Легкое, почти прозрачное красное платье с большим вырезом на груди и длинными рукавами выглядело как нечто совершенно не подходящее для металлических наручей того же цвета, что и наплечники и броня на ботфортах, стянутых вокруг тонких рук кожаными ремнями в цвет корсета и…
Лаурель почувствовала, что краснеет.
Да, кожаные, выглядят стильно, но…
— Нижнее белье поверх платья? — спросила она.
— Помолчи уже, — зеленова вокруг фигуры растаяла окончательно, собравшись в пронзительных глазах молодой и по своему привлекательной на лицо девушки, которая, поджав губы, смотрела на смеющегося Глеба, все еще держащего ее за бедро…
Симпатичное бедро, обтянутое тонкой тканью колгот с рисунками.
— А я-то все удивлялась тому, что в куске твоей памяти это, — девица указала на своей наряд, — мелькало как «нормальная одежда».
— А ты прям три наряда сразу совместила, — Глеб, откинув голову назад, откровенно заржал, не стесняясь. — Фрагменты воспоминаний прямиком из души? Ну ты даешь… Ах-а-а-а-хахаха! Судя по всему ты еще и словечек от моей гнилой душонки поднабралась… Ой, не могу!!!
— Гле-е-еб, — протянула Лаурель, теряя связь с реальностью. — Кто эта шлю… — Лаурель подавилась своими словами, когда столкнулась с обжигающим зеленооким взглядом незнакомой девушки. — Может представишь нас? Раз уж она не начала нам всем рубить головы, то, наверное, союзник?
— Что-то я в этом сомневаюсь, — прорычал Олегус, заходя незнакомке с правого бока. — Больно лицо знакомое…
Девушка надменно фыркнула, после чего без замаха всадила «Пожиратель Душ» прямиком в землю.
До середины клинка.
Прямо сквозь здоровенный камень.
— Да я и сам не знаю как она зовется, — признался Практик.
— Но за ляжку ее щупаешь, — прыснул Фратер.
— Эм… — Глеб посмотрел на рисунок на колготках напротив своего носа. Перевел взгляд вверх, встретившись глазами с незнакомкой. — Скажем так. Это был жизненно важный процесс…
— Мелкий говнюк, — прошипела девушка, прищурившись. — Ты ответишь за этот обман!
— А ты думала я пальцем деланный что ли? — хмыкнул Практик, отходя в сторону. — И да, ты бы представилась. Неудобно будет звать тебя «Эй, ты, из меча! Ходи моя сторона!»
— Это душа меча? — удивилась Лаурель.
— Сомневаюсь, — прорычал Олегус. — Я видел ее где-то уже. И она точно не друг Практику.
— Этот недоделанный демонический зародыш уж точно за многое ответил, — со злобой произнесла девушка в красном платье.
— Ну, теперь хотя бы я понимаю, кто меня сквернословить подначивал, — ухмыльнулся Практик. — Спасибо за душу и раны. Все как у новенького.
— Что б ты сдох.
— Ай-ай-ай, — покачал головой Глеб. — Будем учиться хорошим манерам. Приказываю — представься!
— Жертва демонического аборта, — процедила незнакомка, сверля взглядом Практика.
С досады она топнула ногой, и только сейчас Лаурель заметила, что ее ботфорты имели немаленькие такие каблуки.
— Я — Ликардия эус тон Дерзен, графиня Беуст-Морстская, — сообщила девушка, оглядывая находящихся вокруг нее разумны. — Тысячи лет я была сознанием «Пожирателя Душ». Отчасти им и сейчас остаюсь…
— Мне это имя ничего не говорит, — спокойно сказал Глеб.
— И мне, — согласилась Лаурель.
— Я вообще не из ваших мест, — нашел себе оправдание Фратер.
— Зато я знаю, кто она такая, — прорычал оборотень, заканчивая трансформацию и проревев в лицо Ликардии. — Она командир их подразделения и первая из известныхВестниц Смерти! Она виновна в смерти моей жены и детей!
На лице блондинки прорезалась едкая ухмылка:
— Олегус? Так ты не сдох еще, медвежонок?! Ну ничего, сейчас устроим тебе встречу с родными…
В следующее мгновение, в ее руках появились два кривых клинка…
Которые до сих пор лежали в обломках фургона.
— Пиздец, — подытожил Практик.
Ликардия эус тон Дерзен.
Глава 22
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На всякий случай напомню, что комментарии, лайки, добавления в библиотеки и прочие демонстрации вашего отношения к моему творчеству не только мотивируют автора, но и порой ускоряют выход прод)
Слов нет.
Одни эмоции.
Нет, я, конечно, предполагал, что сущность «Пожирателя Душ» это не маленькая ранимая девочка, которая ругается матом в тайне от родителей и глушит самогон перед школой, дабы руки не дрожали в прописях трудиться, но чтобы вот так…
Ликардия эус тон Дерзен.
Местная аристократка.
Первая из Вестниц Смерти.
Да еще и, по словам Олегуса, виновная в смерти его семьи.
Есть ли у меня основания не доверять словам оборотня?
Никаких.
Особенно при том, что сама-то Вестница Смерти не торопится опровергать обвинение.
Н-да…
Я всего-то решил подлечить душу себе и оборотню в благодарность за то, что он тогда подставился под удар эльфийского мага вместо меня.
А тут, оказывается, еще больше проблем в краткосрочной перспективе создал.
Сам же.
Для себя же.
С угрожающим рычанием Олегус продемонстрировал здоровенные, длиной с большой палец, когти.
Вспомнилось, что даже коготочки зверолюдок исполосовали мое укрепленное эльфийскими зельями тело словно бритва.
А вот Ликардия даже ухом не повела при виде противника, который раза в два ее выше, раз в пять ее шире, а в пасти медведя-оборотня может скрыться вся девушка за два прикуса.
— Нападай, медвежонок, — с насмешкой произнесла Вестница, демонстративно начав вращения своими парными клинками. — Не стесняйся. Вспомни детишек, вспомни женушку… Они так тебя ждут. Жаждут отмщения…
Судя по тому, с какой скоростью она вращала отнюдь не короткими соломинками, Ликардия сильна.
Дьявольски сильна.
Или же это эффект магии, при помощи которой она была создана такой, какая есть сейчас?
— Сражение ни к чему, — рассеянно произнес я, уходя мыслями в то, как бы прийти к консенсусу и задавить распри в отряде на корню.
Не успел.
Олегус бросился вперед.
Клинки Погибели прекратили пляску паяца и оказались нацелены остриями прямо в грудь и бок оборотня.
Секунда-другая и Вестница вскроет обезумевшего Олегуса словно Лаурель тушку зайца перед тем как поджарить его на костре.
И плевать, что это был суп.
— Ликардия, прекрати! — крикнул я, видя как Вестница пружинит ноги, готовясь к удару, превратившись в ростовую куклу без единого движения.
— Чтоб тебя! — тело бездушной машины убийства одеревенело и застыло, оставляя Вестнице лишь возможность шевелить глазами.
— Олегус, сто…! — закончить я не успел.
Оборотень во мгновение ока оказался рядом с Вестницей.
Взлетела вверх могучая правая лапа.
Удар был такой силы, что белокурое создание без души отнесло на добрый десяток метров.
С отчетливым таким треском ломаемых костей.
Серьезно — у нее аж Клинки Погибели вырвало из рук, отчего две железяки отвесно впились в почву перед тем местом, где Ликардия только что стояла и готовилась к бою.
Переломав своим телом некоторое количество иссушенного Магией Теней леса, прекрасная кукла в комбинированном наряде из секс-шопа, модного журнала и случайно виденного когда-то и где-то образа рыцаря, безвольной куклой упала в какой-то овраг.
После того, как Ликардия скрылась из глаз, внутри меня что-то надломилось с отчетливым таким хрустом.
Обескураженные происходящим Фратер и Лаурель лишь переглядывались между собой, в то время как оборотень, встав на задние лапы, во всю мощь своих легких заревел, не замечая моего приближения.
Опустившись на все четыре конечности, оборотень только сейчас заметил мое приближение.
— Кажется я приказал остановиться?
Голос спокоен, взгляд прямой.
Геката говорила, что наибольший ужас в критической ситуации производят именно спокойные люди.
