— Господин Линдстрём, — сказал Нильс, протягивая правую руку. — Рад вас видеть.
Человек коротко приветствовал остальных; все собравшиеся были знакомы между собой.
— Господин Бор, — начал Линдстрём. — Сегодня в шведском посольстве мы услышали информацию, которую вам следует немедленно узнать.
— И что же это?
— Сегодня ночью немцы проведут в Копенгагене массовые аресты евреев. Одновременно они захватят ваш институт. А вас самого и всю вашу семью они с большой вероятностью собираются увезти в неизвестное место. Вы наверняка понимаете, о чем идет речь.
— В лагерь, что ли?
Линдстрём кивнул.
Нильс задумался.
— Уже сегодня ночью?
— Мы и раньше вас предупреждали, — сказал Линдстрём, — но сейчас все серьезно. Мы не можем терять ни минуты.
Нильс опять взглянул на Харальда.
— А что будет с нашими сыновьями?
— Очень скоро вы это узнаете.
— А где Маргрет?
— Она с Оле уже ждут на улице в машине, — сказал Линдстрём. — Мы подвезли госпожу Бор к вашему институту, и она уже забрала документы и прочее, что, по ее мнению, вы хотели бы взять с собой. К сожалению, у вас нет времени, чтобы снова вернуться в институт, мы думаем, немцы держат его под наблюдением.
Гют быстро задал Линдстрёму несколько практических вопросов, и все поднялись на верхний этаж.
— Мы сразу же отвезем вас в одно место в Фредриксберге, — сказал Линдстрём. — В машине шофер даст вам дальнейшие указания. То же самое касается тебя и Оле.
Винкель открыл дверь, и после того как охранники прошли вдоль улицы и подали знак, Нильс и остальные, один за другим, сели в «олдсмобиль».
Нильс обнял Маргрет и посмотрел на маленькую черную сумку, которая вместе с ее дамской сумочкой стояла на полу машины.
— Ты все взяла со стола? — спросил он.
— Да, все, что здесь поместилось.
Он опять посмотрел на сумку.
«Отчет Хаммера, — подумал он. — Она его взяла? А коробку?»
— Ты потом все посмотришь. Все в такой спешке, — сказала Маргрет.
Он кивнул, машина тронулась с места. Харальд и Оле втиснулись рядом с ними.
Всю дорогу в южном направлении до Фредриксберга они ехали молча.
Нильс внимательно следил за редким потоком машин на каждом перекрестке, и когда вдалеке показалась немецкая транспортная колонна, вжался в сиденье.
— Спокойно, — сказал водитель, который быстро завернул за угол, — они нас не видели.
Они проехали еще несколько минут. Нильс сидел спокойно, крепко держа Маргрет за руку и время от времени думая о том, до чего же красивы желтые листья высоких деревьев, когда они, кружась, падают на землю.
Они оказались в районе Фредриксберга, и в конце концов водитель остановил машину в зарослях рядом с маленьким парком. Он повернулся к ним и тихо произнес:
— Дальше вы пойдете пешком. Сначала по улице Сёндре Фасанвей и так до самого порта Сюдхамнен и дачного поселка. Дойдете до деревни Мюсикбюн. Там найдете дачу под номером 568. Она находится на улице Тудсеминвеген. Запомните. Пять шесть восемь.
Нильс посмотрел в заднее стекло машины, но ни у фонтана в парке, ни на ближайших улицах не увидел немецких патрульных. Все время он про себя повторял цифры.
— Что будет с мальчиками? — спросил Нильс и посмотрел на Маргрет, которая опустила глаза.
— Мы понимаем, как это важно, — сказал шофер, — чтобы уехала вся ваша семья, чтобы немцы не могли оказывать на вас давление. Могу гарантировать вам, что мы со шведской стороны будем вам всячески помогать. Наиболее вероятно, что ваши сыновья поедут вслед за вами, возможно, завтра утром. Несмотря ни на что, самым важным являетесь вы, господин Бор.
Прошло несколько секунд.
— Как я уже сказал, времени у нас в обрез, — произнес шофер и подал руку. — Удачи. И еще. — Он повернулся к Харальду. — Тебя и Оле мы высадим через несколько кварталов. Потом вы все увидитесь в дачном поселке.
Нильс обнял своего брата и похлопал Оле по плечу, а потом спокойно вышел из машины вместе с Маргрет. На улице почти никого не было, за исключением нескольких детей, которые сидели в воротах и играли с котенком, а также пары мужчин, лежавших на земле под «фольксвагеном» и привинчивавших к нему газогенератор.
Нильс и Маргрет спокойно пошли по улице и вышли на Сёндре Фасанвей. Вскоре они миновали Сёндермаркен.
Всю дорогу они тихо беседовали о времени года, о планах на лето, и когда немецкий танк проехал рядом с ними, Нильс поправил шляпу.
— Ты взяла все папки и остальное, что лежало на левой стороне письменного стола? — спросил он, когда танк скрылся из виду.
— По-моему, да.
— Я могу посмотреть?
— Нам нельзя здесь останавливаться, мы можем привлечь к себе внимание.
Они свернули на другую улицу, и вдалеке показалось Западное кладбище, а еще через несколько минут — высокие дубы в парке Вальбюпаркен.
Затем они пошли по улице Тофтегордс алле, которая вначале шла прямо на восток, она была более узкой, и на ней было меньше машин. У закрытого молочного магазина стоял пьяный и справлял малую нужду на бледно-желтую штукатурку. Им в лицо подул ветер, несущий запах моря, и они увидели, как крикливые чайки кружат в сильном порыве ветра высоко над домами рядом со складами порта Сюдхамнен всего лишь в нескольких кварталах от них. Вскоре они дошли до узкой и длинной улицы с низкими дачками и на перекрестке поняли, что вышли на улицу Тудсеминвеген.
— Какой нам нужен номер?
— 568.
Между ладно сработанными дачками, которые сначала шли одна за другой, а потом стали встречаться реже, росли низкие сосны и отдельные кусты можжевельника. На многих домах не было табличек, но, подойдя к домам с номерами 550 и дальше, под кронами деревьев они сразу же увидели небольшой домик, выкрашенный в коричневый цвет, с номером 568.
Ветер стих, стало темнеть, и когда они осторожно и после некоторого ожидания постучали в дверь с задней стороны дома, Нильс посмотрел на часы, показывавшие почти половину седьмого.
В тесном домике сидело восемь человек, среди них Харальд и Оле.
— Какой дорогой вы пошли? — спросил Харальд. — Я уже начал волноваться.
Мужчина представился как Ланг.
— За все отвечаю я, — сказал он. — Несколько часов назад эту улицу патрулировало четыре немецких солдата. После этого я слышал выстрелы. Сегодня в порту они уже убили несколько рыбаков. Прошу вас быть крайне внимательными.
Они коротко представились остальным собравшимся в домике, в частности господину Хейбергу, господину Гольдштейну и паре Бухталь.
Через некоторое время к ним присоединилась семья из четырех человек по фамилии Шоттлендер.
Потом в дверь постучал человек по фамилии Клейн и сел за стол вместе с остальными.
Спустя полчаса Ланг угостил всех сельдью прямо со сковородки, а также хлебом и картофельным супом. После еды все долго молча сидели или лежали, глядя на море и беспрерывно прислушиваясь к звукам с улицы. Когда мужчины стали говорить о политике, Нильс повернулся к Маргрет и на секунду закрыл глаза.
— Скоро нам пора, — сказал Ланг, и мужчины прервали свою жаркую дискуссию.
Ланг попросил их одного за другим подойти к окну.
— Через пятнадцать минут. В ту сторону. Там находится берег. Мы поползем туда. Обратите внимание на то, что мы должны ползти.
Нильс что-то проворчал.
— Мне наверняка не надо подчеркивать, как важно, чтобы вы все время соблюдали полную тишину, — сказал Ланг.
Они разбились на маленькие группки и стали ждать.
— Ты взяла медаль Макса? — шепнул Нильс Маргрет.
Она открыла черную сумку и показала три коробки.
— А ты взяла все бумаги, которые лежали на столе? — прошептал он.
Она показала кипы бумаг, и Нильс их быстро пролистал.
— Здесь также был отчет, — сказал он. — Хаммера.
Вид у нее был неуверенный.
— Не знаю. Все было так быстро.
Нильс обменялся взглядом с Харальдом и кивнул самому себе.
Ланг подошел к ним и сделал выразительный жест головой, а потом выпустил их из домика по одному с промежутком в десятую долю секунды.
Нильс полз прямо перед Маргрет. Первый участок пути они ползли по земле, усеянной сосновыми иголками и шишками, которые больно царапали колени. Потом — по неровной местности с желто-коричневым песком. Вокруг низких пригорков вдоль внутренней части берега росла плотная дикая рожь, но вскоре они выбрались на самый берег, плоский и холодный. Песок под его руками стал темнее, и впереди он различил кромку берега, где два больших темных предмета овальной формы покачивались в слабых волнах.
«В обе стороны, — подумал он, — берег совершенно необитаем. Нас легко обнаружить и с дальнего расстояния. Пятнадцать ползущих человек. В половине одиннадцатого вечера! А тут еще отчет от Хаммера».
