class="p1">
Кое-что я узнал о своей маме, так это то, что она обожает, когда я милый. Итак, я мило улыбаюсь и обнимаю ее. Как я и планировал, она сдается. Мы вдвоем идем в столовую, где нас уже ждет мой отец.
— Привет, Грей. — Он приветствует меня. — Ты все выходные провел в своей комнате. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
Я киваю. — Мне просто скучно, и я действительно скучаю по Сави.
— Ну, как насчет того, чтобы завтра мы пошли в крытые клетки для бейсбола? Это тебя подбодрит?
От одной этой идеи у меня сразу улучшается настроение, и я бросаюсь к нему, чтобы крепко обнять. — Можем мы сыграть в игру после ужина?
— Конечно. Как звучит Uno?
— Тот, который обычный, или тот, который бросает в тебя карты? — Разница имеет значение.
Издав легкий смешок, мы с ним оба знаем, что каждый из нас хочет того, чего не хочет другой. Я пристально смотрю на него и жду его решения.
— Тот, кто бросает в тебя карты. — Я начинаю праздновать, когда он останавливает меня. — Но только если ты пообещаешь быть полегче со своей матерью.
— Сделка.
Мы все садимся ужинать. В воздухе разносится запах домашних макарон с сыром, и у меня текут слюнки. Мой папа благодарит мою маму быстрым поцелуем, прежде чем приступить к делу. Он такой же вкусный, как и всегда, а сырный чесночный хлеб, который к нему подается, — мой любимый.
Папа начинает убирать со стола, пока я достаю игру из шкафа, когда раздается стук в дверь. Моя мама выглядывает в глазок, и на ее лице появляется растерянное выражение, когда она отвечает. Пятеро полицейских стоят на другой стороне.
— Миссис Хейворт?
— Да? — Она отвечает.
Один из офицеров поднимает листок бумаги. — У нас есть ордер на обыск помещения.
Они прокладывают себе путь, мгновенно начиная смотреть сквозь вещи. Мой отец выходит из кухни, обнаруживая, что я и моя мама в панике, когда она прижимает меня к себе.
— Что это значит?! — Он рычит, привлекая к себе все внимание.
Двое мужчин обмениваются несколькими шепотками, прежде чем направиться прямо в офис. Я следую за ними, и когда я вижу, что они идут к моему секретному месту, я паникую. Они собираются рассказать моим родителям о фотографии Саванны! Она сказала мне не показывать им это!
— Эй! Убирайся оттуда! Это мое!
Однако, когда они открывают его, он наполнен не только всеми моими скрытыми сокровищами, но и деньгами. Они встают, идут прямо к моему отцу и разворачивают его, чтобы надеть на него наручники.
— Лэндон Хейворт, ты арестован за подделку документов и растрату. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде.
— Папа! — Я кричу. Я пытаюсь добраться до него, но моя мама удерживает меня.
— Тереза, позвони нашему адвокату! Пусть он встретит меня в участке.
Слезы окрашивают наши щеки, когда мы смотрим, как моего отца вытаскивают из нашего дома и бросают на заднее сиденье полицейской машины. Его глаза встречаются с моими, когда они отъезжают, и он беззвучно произносит "Я люблю тебя".
***
— Моя тетя Лора приехала, чтобы забрать меня, а моя мама провела следующие два дня с адвокатом, пытаясь вытащить моего отца из тюрьмы. Согласно ордерам, у них были доказательства того, что мой отец украл много денег у компании, в которой он работал. Более трех миллионов долларов были переведены на его имя и полностью пропали без вести. То, что они нашли под половицей, было чуть меньше четырехсот тысяч.
Я делаю паузу, чтобы справиться со своими эмоциями. Саванна, кажется, шокирована только тем фактом, что его арестовали, но я только начал.
— Был суд, но я был слишком мал, и моя мама не отпустила меня. В конце концов, он был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к семи годам заключения в федеральной тюрьме. Я несколько раз навещал его, но шесть месяцев спустя его зарезали во время тюремного бунта.
— О, Боже мой. — Она задыхается и прикрывает рот. — Грейсон, это ужасно. Мне так жаль.
Я качаю головой. — Ты не знала, но я еще не закончил.
— Становится хуже?!
Кивая, я начинаю успокаивающим движением потирать большим пальцем ее руку. — Перед смертью мой отец был очень непреклонен в одном — он был невиновен в преступлениях, в которых его обвиняли. Это была одна из двух вещей, которые всегда были у меня в голове. Другая заключалась в том, что ты и твой отец были опасны, и мне нужно было держаться от вас подальше.
— Я? Я была всего лишь ребенком, — протестует она.
— Как только мне исполнилось восемнадцать, я начал изучать его дело и обнаружил некоторые несоответствия, которые заставили меня заглянуть еще дальше. Я вспомнил его предупреждение и сосредоточился на исследовании твоего отца. Оказывается, во время деловой поездки в Вегас твой отец открыл для себя азартные игры. Только вместо того, чтобы сделать это ответственно, он провалился в кроличью нору. Он потратил все свои сбережения, а когда у него закончились деньги, он занял у каких-то плохих людей. Из того, что я видел, он делал большие ставки и возвращал лишь небольшие суммы. Когда ростовщики пришли за деньгами, у него их не было, поэтому он начал красть их у компании, в которой работали наши отцы.
Ее глаза показывают, насколько все начинает проясняться.
— Он этого не делал, — умоляет она, уже видя, к чему я клоню.
Моя голова опускается. — Компания узнала об этом в течение нескольких месяцев из-за пропажи больших сумм, и твой отец подставил моего, чтобы тот взял вину на себя. Должно быть, ему помогли, потому что все дело было практически раскрыто, так что я предполагаю, что он заплатил кому-то, чтобы замести следы. Однако самая большая улика… — Я делаю паузу и делаю глубокий вдох, зная, что это причинит ей боль. — Самой большой уликой было видео. Показания десятилетней девочки, утверждающей, что она видела, как мистер Хейворт прятал деньги под половицей в кабинете.
Как проклятый обрыв, ее слезы льются водопадом перед нами. — Нет. Нет, нет, нет. Я не. Пожалуйста, скажи мне, что я этого не делала.
Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу. — Мне так жаль, Саванна. Я думал, ты знаешь.
— Я понятия не имела, клянусь. — Она держится за голову и рыдает. — Неудивительно, что ты ненавидел меня. Ты должен! Я ужасный человек!
— Нет. — Я беру ее лицо в свои ладони, заставляя ее посмотреть на меня. — Ты была ребенком, которым манипулировал кто-то, кто должен был защищать тебя, заставляя что-то делать. Это не твоя вина.
Я обнимаю ее, пока она плачет, мы оба полностью понимаем, что события, которые разлучили нас, вышли
