Хотя…
— Да прямо уж забудут? — с сомнением произнесла Аделаида. — Врешь, небось?
— Уж поверь, — усмехнулся я плотоядно. — Забудут. Тут наши интересы совпадают.
— Все вы сильны говорить, а как до дела доходит, так в кусты, — недовольно буркнула проводница, но по лицу ее было понятно, что она уже начала прикидывать варианты. — Ну, во Владик, конечно, не получится, это не у нас, а вот в Тынду можно попробовать. Надо с Риткой поговорить, она недавно замуж вышла, может, и сменяется. Ну а с бригадиром решим.
— А сколько до Тынды ехать? — вдруг спросил Володя.
— Почти пять дней, — отозвалась Аделаида. — Длинный рейс. Но зато архаринского медку можно будет там прикупить. Чайку китайского опять же. Тут такого нет, а если и есть, то втридорога. Если с Ванькой с площади заранее сговориться, то можно удачно коробку-другую пристроить.
Просто поразительно, все же какая у некоторых наших женщин психологическая адаптабельность. Десяти минут не прошло, как ее жуть заугольная за горло держала и жизни лишить хотела, а она уже прикидывает, что лучше привезти на продажу из рейса, о котором она еще не договорилась даже.
Хотя, с другой стороны, с такой работой, как у нее, либо кожу покрепче крокодильей заимеешь на душе, либо свихнешься.
— Ладно, говори, что от меня хочешь, — внезапно сменила вектор разговора Аделаида. — Ясно же, что не за красивые глаза вы мне помогли. Только сразу — про пассажира этого я тебе все уже, считай, рассказала. Ехал, белье взял, чай пил. Все. Вот военный в том же купе ехал — тут да. Тут есть о чем поговорить. Как он тогда дембелей попробовал построить, а те его чуть не отволохали!
— Да майор этот мне без разницы, — отмахнулся я. — Другое припомни — может, возле этого пропавшего вечером кто терся? Из другого вагона, например? Ты же наверняка туда-сюда ходишь, не могла не заметить. Напротив купе никто у окна не маячил? Знаешь, иногда встанет человек и стоит, вроде как пейзаж рассматривает.
— Вот мне делать нечего, как только следить, кто куда ходит да кто на что смотрит, — глянула на меня как на сумасшедшего проводница. — Особенно когда дембеля в вагоне. Хуже них только вахтовики, те вовсе как с цепи сорванные, особенно если девки молодые по соседству есть. Хотя пьют и те и другие одинаково, чего уж там.
— Так волю мужики почуяли, вот и пьют, — со знанием дела отметил Володя.
— У них воля, у меня проблемы, — сказала, как отрезала, Аделаида, причем после этих слов ее смартфон разразился мелодией какой-то смутно знакомой песни из сильно далекого прошлого, помнится, там речь шла об императрице Екатерине Второй и окраине Москвы. Причем совершенно непонятно, что она делала в столице, если постоянным местом ее проживания был Санкт-Петербург. — Всякий раз на одно надежда — что без полиции обойдется. Погоди, дай отвечу.
Похоже, на этот раз я вытянул пустышку. Печально, я все же рассчитывал при помощи Аделаиды зацепить хоть какую-то ниточку, разматывая которую после мог бы двинуться дальше. Но не беда, у меня еще есть соседка по купе, может, там что-то смогу разузнать.
— Валентина, ты о чем? — вещала тем временем в трубку проводница. — Да говорю тебе — нормально себя чувствую. Что? Когда я звонила? Сегодня? Не может такого быть. Какие грозные признаки? Чего-чего? Деменции? Да тьфу на тебя за такие слова!
— Стоп! — Я схватил Аделаиду за мощное плечо, что той, похоже, очень не понравилось. — Пусть скажет, зачем ты ей звонила, и если спрашивала, то о чем.
— А чего я хотела-то от тебя? — сбросив руку с плеча, все же выполнила мою просьбу железнодорожница. — Ну. Ага. О как! И что за пассажир? С какого рейса? И чего? Выслала? Ну-ка, погоди, трубку не вешай.
Аделаида оторвала смартфон от уха, поводила пальцем по экрану, а после снова вернулась к беседе.
— Нет ничего. Видать, не дошло твое сообщение. Вышли по новой, ладно? И извини, что наорала. Нервы, знаешь ли, ни к черту. Филлипыч еще с утра крови попил, черт старый. Ага. Ага. Спасибо!
Ай да ведьмы, ай да мастерицы. Выходит, они у Аделаиды в подсознании покопались, пока та не в себе была, вытащили то, о чем она сама не помнит, заставили позвонить коллеге с тем, чтобы она данные на некоего пассажира дала. А это наверняка ведь закрытая информация. Ну, не совсем, конечно, тайна-тайна, но все же.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ничего не говори, — велела мне проводница, вытирая со лба пот. — Хотя нет, лучше скажи. Те девки — они кто?
— Ты точно хочешь это знать? — осведомился у Аделаиды я, отметив, что баба она все же сильно неглупая. Логически события ведь абсолютно верно между собой связала.
— Мне так спокойнее будет. А то ведь начну думать, что совсем умом тронулась.
— Ведьмы они, — пояснил я. — Самые что ни на есть настоящие. Они как, с пустыми руками пришли или нет? Чем-то тебя угощали?
— Шоколадка при них была, — наморщив лоб, ответила собеседница. — Точно. Я как ее увидела, так сладкого захотела!
— Ну вот тебе и ответ на вопрос, откуда провал в памяти, — усмехнулся я. — Говорят же — сладкое вредно. И сразу тебе совет дам от чистого сердца — ты ту денежку, что на столике нашла, лучше сожги. Как бы это ни звучало, но в данном случае деньги на самом деле могут оказаться злом.
Смартфон пискнул, железнодорожница глянула на экран, а после показала его мне.
— Кульков Анатолий Игоревич, — прочитал я сообщение от неизвестной мне Валентины, особо обрадовавшись тому, что в нем и паспортные данные неизвестного мне гражданина имелись. — Ага. Пять секунд, Аделаида, дай-ка фоткну эту красоту!
Несмотря на то что проводница почти отошла от пережитого шока, она все же попросила нас проводить ее до вокзала, на что мы с Володей, как джентльмены, разумеется, согласились.
— Что думаешь, сожжет она денежку? — спросил у меня водитель, когда, поводив Аделаиду, мы вернулись в машину. — Как ты сказал?
— Фиг знает, — ответил я, доставая смартфон. — Думаю, нет, пожадничает. Скорее, сейчас купит себе какую-нибудь ерунду вроде пирожка, чтобы ее разменять. Ну, вроде как «пятера» теперь не у меня, а от сдачи вреда не будет, а это не так.
— Почему?
— Если купюра все же проклята, то от каждого вреда, который она после людям причинит, и ей доля малая перепадет. В результате огребет наша красавица горя больше, чем все остальные. Им-то персональные неприятности достанутся, а она одна за всех ответит.
— Как по мне — справедливо, — подытожил Володя. — Ей сказали, предупредили, она не послушала. Слушай, а может, надо было ее заставить денежку сжечь?
— Возможно, — пожал плечами я, ища в телефоне нужный контакт. — Только кто знает, какую дрянь те две шлендры с ней учудили? Мы этого не знаем, потому тоже можем под раздачу попасть, знаю я ведьминские закидоны. Ты сильно в страдальцы за все человечество рвешься? Лично я с некоторого времени нет. Знаю, проходил, больше не хочу. Ты ему добро, он тебе нож в спину.
— Может, ты и прав, — согласился со мной Володя. — Куда едем? По тому адресу, что нам Аделаида дала?
— Ну да — Гарибальди, двадцать четыре, — ответил я, а следом за тем сменил тон на ласково-задорный. — Алло, это самая красивая девушка, работающая в структуре государственных органов Российской Федерации?
— Привет, Чарушин, — прозвучал в трубке чуть писклявый голосок. — Ты бы новый какой подкат придумал, что ли? Из раза в раз одно и то же, одно и то же.
— Да ладно тебе, — рассмеялся я. — Прокатывает ведь. Мне приятно подобное говорить, тебе слушать… Наверное. Да нет, наверняка, это ведь чистая правда. Выходит, мне выдумывать ничего и не надо.
— Ладно, выкладывай, чего хотел. — По голосу было ясно, что поверить собеседница мне не поверила, но прогиб все же засчитала. — Опять кого-то пробить? Ты же с другим не звонишь.
С Аллочкой Мухиной я свел знакомство совершенно случайно, на презентации новой амбициозной компьютерной онлайн-игры, куда меня пригласил один старый институтский приятель, а ее привел тогдашний бойфренд. Последний в процессе мероприятия крепко набрался и начал вести себя крайне некрасиво, в том числе и по отношению к собственной спутнице, за что и был мной бит в туалете. Я не подвижник и не филантроп, но некоторые вещи терпеть не могу и глаза на них никогда не закрываю. Ну да, пару минут назад я Володе совершенно противоположное сказал, но тут все идет от конкретной ситуации. Одно дело жадная проводница и потенциальное проклятие, другое, когда пьяный хмырь унижает миниатюрную блондинку, которая того гляди расплачется, а все вокруг делают вид, что ничего не происходит.
