«Бенефис» был единственным спектаклем, во время которого Ллойс подбирался ко мне на максимально близкое расстояние. Не целовал, но обнимал и трогал. Хорошо, что эту пьесу мы играли лишь раз в месяц… Впрочем, возможно что и плохо, ведь за те полгода, что она шла в театре, я так и не привыкла к прикосновениям второго режиссёра. Из зала это, разумеется, не было видно, но я непроизвольно напрягалась каждый раз, как Дерек меня касался.
А в эту пятницу он вообще превзошёл самого себя. По роли у нас не было столько объятий! Во время одного из своих самых длинных монологов Ллойс подошёл ко мне и, заключив в кольцо рук, уткнулся носом в макушку — так и читал текст, стоя на краю сцены и перебирая мои пальцы, будто чётки. Я застыла, не возражая — как я могла возражать, это испортило бы спектакль! — и терпела до самого конца сцены. Но Дерек сделал нечто подобное ещё несколько раз… А когда в антракте я попыталась с ним поговорить, только отмахнулся и, сказав, что ему некогда, удалился к себе в гримёрную.
В итоге вечером, получив очередную порцию оглушительных оваций, я решила не поднимать больше тему неожиданных объятий. Ничего неприличного Ллойс не сделал, никак меня не обидел и не оскорбил, зрителям понравилось — ну и ладно. Пусть.
Меня гораздо сильнее беспокоил другой момент…
Тревога за Арчибальда схлынула — и обнажились иные страхи. Я не понимала, отчего отец ничего не предпринимает для того, чтобы помешать осуществлению решения суда. Да, он подал апелляцию, но, пока его жалобу рассмотрят, пока назначат процессуальную проверку и дату очередного заседания, Рори успеет ко мне переехать и закрепиться на новом месте. Такой удар по самолюбию!
С другой стороны, а что отец мог сделать? Не пытаться же меня убить, тем более что для этого нужно будет каким-то образом избавиться от охраны.
И всё равно подобное поведение Алана Вилиуса заставляло меня слегка нервничать и напрягаться. Особенно в связи с тем, что на завтра мы с Рори запланировали её долгожданный переезд…
.
Несмотря на мои опасения, в субботу ничего страшного не случилось, и сестра благополучно перебралась в мою квартиру. Я давно обустроила для Рори отдельную комнату, и мы полдня раскладывали там её вещи, болтая обо всём на свете и хохоча. Старушка Сит тоже радовалась — она всегда переживала за нас обеих, да ей и самой давно хотелось выбраться из дома Алана Вилиуса, а уволиться просто так и бросить сначала меня, а затем Рори на произвол судьбы она не могла. Теперь же Сит перешла работать ко мне. Пусть я не смогу платить ей столько же, сколько платил отец, но сумма тем не менее нормальная — ей, как она сказала, вполне хватит. Да и Аврора с каждым годом становится всё более самостоятельной.
Я даже водила её вечером на спектакль без Сит — тем более что он был как раз подходящий, один из тех, что смотрел Арчибальд, — и после мы впервые вместе вернулись домой.
Ко мне домой. Нет, теперь уже к нам!
И спать тоже отправились вместе, так и не сумев расстаться. Уснули в обнимку на моей кровати, счастливо улыбаясь и ожидая только самые хорошие сны.
.
На следующий день мы с Рори с утра пораньше позавтракали, затем немного погуляли, и я передала сестру Сит, а сама отправилась в театр на репетицию. По воскресеньям мы репетировали пока только «Корабль», остальными спектаклями занимались в другие дни.
Этот раз отличался от предыдущих тем, что наши художники-декораторы наконец подготовили макет корабля — ещё не окончательную декорацию, а только пробник, но и он уже поражал. Огромный корабль с развевающимися на иллюзорном ветру рваными парусами, чуть наклонившийся набок — ведь по сюжету он потерпел крушение, — производил неизгладимое впечатление и на видавших виды профессионалов нашего дела.
От удивления открыл рот даже маэстро.
— Это будет бум, — выдохнул Дерек, глядя на сцену. — Вот увидите, Говард! Только я считаю, что нам нужна реклама в «Золотом орле».
— Попозже дадим, пожалуй… — пробормотал Родерик и кивнул каким-то своим мыслям. — Хотя и без неё билеты раскупят. Айрин, на сцену. Сегодня пройдёмся по тексту, песни оставим на следующий раз. Да, Дерек?
— Согласен.
В разгар репетиции — как раз когда я пылко объясняла герою маэстро, что хочу отправиться с ним в плавание, чтобы найти своего пропавшего жениха, — двери зала неожиданно распахнулись. Я бы и внимания на это не обратила — мало ли, кто там вошёл, может, техники, световик или художники, — но по помещению прокатился настолько слаженный вздох, что мы с Говардом машинально посмотрели в сторону дверей.
По проходу шёл Арчибальд. В форме главы охранителей, с уставшим, но спокойным лицом и лёгкой улыбкой на губах. Кивал на приветствия, не отрывая взгляда от сцены…
Я покачнулась, попытавшись соскочить вниз, но в этот момент маэстро вцепился в мою руку, настолько сильно сжав ладонь, что я моментально опомнилась, сообразив, где вообще нахожусь и какое количество людей станут свидетелями моих чувств к принцу.
— Добрый день, ваше высочество, — произнёс Говард, слегка поклонившись. — Желаете посмотреть репетицию?
— Пожалуй, — кивнул Арчибальд, глядя при этом на меня с таким лукавством, что у меня задрожали губы, растягиваясь в ответной улыбке. — Надеюсь, я вам не помешаю.
— Конечно, нет. Располагайтесь, ваше высочество. Айрин! — Я, быстро моргнув, перевела взгляд на маэстро. Говард понимающе хмыкнул. — Продолжаем.
— М-м-м… — Я задумалась, припоминая дальнейший текст. — Капитан, я осознаю, насколько странной может показаться моя просьба, но я нахожусь в отчаянии…
Маэстро не зря пять лет меня воспитывал — через несколько минут я почти забыла о присутствии Арчибальда, погрузившись в перипетии отношений главной героини и капитана торгового судна. Мне повезло: сегодня мы прогоняли начало пьесы, где никаких физических контактов между героями не было, одни сплошные диалоги. Порой и я, и Говард всё же заглядывали в сценарий — мы до сих пор ещё не всё помнили наизусть, — маэстро один раз даже и вовсе читал с листочка. Не знаю, насколько это испортило впечатление Арчибальду: всё же репетиция, особенно на начальном этапе, и собственно спектакль для зрителей — это очень разные вещи, — но выглядел он довольным и заинтересованным. И после того, как мы закончили, искренне похвалил и меня, и Говарда, и остальных задействованных актёров. Да и на декорации внимание обратил. Правда, своеобразно.
— Знаете, айл Родерик, — сказал его высочество, разглядывая макет корабля — тот ещё не был раскрашен, но всё равно смотрелся внушительно, — если бы вы играли этот спектакль в Императорском театре, то на него, я полагаю, съезжались бы даже из других стран.
Маэстро польщённо улыбнулся:
— Спасибо, ваше высочество, мне лестно это слышать.
Арчибальд кивнул и протянул мне руку.
— Пойдём, Айрин? — он произнёс это так, будто спрашивал у меня разрешения. Хотя на самом деле ведь мог просто приказать… Но нет — это было не в его характере.
— Да, — выдохнула я, чувствуя себя не человеком, а воздушным шариком, которого распирает в разные стороны из-за закачанного внутрь воздуха. Только вместо воздуха во мне бурлило почти чистейшее счастье, неразбавленная радость…
Он здесь. Он вернулся. Живой!
Арчибальд, ведя меня под руку, прошёл к площадке для переносов и начал строить пространственный лифт. Куда он планировал нас перенести, я даже не спросила, следя за движениями его высочества, будто заворожённая…
И когда мы наконец перенеслись, я и вовсе не обратила внимания, что находится вокруг. Только поняла, что мы не на улице, а в помещении. И пахнет здесь приятно — цветами и будто бы какими-то пирожными…
— Скучала, моя Айрин? — прошептал Арчибальд, взяв моё лицо в ладони.
— Твоя… — эхом отозвалась я. — Да, очень!
Он улыбнулся и стремительно наклонился ко мне, чтобы спустя одно мгновение, один краткий вздох, решительно и властно поцеловать. Вспыхнул огнём, обнимая меня и им, и собственными руками, — и неожиданно оторвал от пола, чтобы куда-то понести. Я крепче обхватила его шею и счастливо зажмурилась, услышав хриплый шёпот возле самого уха:
