– Не все так просто, Бен, – ответил сэр Найджел и печально посмотрел мне в глаза, потом отвел взгляд, довольно долго молчал, рассматривая пейзаж за окном, и наконец сказал: – Дело ведь в том, что тебя могут ликвидировать вместо него. Во-первых, ты не слишком хорошо выполнил последние операции, у тебя было несколько проколов, из-за которых инспектор Джеймс и сел нам на хвост. Во-вторых, ты уже староват, и скоро от тебя все равно придется избавляться, максимум через пару лет тебя так и так отправят в отставку или на бумажную работу, которую, как я знаю, ты от души ненавидишь. В-третьих, и это самое главное, ты совершил несанкционированное убийство этого Эдварда Хамнера, и у инспектора есть довольно убедительные доказательства, а опознавший тебя свидетель находится в руках Джеймса.
– Это вполне могло быть подстроенное инспектором обвинение, чтобы вызвать ваше недовольство мною в том случае, если его догадки об истинной сущности нашей организации верны. Никогда не лишне стравить руководителей и исполнителей, потому что в этом случае работа и тех, и других заметно ухудшится, – сказал я и потушил сигарету.
– То, что ты говоришь, конечно, верно, но мне бы хотелось получить прямое опровержение лично от тебя. Ты действительно не убивал этого Хамнера?
Я долго смотрел в полные боли и отчаяния глаза своего шефа и, поняв, что не смогу солгать ему сейчас, сказал:
– Тут этот проклятый сукин сын не менее прав, чем во всем остальном. Я действительно убил этого парня.
– Но почему, черт тебя побери?!
Я вновь посмотрел шефу в глаза и солгал:
– Потому что этот дружок той рыжухи видел, что произошло на остановке, когда я ликвидировал Слейда.
– Но ведь служба внешнего наблюдения его не засекла!
– Да они слона не засекут, когда надо. Факт тот, что он действительно был во время операции в том секторе с чужим межзональным пропуском и видел, как я убил Слейда. Он стал опасным свидетелем.
– Но почему ты не доложил, как положено, о нем в соответствующий отдел?
– Потому что это был бы мой самый откровенный провал за все время моей работы здесь. Я решил сам ликвидировать его. К тому же я не сразу узнал, что он является свидетелем, а только после того, как лично выследил его любовницу Светлану Белову, которая в разговоре со мной случайно обмолвилась об этом. Сама она ничего не знает и не видела, – поспешил добавить я. – Однако она смогла навести меня на след настоящего свидетеля, который видел все. Я тайно вышел из здания перед операцией по ликвидации Браунлоу и убил его, имитировав самоубийство. Кстати говоря, а как они меня раскололи?
– Они нашли одного из друзей покойного, и тот сказал им, что разговаривал с самоубийцей примерно за полчаса до смерти, и тот нисколько не был подавлен или сильно расстроен, напротив, много смеялся и шутил, строил планы на будущее, говорил, что начал новую поэму. Полицейским это показалось странным, а после того как они нашли свидетеля, который видел человека на крыше в двух домах от дома Хамнера, а затем исследовали крыши и нашли там твои следы, самоубийство превратилось в убийство. В этом деле против тебя говорит лишь нечеткий отпечаток твоего левого мизинца на водосточной трубе, ботинка на крыше и свидетель, со слов которого был составлен фоторобот. Единственное, что удерживает инспектора от ареста, так это его желание проследить за тобой, чтобы выявить наши контакты, да твое твердое алиби на убийство Хамнера, которое, как он считает, создали тебе мы.
– М-да. Похоже, теперь на меня будет точить зубы не только инспектор. За несанкционированное убийство, насколько я помню, мне грозит серьезное наказание.
– На этот счет можешь не беспокоиться. Ни Майлз, ни Биллингем, ни Мартинелли ничего не знают о наших проблемах. Я все это узнал от самого инспектора, который ушел от меня двадцать пять минут назад. Он приходил сюда специально для того, чтобы запугать меня и понаблюдать за моей реакцией на его слова. Можно сказать, он меня расколол, я даже угрожал ему и едва удержался от соблазна пристрелить его прямо в своем кабинете. Меня удержало только то, что он предупредил меня, как только вошел в кабинет, что поставил в известность свою команду об этом визите. И что в случае, если он не вернется вовремя обратно, они пустят в ход имеющийся у них против нас материал.
– Что ж, Джеймс, насколько я помню, всегда был весьма предусмотрителен, – сказал я. – Знает, на что идет и с кем связывается.
– Да, очень предусмотрителен, – проворчал сэр Найджел. – И очень умен, чего не скажешь про нас с тобой. Но кое-какие козыри у нас еще есть.
«К чему же клонит мой шеф? Он явно что-то задумал, причем явно с моим участием, но что именно?» – подумал я, однако ничего путного на ум не шло.
– Это неважно. Важно то, что, кроме команды Джеймса и свидетеля, видевшего, как ты карабкался по крышам, только мы с тобой знаем о том, что произошло на самом деле.
– И что же вы предлагаете?
– Ликвидируешь Джеймса, его команду и свидетелей. Все доказательства против нас Джеймс держит постоянно с собой, поскольку никому не доверяет, зная, что у нас есть свои люди в полиции.
– И что с того? – спросил я, почувствовав, что мне обязательно что-то надо сказать.
– Уже сегодня, через два часа, они всей шайкой со всеми документами и доказательствами отправляются на встречу с генеральным прокурором. Это будет наиболее удачный момент для того, чтобы ликвидировать всех, кто представляет угрозу для режима секретности организации, а также уничтожить все имеющиеся доказательства против нас.
– Генерального тоже того? – спросил я, проводя пальцем по своему горлу.
– Ты с ума сошел? – воскликнул сэр Найджел. Он немного помолчал, глядя на меня с откровенной насмешкой, а потом сказал: – Генеральный наш человек, но ни о сути того дела, которое хочет представить ему Джеймс, ни об этой операции он ничего не знает. – Потом шеф показал большим пальцем на потолок. – И там тоже.
– Понятно, – протянул я, закуривая новую сигарету. – Совершенно секретная операция, в секрете даже от нашего непосредственного начальства, в результате которой вы становитесь таким же преступником, как и я.
– Именно так.
– А если я провалю это задание, как и предыдущие?
– Постарайся все же не провалить. Оно слишком важно. Теперь наши с тобой шеи всунуты в петлю. Наши собственные жизни, Бен, поставлены на карту.
– Да, мы очень неожиданно превратились из охотника в дичь. Кстати, почему бы не попробовать обычный вариант? Поставить в известность центр, запросить указаний и одновременно предложить ликвидировать этого настойчивого инспектора, который уже не в первый раз садится нам на хвост.
– Такой вариант, к сожалению, не пройдет, потому что они непременно потребуют и твою голову вместе с головой Джеймса, а я этого не хочу.
– Почему? – совершенно спокойно спросил я.
– Потому что за всю мою жизнь я знал только троих людей, на которых я мог положиться в трудную минуту. Один из них умер много лет назад. Ты его не знаешь. Второй – полковник Барт, впрочем, когда мы познакомились, он был еще капралом. И ты. А теперь остался только ты. Я не хочу потерять последнего человека, которому я еще могу доверять.
Я кивнул и задумался. Задумался надолго. Потом встал, и, пройдясь по комнате, сказал:
– Насколько я понимаю, действовать я буду один, без прикрытия, в стиле вдохновения, вся операция на мою ответственность, и так далее и тому подобное?
– Совершенно верно.
– И я должен в этом деле рассчитывать только на себя и застрелиться при опасности провала?
– Что-то вроде этого, – ответил сэр Найджел и сморщился, как от зубной боли.
– Но снаряжение-то мне выдадут или мне придется довольствоваться своим?
– Разумеется, тебе выдадут все, что тебе потребуется для работы. Кроме того, тебе предоставят всю информацию о твоих предполагаемых жертвах, месте проведения операции, в общем, все, что ты сочтешь необходимым.
– И выбора у меня нет, – тяжело вздохнул я, констатируя этот страшный факт. Факты вообще очень страшная вещь. У них у всех мерзкие рожи, но надо уметь смотреть им в лицо. Даже если очень не хочется.
– Выбора у тебя нет, – подтвердил мой шеф и снова скривился.
Я подошел к окну и, глядя на спешащих по своим делам людей на дне сорокаэтажной бездны, подумал:
«Да, ну и ситуация. И как бы из нее выкарабкаться с наименьшими потерями? Ведь я буквально сегодня утром давал себе обещание больше никогда не убивать. А что теперь? Мне придется или сесть в тюрьму, или быть убитым кем-то из своих коллег, бывших, черт возьми, коллег! Или же придется убить несколько человек, которые повинны только в том, что хорошо делают свою работу. Я люблю таких людей. Нет ли какого-нибудь другого, не связанного с убийствами, варианта развития событий?»
– А почему бы не пригласить Джеймса и его команду в нашу компашку? Это будет легче и намного безопаснее, чем устранять их всех.
