Нас тоже закрутили в 1917 году и погнали строем в общество счастья. Мы бы спокойно пришли к тому, что сейчас имеем, может быть раньше и лучше. И народу было бы больше, и народ был бы лучше. Самые лучшие погибли в гражданской и Отечественной войнах. Погибают всегда самые лучшие. А, может быть, после первой мировой войны не было бы гражданской войны и не было бы войны, которую сейчас называют Великой Отечественной. И не надо было вводить рыночную экономику, так как она уже была. И не надо было стремиться в мировое сообщество, так как мы там уже были. Колбаса по 2.20 была, так при царе она вообще 10 копеек фунт стоила, а водку покупали ведрами и всегда высокого качества. Одно очевидно, что ДнепроГЭСов и каскада волжских электростанций не строили и не заливали бы водой огромные территории, создавая искусственные моря, а обошлись бы более дешевыми и экологически чистыми источниками энергии, на что наш простой народ горазд. Наверное, отпала бы необходимость в создании Варшавского блока и НАТО. Многое бы чего было не так.
Одноэтажная Россия освоила бы пустующие территории, преумножая богатство и численность населения страны. Самое главное, что не нужно много ума, чтобы прийти к этому выводу. Похоже, что у руководителей наших спутаны кем-то руки и ноги, а не умы. Похоже, что коррупция пока управляет ими, а не они занимаются уничтожением этой коррупции.
Историю обмануть нельзя. Страна, которая более сорока лет преодолевала многовековое крепостное право, вдруг перелетела в социализм. Сами теоретики марксизма-ленинизма признавали последовательность общественно-политических формаций: первобытнообщинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм и его высшая стадия — империализм, а потом уже социализм и коммунизм. Не изжитая психология крепостной зависимости по принципу: «Вот приедет барин, барин нас рассудит», «Наш барин лучше вашего», надежды на доброго царя не выветрились до сегодняшнего дня. Из феодального строя к социализму. Крепостное право сменилось диктатурой пролетариата, закрепостившей крестьянство и рабочий класс. Глядящих в рот и поющих в унисон, возносили и награждали. Имеющих свое мнение — сажали и гноили.
Наша жизнь начнет меняться только после того, когда люди перестанут умирать от счастья по поводу падежа соседской коровы или от горя по поводу того, что ближний купил телевизор или машину. Забудут и побасенку: «У Фили были, у Фили пили, да Филю же и побили».
В СССР было принято во всеуслышание заявлять о своих мирных инициативах, но всегда вопрос упирался в систему контроля над выполнением этих инициатив. Давайте сделаем то-то во имя мира, но проверить вы у нас не сможете, чтобы не выведать страшной военной тайны. И повисали эти инициативы в воздухе. Единственным их использованием было рассмотрение в качестве повода для пропаганды недружественных намерений Запада.
Клокотание страстей в центре всегда доходили тихим отзвуком до Дальнего Востока. Дальневосточники всегда с ухмылкой воспринимали все политические баталии. Даже разделение голосов во время выборов Президента между Б. Ельциным и В. Жириновским не нарушило единства дальневосточников. Приписываемый дальневосточный сепаратизм являлся следствием того, что мы жили в III поясе и у цены нас были по III поясу, а зарплату мы получали по I поясу.
Наконец перестройка и все ее последствия коснулись Дальнего Востока. Потребовались кадры для решения межнациональных вопросов. Граница с Китаем стала отличаться стабильностью и в горячие точки поехали офицеры и солдаты с Дальнего Востока.
СЕКРЕТНО. НАЧАЛЬНИКАМ ПОГРАНИЧНЫХ ОТРЯДОВ. НАЧАЛЬНИКАМ ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТДЕЛОВ. ОТКАЗ ОФИЦЕРОВ ОТ СЛУЖБЫ В ЗАХРЕБЕТЬЕ РАСЦЕНИВАТЬ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ТРУСОСТИ И ЖЕЛАНИЕ ОТСИДЕТЬСЯ В ТЕПЛОМ МЕСТЕ С СООТВЕТСТВУЮЩИМИ ВЫВОДАМИ В ЗАНИМАЕМОМ ИМИ СЛУЖЕБНОМ ПОЛОЖЕНИИ. ПЕТРИЧЕНКО. ЛЕЗВИН. 15 ЯНВАРЯ 1991 ГОДА.
(Телеграмма не является копией. Даже не копией копии. Примечание сделано для возможных сверхбдительных читателей, которые уже влезли в книгу о моем выпуске пограничного училища.)
— Прочитали? Распишитесь — кадровик любезно протянул свою авторучку.
Согласен — не согласен, телеграмме это не скажешь, а раз прочитал, то надо расписаться, чтобы контрольные органы могли знать, кому персонально доводилось содержание. Подпись, дата. Потом не говори, что не знал.
— Поймите, Николай Иванович, — сказал офицер управления кадров, — о вас персонально звонили из Москвы, вам надо получать очередное воинское звание, не всю же жизнь быть подполковником. Начальник, который задерживал ваше продвижение, переведен в группу по демаркации границы и вам снова открыта дорога по служебной лестнице.
— Я это понимаю, — сказал я, — но я владею китайским языком и больше пользы принесу здесь, на китайской границе, занимаясь погранпредставительской работой. Вы считаете целесообразным использовать человека с китайским языком на иранской границе?
— Да какая разница, — кадровик смотрел на меня как на не совсем нормального человека. — Вы же коммунист и считайте это приказом партии. Партия вам доверяет, партийная характеристика готова, вопрос перевода согласован с Вашим начальником не только в округе, но и в Главке. Вы знаете, какие могут быть последствия в случае вашего отказа? Исключение из партии, значит — отстранение от должности. Новое назначение с понижением, а может быть и увольнение из армии. И коту под хвост ваша безупречная служба в течение 20 лет. Вы сами подумайте, что кроме вас посылать некого. У того дети маленькие, у этого жена по здоровью не подходит. У вас дочь взрослая, учится в институте. Если вас там убьют, то хоть сирот малолетних не останется. Потом удостоверение участника боевых действий получите, льготами будете пользоваться. В молодые годы вы уже служили на иранской границе.
— Спасибо вам за теплые слова и пожелания, — рассыпался я в благодарностях. — Посылаете меня в пекло, а говорите, что я хочу отсидеться в теплом месте в краю вечно зеленых помидоров. У нас лето всего два месяца, минус 45 средняя температура зимой. (Заметки фенолога и народный календарь. 4 июня — Степан Летогляд. Если в этот день еще лежит снег, то лето будет коротким и холодным. 15 августа — Виталий Колотун. Пора первых заморозков. «На Виталия отморозишь гениталии». 21 августа — Акулина Горчичница. «На Акулин день валенки надень, На Акулину клади компресс на грудь и спину». Начало первых простуд.). Ехать туда я не хочу не из-за боязни быть убитым, а потому, что кадры нужно использовать целесообразно. У нас и так не хватает офицеров со знанием китайского языка. Лейтенантам платят меньше, чем среднему рабочему. Языковая надбавка смехотворна и офицеры-специалисты бегут в разные стороны. Кто их здесь учить будет?
— Ладно, Николай Иванович, — вздохнул кадровик, — идите, посоветуйтесь с семьей, подумайте, завтра с утра дадите мне ответ. В полдень мне надо докладывать в Москву. Мой вам совет — не ломайте себе карьеру. Партия — сила, которая все определяет и решает. Прикажет — поедете руководить сельским хозяйством или мосты строить. До завтра.
Был июнь 1991 года. Дома слёзы. Такое уже не раз приходилось видеть, когда приходили сообщения о ранениях или гибели друзей в Афганистане. Будем думать. Последнего слова я еще не сказал. До завтра время есть. Откажусь — в краевой центр уже не переведут. Квартиры не получим. Могут и отсюда выпереть. А куда ехать? У жены специальность есть. Будет детей в школе учить или на кинофабрику устроится. Институт киноинженеров звучит неплохо. А кому нужен человек со знанием китайского языка в центре России или общевойсковой офицер с высшим общим образованием? Если из партии выгонят, то даже военруком в школу не возьмут. Будут шарахаться как от прокаженного. Критиковали «беруфсфербот» (запрет на профессии по политическим и иным мотивам) в Германии, а у нас этот запрет намного жестче. Одна дорога в дворники или учеником автослесаря. Это одна сторона.
Другая сторона. Еду вместе с женой. Войны там нет. Есть движение антикоммунистической направленности. Может быть, успокоится всё. Люди там живут, служат. И мы поживем. Экзамены по языку я сдал на отлично и освобожден от подтверждения квалификации на 5 лет. Языковую надбавку за знание китайского языка буду получать и на иранской границе. Дочь у бабушки в Энске. Вдвоем куда легче всё пережить. Надо обсудить, что берем с собой, что продаем, что выкидываем.
Жалко дочь. Как-то так получилось, что для нее папа стал всем. Всех людей она сравнивает только с папой. Это плохо. А я ее учил, чтобы она не была тихоней и показывала, где надо, свои зубы. И это получилось. Правда, она до сих пор вспоминает, как папа ножницами вырезал дыру не ее кофточке. Решила она ножницами подрезать шелковую бахрому на парадной скатерти в зале. Вы можете, конечно, себе представить, что из этого получилось. Моя воспитательная беседа натыкалась на полное невосприятие. Следовательно, нужен пример, чтобы до человека дошло, что так делать нельзя. И я ножницами вырезал клок материи на ее трикотажной кофточке. Этот вой надо было слышать. Мать сразу увела ее в комнату, чтобы решить, как можно восстановить кофточку. Через два часа дочь победно вошла в мой кабинет в кофточке с роскошной ромашкой, которая никогда бы не появилась на кофточке без моего хирургического вмешательства. Объяснение достигло своей цели. Но затаенную обиду дочь напомнила мне уже в возрасте около тридцати лет.
