Он продолжал ползти, хотя весь дрожал. Главное, чтобы это не заметила Маргрет.
Они приблизились к кромке воды и поползли дальше в воду, они были вынуждены ползти вброд, холодная вода доставала им сначала до бедер, а потом и до груди. Над ними было сине-черное небо с вкраплениями серо-белых облаков; две одинокие газовые лампы мерцали рядом с тенями мачты и цистернами у грузовых причалов далеко в Сюдхамнене, постоянно бьющие волны пахли солью и гнилыми водорослями. Мужчина в кепке и шерстяном свитере показал им места в небольшой шлюпке, где уже сидела пара Бухталь. Оле с Харальдом были следующие. Обе плоскодонки заполнились почти одновременно, и Нильс подумал, что обе ватерлинии оказались на большой глубине, и лодки сразу же пришли в движение с помощью осторожных, но глубоких гребков. В их лодке на веслах сидел мужчина в шерстяном свитере, в другой — мужчина из семьи Шоттлендер. Нильс не увидел судов в акватории порта, но когда они медленно отплыли подальше от берега, на несколько мгновений он принял выключенный маяк на набережной Люгнекайен за капитанский мостик на стоявшей на якоре немецкой патрульной лодке. Несколько раз он вздрогнул, пока Маргрет не положила руку ему на плечо.
Со скоростью, которая, по его оценке, не превышала четырех узлов, утлые лодки уплывали все дальше и дальше на юг. На севере виднелись отдельные фонари в Драгёре, на западе — только бесконечный черный берег.
— Немцев нет, — прошептал мужчина в шерстяном свитере, — пока нет, — раз за разом вглядываясь вдаль и продолжая грести без остановки. Нильс обратил внимание на пистолет, засунутый за пояс его брюк. — Сегодня я видел, как они расстреляли шестерых человек, сначала они расстреляли лодку, а потом всех, кто в ней был, когда люди пытались плыть к берегу
Нильс все время держал Маргрет за руку, теперь они оба сидели на корточках, он чувствовал, как мокрые брюки обтягивали щиколотки и колени, лодка постоянно то поднималась, то опускалась в немного неспокойной воде. Вода отливала металлом с алюминиевым блеском, облака на небе рассеялись, луна убывала, но все еще была довольно большой. Харальд и Оле, натянув на плечи одно одеяло на двоих, тихо сидели на банке напротив, опустив глаза в пол и дрожа. Оле все время шептал:
— Черт побери… Черт побери…
Вскоре водная поверхность расширилась, теперь лодки находились в нескольких сотнях метров от берега, и море стало немного суровее.
— Вот там, — прошептал мужчина в свитере.
Вдалеке на темной воде виднелась другая лодка побольше, которая дрейфовала. Через несколько минут они подплыли ближе и смогли увидеть ее более отчетливо.
Это был рыбачий скутер с закругленной кормой, двумя мачтами и большой черно-белой табличкой с названием. Наконец они подошли так близко, что Нильс в серо-голубом свете луны смог прочесть: «Офелия».
На кормовой части палубы на фоне освещенного вечернего неба вырисовывался силуэт наклонившегося вперед мужчины низкого роста. Нильсу показалось, что мужчина словно выступил из темноты. Мужчина был с бородой и в фуражке. Он внимательно смотрел на них, пока мужчина в шерстяном свитере шептал ему:
— Пароль 213?
— Два один три — шестнадцать сорок пять.
— Сходится.
Рыбак бросил вниз веревочную лестницу. Нижняя платформа цвета красного дерева ушла под воду, а потом снова поднялась, блестя. Через четырехугольные отверстия вниз стекала вода. Нильс сначала помог Маргрет подняться по трапу, а потом забрался сам.
Скользкая палуба была покрыта серебристой влагой, и от их подошв оставались мокрые черные следы.
Когда наконец все поднялись на палубу, рыбак внимательно посмотрел на каждого из них и несколько раз пересчитал их. Несмотря на неприятный запах в лодке от рыбных отходов, Нильс почувствовал, что от рыбака сильно пахнет спиртным.
— А как с теми четырьмя, которые не заплатили? — спросил рыбак мужчину в шерстяном свитере.
— Должны были заплатить за всех.
Рыбак покачал головой.
— Мы заплатили, — послышалось со всех сторон, и Нильс увидел, как Шоттлендеры и Хейберг быстро достали выписанные от руки счета.
— А мы заплатили? — шепнул Нильс Маргрет.
— Думаю, это сделал Линдстрём, — ответила она.
Они посмотрели на Харальда, который отвел глаза.
Нильс взглянул на мужчину в шерстяном свитере и затем подошел к рыбаку.
— Наверное, произошло недоразумение. За нас четверых заплатило шведское посольство.
— Ничего подобного, — отозвался рыбак, который теперь стоял, оглядывая открытую воду и словно прислушиваясь к чему-то с восточной стороны. — Платите немедленно, а не то вам придется добираться обратно до берега на лодках.
Нильс посмотрел вниз на утлую лодку, на которой они приплыли и которая теперь сильно раскачивалась на волнах рядом с рыболовецким катером, а потом на центральную часть Копенгагена, где сейчас было почти невозможно что-либо увидеть, кроме темных береговых линий и контуров отдельных домов. С восточным ветром пришел ливень, который больно хлестнул его по лицу.
— Поторапливайтесь! — сказал господин Гольдштейн.
— Но у нас с собой нет денег! — отозвалась Маргрет.
Все посмотрели на них.
Мужчина в шерстяном свитере развел руками и поискал взгляд рыбака.
— А вы не можете сделать исключение? Этот человек крайне важная персона… которого надо как можно быстрее спасти.
— Мы все тут важные! — сказал Хейберг резким голосом.
Нильс услышал, как Харальд выругался, а Маргрет принялась всхлипывать.
— Я никогда не делаю никаких исключений, — спокойно сказал рыбак. — Восемь тысяч с носа. Нам надо трогаться.
Он опять повернулся к Нильсу и Харальду.
— У вас есть деньги? Или нет?
Нильс встретился глазами с Маргрет. Пряди волос выбились из прически и висели за ушами, глаза скрывались за веками.
— Подождите секунду, — сказала она между всхлипываниями так, что услышали все на борту.
Она быстро вытащила черную сумку и со щелчком открыла пружинный замок. Рыбак тотчас наклонился вперед и заглянул в отверстие.
Нильс повернулся к жене, пока она перебирала коробки, и прошептал:
— Мы не можем взять золотую медаль! Она принадлежит Максу!
— Что у вас там есть? — спросил рыбак, запустив в сумку руку.
— Только не медаль, — почти неслышно произнесла Маргрет.
— Поторапливайтесь!
С этими словами рыбак что-то вытащил из сумки.
Это был серо-черный камень с сапфирами. Взглянув на него, он улыбнулся, хорошенько ощупал камни и оценил игру тонких линий сквозь горную породу.
— Чудная вещичка, я ее беру!
Нильс обменялся взглядом с Харальдом и быстро открыл одну из остальных коробок.
— Но здесь много других украшений, смотрите! Они гораздо больше стоят!
Он показал жемчужное ожерелье.
— Нет, нет, — сказал рыбак. — Мне нравится эта штуковина. Если я ее заполучу, вы поедете с нами! Иначе отправитесь обратно на берег. Что вы хотите?
Рыбак сделал большой глоток из объемистой серебряной фляжки.
Нильс был не в силах ответить. Он почувствовал на себе взгляды всех остальных и посмотрел на берег.
— У нас нет выбора! — прошептала Маргрет.
Харальд кивнул.
— У нас нет выбора, Нильс.
Они вместе кивнули в знак согласия. Рыбак тотчас засмеялся и кинул камень в плетеную корзину в рубке, где Нильс разглядел несколько золотых наручных часов и всевозможные украшения.
— А сейчас все под палубу.
Они поспешно попрощались с мужчиной в шерстяном свитере, который концом веревки привязал одну лодку к другой и стал грести в сторону берега.
Рыбак завел мотор, быстро заработавший с регулярным глухим стуком, и они взяли курс на восток. Огни Драгёра были на расстоянии нескольких морских миль.
Нильс обнаружил, что Маргрет вспотела, и они сели прямо на пол в средней части судна, но рыбак их отругал.
— Давайте вниз в грузовой отсек. Придут немцы, а вы тут сидите…
Они спустились вниз по лестнице и оказались вместе с другими в очень темном грузовом отсеке. Нильс понял, что они стоят на больших глыбах льда.
Камень, тот камень.
Если бы я только успел прочесть отчет Хаммера.
— Прижмитесь поближе друг к другу, и вам не будет так холодно, — сказал рыбак и закрыл крышку над их головами.
Все вместе они начали шарить в темноте, и вскоре им удалось найти брезент и несколько деревянных ящиков для рыбы, которые они после некоторой возни сумели взгромоздить на лед как стулья.
— Этот запах, — простонал Харальд.
Катер набирал скорость и заскользил по ряби, которая начала было усиливаться, но потом все успокоилось. Нильс объяснил это тем, что курс изменился и что они, вероятно, шли прямо на восток. Они просто сидели и смотрели прямо перед собой в темноту. Кто-то плакал, кто-то скороговоркой читал молитву. Нильс шепотом пообещал Маргрет не выпускать ее руки, что бы ни случилось сегодня ночью. Он все время пытался не класть насквозь промокшие подошвы ботинок на лед. Сквозь рев мотора, плеск воды по обе стороны баркаса и звука пропеллера, вибрирующего прямо под ними, слышался шелест прибойной волны, которая била с носа. Нильс закрыл глаза и попытался представить себе, как белые гребешки прибойной волны косыми белыми полосками откатываются от катера и смешиваются с горизонтальными и тоже белыми полосками морских волн. В конце концов катер стал идти ровно.
