— Добрый вечер, старший сержант Гилевич, пятый отдел ДПС,— представился гаишник.— Вам без габаритов удобней что ли? Темно на дворе.
— Задумался, товарищ старший сержант. Спасибо. Сейчас включу. Вежливо козырнув, милиционер жестом дал понять, что претензий больше нет и Антону можно уезжать.
В ресторане, чье название с французского переводится как «Бабочка», Антон заказал морские гребешки и коньяк. Весь в бежевом, старающийся держать осанку, официант наполнил подогретый фужер, поинтересовался, не нужно ли еще чего-нибудь, и, получив отрицательный ответ, стремительно исчез из поля зрения.
Антон стал разглядывать напиток на свет. Тут-то и зазвонил молчавший весь вечер телефон.
— Алло.
— Гутен абенд, Антон. Это Рита. Мы встречались в Мюнхене, помнишь?
Антон отставил стакан в сторону. Тело наполнилось теплом и радостью.
— Рита? Кажется, припоминаю… Привет!
— «Кажется, припоминаешь»? Ты ведь звонил мне, я знаю. Извини, так получилось, что я не могла говорить.
— Не страшно. Зато сейчас ты сама мне звонишь. Ты не представляешь, как я рад тебя слышать, а еще больше был бы рад увидеть.
— Признаюсь, я тоже. Мне столько всего надо тебе сказать… Ты чем-то занят сейчас?
— Сижу в ресторане, собираюсь пить коньяк.
— Коньяк? Такой же, как мы пили тогда в Мюнхене у тебя в отеле? У вас есть в России хороший коньяк?
— Рита, о чем ты говоришь?! У нас в России есть все.
— Главное, что у вас в России есть ты. Скажи, у тебя много работы в ближайшую неделю?
— Все от меня зависит. Ты же знаешь, я работаю в своей собственной компании.
— Знаю. Но если ты не будешь работать, компания потеряет прибыль, верно?
— Какое это имеет значение теперь? Ты ведь не зря спрашиваешь, свободен ли я.
— Да… Знаешь, я буду по делам моей фирмы в Австрии. Уезжаю в пятницу, то есть, послезавтра. Там есть маленький город, называется Мильштатт, в Коринтии. Расположен на озере. Очень милое, место, speciall place. У меня будет немного свободного времени. Мы могли бы там встретиться…
— Думаю, я смогу приехать. Моя виза все еще действует, деньги еще не все потрачены, а желание тебя увидеть… Где ты остановишься в Мильштатте? Я правильно произношу название города?
—Да, правильно. Пока еще не знаю, где я там буду жить. Но тебе рекомендую снять номер в гостинице «Штрандотель Марчетти». Недорогое и очень достойное место. Только попроси окна с видом на озеро, а не во двор. Сейчас там пока не сезон, так что с этим не должно быть проблем.
— «Штрандотель…». Записал, отлично. Значит, ты будешь там послезавтра?
— Да.
— Я тоже постараюсь быть там послезавтра.
— Буду тебя ждать. Тебе надо ехать на машине из Мюнхена. Арендуй автомобиль с навигацией — не заблудишься. Все, Антон, мне пора бежать.
— Ну, беги, раз надо. Знаешь… мне очень приятно слышать твой голос.
— Мне тоже, Антон, очень.
— Пока!— Чао, до встречи!
Антон готов был расцеловать подошедшего к столику «бежевого» официанта, но сдержал эмоции, быстро допил коньяк и позвонил в офис знакомого туроператора.
Глава тридцатая
В «Штрандотеле Марчетти» не оказалось ни одного свободного номера. Антон снял комнату в гостинице с милым названием «Форель». Изображение веселой рыбки тут встречалось на каждом шагу и даже к ключу от номера, который он получил на ресепшн, была прикреплена двухсотграммовая бронзовая форель.
Эту гостиницу построили на берегу озера Мильштатт во второй половине XIX века представители местной семьи Анивантер. Здесь имелся свой причал, открытый бассейн и ресторанная терраса, с которой постояльцы подкармливали белых лебедей. В связи с наступлением холодов в «Форели» готовились к закрытию сезона, так что Антон застал последние деньки ее работы в этом году.
Любой русский человек, даже если он русский лишь по паспорту, испытывает диковинное ощущение при первых минутах пребывания в гостинице на чужой стороне. Опьянение волей и иллюзия освобождения от всех на свете проблем неизменно охватывает постояльца, даже если окна его комнаты выходят на автостоянку. Когда Антон оказался на балконе своего номера, у него дыхание перехватило: синяя гладь озерной воды, уходящая к другому берегу, хоровод необычных красок здешней осени и чистейший воздух восторгом рвали душу на части. Противоположный берег облюбовали симпатичные домики с причалами для катеров. В который раз Антон ощутил острое желание не возвращаться из-за кордона. И тут же, в который раз, понял, что это невозможно.
Внутренний голос вторил ему, произнеся это неумолимое слово «невозможно», а вслух очарованный райскими видами гражданин России почему-то произнес:
— Вот ведь б…
…И набрал номер Игорька.
— Привет, дорогой,— в трубке прозвучал далекий и родной голос воронежского дружка.
— Здорово, братец. Ну, вот, я в Австрии, стою на балконе, любуюсь горами и озером. Тут еще лебеди есть. Как ты там?
— Все в норме. Громилу того, что нас с тобой хотел уконтрапупить, посадят. Говорят, на нем штук десять разных дел.
— Значит, не зря мы все затеяли — хотя бы бандита помогли взять. Ты к тете Кате, в смысле, к Екатерине Михайловне не заходил? Проведай при случае.
—Слушай, я тебе перезвоню еще сегодня или завтра. Хочу набрать дяде Саше.
— Привет ему. Давай, до связи, не шали там.
— До связи. Шалить не буду.
Антон улыбнулся, поискал в телефонной книжке номер дяди Саши.
— Александр Валентинович, здравия желаю!
— Привет, привет,— отозвался тот.— Ну, как там заграница поживает? Загнивает?
— Разумеется. Настолько, что нет сил отсюда уехать.
— Эй, ты это брось! Остаться решишь — найдем и вернем силой,— с напускной строгостью проговорил Александр Валентинович.
— Знаю, наблюдал ваши возможности. А правда, дядь Саш, я же все понимаю. Пусть сейчас это австрийские Альпы, а завтра будет Мюнхен или сад Тюильри в Париже — все это прекрасно, но это другой мир, в котором все не так, как у нас, то есть все, как у людей. Живет он по законам и правилам, к которым мы можем приспособиться, но никогда не сумеем принять… В этом беда наша, наказание. Наша земля держит и не отпускает.
— С чего такая меланхолия вдруг?
— Пейзаж навеял.
— Значит, скоро пройдет. И запомни: «Не бегству вверяй свое спасение, но перемене нравов».
— Кто это сказал?
— Иоанн Златоуст. Задолго до нашего с тобой рождения, а также основания Москвы, Воронежа и твоего любимого Мюнхена. Ладно, бывай здоров, если что — звони. Тебе, кстати, от Карена привет.
— Ему тоже передайте. Увидимся!
…Вдоволь насладившись видами озера и Альп, Антон спустился в лобби отеля. Отсюда был прямой выход к Мильштаттерзее. Дорожка, что вилась по еще зеленой лужайке, привела его к озеру. Солнце садилось, был полный штиль. Невзирая на прохладу, Антон, умиротворенный, почти счастливый, целый час простоял на берегу.
Сегодня вечером он увидится с Ритой. Вот бы еще встретиться с Ральфом… Странное дело, но в свои сорок лет он приобрел друга, настоящего, надежного, интересного. В какой-то момент Ральф перестал быть для Антона «немцем Ральфом», а стал просто другом.
Да… сегодня свидание с Ритой. Антон уже не раз представлял себе их встречу, и счастье теплом накрывало душу. Сердце трепетало, как у восемнадцатилетнего. Любовь возвращала Антона к настоящей жизни, которую он чуть было не растерял в нескончаемой рутине. Он верил, чувствовал, что Рита — это навсегда. И впервые в жизни слово «навсегда» не пугало, не настораживало и не вызывало сомнений. Он знал теперь, что у него есть шанс изменить свою жизнь. Наблюдая, как солнце исчезает за горными хребтами, Антону было легко не думать о том, любит ли его Рита и как может сложиться их общая жизнь. Он просто ждал вечера. И вечер наступил.
Они договорились встретиться в его гостинице, за ужином в ресторане. Рита пришла ровно в семь часов. Антон заблаговременно спустился в лобби и с показным интересом разглядывал старинное фото отеля, когда она его окликнула.
Они сидели в одном из залов ресторана, где через широкие окна открывался вид на озеро Мильштатт. Администратор, а по совместительству местный соме-лье с гренадерской выправкой и гордым нравом швейцара из московского «Националя» времен СССР, недолго думая, порекомендовал им самое дорогое вино, и Антон с улыбкой сообщил, что всецело доверяет его вкусу. Несмотря на славянскую красоту, Рита, все же, оставалась практичной немкой и такое ненужное расточительство ей было непонятно. Она еле заметно покачала головой и, улыбнувшись, посмотрела на Антона.
Тот, в свою очередь, не переставая удивляться поворотам судьбы, глаз не сводил с Риты. В этот вечер она показалась ему еще очаровательней, чем во время их первого свидания в Мюнхене и встречи в аэропорту. Он волновался, но волнение было приятным, долгожданным.
