– Не говори мне об этом проклятом месте!
И, парировав следующий удар Монцы, он перешел в атаку с почти былой мощью, загоняя ее в угол крыши. Понимал, что должен закончить бой раньше, чем умрет, выдохшись. Сделал выпад, поймал ее меч своим. Под скрежет сцепившихся эфесов опрокинул ее спиной на зубчатый парапет, увидел улицу далеко внизу за ее головой. Лица их оказались так близко, что он ощутил на щеке ее прерывистое, горячее дыхание. И чуть не поцеловал ее… и чуть не столкнул с крыши. Не сделал ни того, ни другого лишь потому, видимо, что не мог понять, чего ему хочется больше.
– С правой рукой ты была лучше, – прохрипел он.
– А ты был лучше десять лет назад.
Она выскользнула из-под его меча, и невесть откуда взявшийся мизинец руки в перчатке ткнул Коске в глаз.
– И-и-и! – завизжал он, схватившись свободной рукой за лицо. В следующий миг в промежность ударило колено, и боль пронзила его молнией от низа живота аж до шеи. – А-а-а… – Он выронил клинок и скорчился, не в силах вздохнуть.
– Так, мелочь… на память обо мне. – Следом кончик ее меча оставил у него на щеке жгучую царапину.
– Ох!
Он медленно осел на крышу. Снова оказавшись на коленях. С которых, видно, и вставать на самом деле не стоило…
До слуха со стороны лестницы донеслись чьи-то аплодисменты.
– Витари… – прохрипел Коска, когда она вышла на солнце и оказалась перед ним. – И почему ты… вечно застаешь меня… в самые унизительные моменты моей жизни?
– Нравится мне это, вот почему.
– Суки… счастья своего не понимаете… вам такой боли никогда не испытать…
– А ты роди попробуй.
– Заманчивое предложение… не будь у меня отбито необходимое место… непременно поймал бы тебя на слове…
Но, как с ним часто бывало, попытка остроумия пропала втуне. Витари напряженно уставилась куда-то вдаль, за зубчатый парапет, и Монца тоже. Коска кое-как поднялся на ноги. С видневшегося в просвете между двумя башнями холма с западной стороны города спускалась длинная колонна всадников, и по небу бурым облаком расползалась пыль, поднятая конскими копытами.
– Вот они, – сказала Витари.
Где-то в городе зазвонил колокол, потом еще один и еще.
– И вот, – сказала Монца.
Появилась вторая колонна. Над холмом с северной стороны заколыхался столб дыма.
Солнце поднималось все выше, припекая увеличивающуюся с годами лысину Коски и покрывая ее, несомненно, полезным для здоровья загаром, покуда он смотрел, как на полях за городом разворачиваются войска герцога Орсо. Полк за полком без суеты занимали свои позиции, оставаясь на недосягаемом для стрелы расстоянии от стен. На севере перебрался через реку большой отряд и замкнул кольцо окружения. Пехоту, покуда та выстраивалась аккуратными шеренгами, прикрывала конница, потом она отошла, намереваясь, видимо, приступить к уничтожению всего, что осталось по недосмотру уцелевшим во время прошлого похода.
Затем прибыл обоз, и на вытоптанной земле позади боевого строя начали появляться ряды телег и палаток. Защитникам города только и оставалось, что смотреть, как талинцы вокруг него окапываются – размеренно и методично, подобно колесикам единого механизма гигантских часов. Совершенно не в духе Коски, даже когда тот бывал трезвым. Строгий инженерный расчет и никакого артистизма, и все же подобная организованность не могла не вызывать восхищения.
Коска широко раскинул руки.
– Добро пожаловать, всяк и каждый, на осаду Виссерина!
На крыше к тому времени собрались и все остальные поглядеть, как Ганмарк зажимает город в тиски. Монца с угрюмым лицом и развевающимися на ветру черными волосами стояла, упершись левой рукою в бедро, держа бессильную правую на рукояти меча. Трясучка рядом с Коской бросал по сторонам хмурые взгляды из-под насупленных бровей. Балагур, сидя у двери на лестницу, без устали катал кости. Витари и Дэй обсуждали что-то, стоя поодаль, у парапета. Вышел и Морвир, с видом еще кислее обычного, если это, конечно, было возможно.
– Неужто ваше чувство юмора сдалось перед такой мелочью, как осада? Не падайте духом, друзья мои! – Коска дружески шлепнул Трясучку по могучей спине. – Не каждый день случается видеть столь огромную и столь хорошо организованную армию! Впору поздравить друга Монцы, генерала Ганмарка с его исключительной выдержкой и умением наводить порядок. Может, письмо ему напишем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мой дорогой генерал Ганмарк, – сказала сквозь зубы Монца и сплюнула на парапет. – Всегда ваша Монцкарро Меркатто.
– Послание незамысловатое, – заметил Морвир, – но он его, конечно, оценит.
– Сколько ж там солдат… – проворчал Трясучка.
От двери донесся тихий голос Балагура:
– Тринадцать тысяч четыреста. Примерно.
– В основном, талинская гвардия. – Коска взмахнул подзорной трубой. – Несколько полков от союзников Орсо – вон, видите флаги Этризани на правом крыле, ближе к реке? И еще несколько от Сезале в центре. Все, однако, регулярные войска. А наших старых товарищей, Тысячи Мечей, не видать. Досадно. Неплохо было бы возобновить кое с кем дружеские отношения, правда, Монца? С Виктусом, Сезарией, Эндишем. Ну и, конечно, с Карпи Верным.
Возобновить… и отомстить старым друзьям.
– Наемники встанут дальше, на востоке. – Монца резким кивком указала за реку. – Будут отгонять герцога Рогонта с осприйцами.
– Великая забава для всех участников!.. Но мы, так уж получилось, здесь. А генерал Ганмарк, – Коска махнул рукой в сторону кишевших за городскими стенами солдат, – предположительно, там. Как нам счастливо воссоединиться с ним? У тебя, наверное, есть план?
– Ганмарк – человек образованный. Любит живопись.
– И что? – спросил Морвир.
– У герцога Сальера самая большая коллекция живописи.
– Потрясающая, – вставил Коска, успевший не однажды насладиться ее созерцанием. Во всяком случае, сделать вид, наслаждаясь на самом деле вином.
– По слухам, лучшая в Стирии. – Монца шагнула к парапету, взглянула на дворец Сальера на речном острове. – Как только город падет, Ганмарк ринется сюда, пылая жаждой спасти бесценные полотна от разграбления.
– Присвоить их, – поправила Витари.
Монца тверже сжала челюсти.
– Орсо нужно разделаться с этой осадой побыстрее. Оставить как можно больше времени на то, чтобы уничтожить Рогонта. Покончить уже с Лигой Восьми и заявить свои права на корону до наступления зимы. Это означает штурмы, проломленные стены и кучи трупов на улицах.
– Прелестно! – хлопнул в ладоши Морвир. – Что такое улица, застроенная величавыми зданиями, засаженная изысканными деревьями, если она не усыпана при этом трупами?..
– С мертвецов мы снимем доспехи, форму и оружие. Когда город падет, что случится очень скоро, изобразим из себя талинцев. Проберемся во дворец, и когда Ганмарк, с небольшим количеством охраны, скорей всего, явится спасать коллекцию Сальера…
– Убьем мерзавца! – закончил Трясучка.
Последовала пауза.
– Мне кажется, в этом плане есть один… крохотный недостаток, – начал Морвир, и визгливые интонации его голоса царапнули Коску, словно когти. – Дворец великого герцога Сальера в настоящее время одно из самых тщательно охраняемых мест во всей Стирии. А мы – не в нем. И вряд ли дождемся приглашения.
– Напротив, у меня уже есть. – Все вытаращили на Коску глаза, и на душе у него разом потеплело. – Мы с Сальером были весьма близки несколько лет тому назад, когда он нанял меня уладить кое-какие разногласия с Пуранти. Вместе обедали раз в неделю, и Сальер заверил меня, что я всегда буду у него желанным гостем, когда бы ни оказался в городе.
Лицо отравителя стало похоже на карикатурную маску презрения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Это было, случайно, не до того, как вы стали непросыхающим пьяницей?
Коска отмахнулся небрежно, но про себя скрупулезно занес очередное оскорбление в растущий счет.
– В процессе долгого и приятного становления таковым. Подобно гусенице, превращающейся в бабочку. Как бы там ни было, приглашение остается в силе.
