. Если вы сместите Скотта и Хардести, мы прикроем эту лавочку за полчаса.
— Но, очевидно, с базы «У» идет только одна телефонная линия, соединенная с каким-то секретным коммутатором в кабинете Скотта или еще где-то в Пентагоне.
— Предоставьте это мне, — сказал Рутковский. — Дайте мне только на сегодняшний вечер пару ребят с крепкими ногами для выполнения моих поручений.
Кларк с изумлением смотрел на генерала.
— Кажется, вы вовсе не удивлены, генерал, — сказал он. — Неужели это вас ничуть не поразило?
— По пути сюда я все время сопоставлял в уме факты, сенатор. Все говорят, что у нас такого не может случиться, и я сам отношусь к таким людям. Но вдруг я понял, что ошибаюсь. При известных обстоятельствах это может случиться везде. И — только не ссылайтесь на меня в сенате — со второй мировой войны военные в нашей стране играют чрезмерно большую роль. — Он широко и доверчиво улыбнулся. — Надо было мне понять это раньше. Ведь я тоже один из них.
Лимен снова снял очки и взял в рот кончик дужки.
— А знаете, это верно, хотя мне никогда не приходила в голову подобная точка зрения. Действительно, такой широкой милитаризации страны на протяжении столь долгого времени у нас никогда раньше не было. Но ваша мысль все еще меня поражает, Барни.
Рутковский развел руками, словно говоря, что ему нечего больше сказать.
— Может быть, мой, извините за выражение, босс — генерал Скотт все объяснит вам сегодня вечером.
— Если бы он мог, — печально произнес Лимен, — если бы только он мог!
Попросив Кларка подождать, президент отвел Рутковского на третий этаж в покои для гостей. Он позвонил на кухню, велел принести генералу обед и сказал ему, что он может отдыхать до половины восьмого.
Когда Лимен вернулся в кабинет, вместе с Кларком его дожидалась Эстер Таунсенд.
— Господин президент, одно срочное дело, — сказала она, протягивая бумаги. — Сегодня истекает срок для вашего решения по законопроекту о социальном страховании.
Лимен взял документы и, рассеянно перелистывая их, старался заставить себя вернуться к повседневным делам.
— Я ведь еще не говорил с Томом Бартоном, — в задумчивости пробормотал он, потом, словно оживившись, спросил Эстер: — А как насчет бюджетного управления?
— Заключение управления здесь, господин президент. Оно рекомендует в общем одобрить проект, хотя и считает некоторые вопросы спорными.
— Хорошо, — сказал Лимен, усевшись за стол и разложив перед собой бумаги. — Эти вопросы бюджетное управление может подработать с Томом и его сотрудниками. — Он подписал проект, Эстер собрала бумаги и удалилась.
— Рей, вечер будет трудный. Давай-ка искупаемся перед обедом, — предложил Лимен.
— Охотно, Джорди.
Несколько минут спустя два старых друга плескались в бассейне, который устроил в подвальном этаже еще президент Рузвельт. Кларк фыркал, как кит, плавал под водой и демонстрировал, как он выражался, «лименовский кроль» — делая лишь легкие взмахи руками на поверхности и с силой отталкиваясь ногами под водой. Президент размеренно и спокойно плыл брассом. Они остановились перевести дух, зацепившись руками за трубу, подающую воду.
