мне двадцать пять. Скинул себе несколько лет, воспользовавшись тем, что я выгляжу намного моложе.
— Надо же… Я бы не подумал, что ты гораздо старше. Я реально верил, что ты только совершеннолетие отпраздновал. И на самом деле младше меня…
— Нет, двадцать пять лет — мой реальный возраст. И да, я старше тебя.
— Ничего себе поворот… — Кристофер мотает головой, пока его ошарашенные, слегка округленные глаза бегают из стороны в сторону. — Обалдеть! Ты — Эдвард МакКлайф! Член семьи МакКлайф! Брат Терренса МакКлайфа!
— Знаю, тебе трудно это принять. Но раз уж по телевизору показали репортаж, то бесполезно и дальше быть притворяться человеком.
— А я-то думал, почему ты так сильно кого-то напоминаешь мне, — задумчиво признается Кристофер, поглаживая подбородок. — Когда мы с тобой познакомились, то ты кого-то мне напомнил, но я не мог понять, кого. Но сейчас я могу с полностью уверенностью сказать, что ты напоминал мне Терренса МакКлайфа. Уж я-то знаю этого актера, поскольку, как ты уже слышал, мелкая дочка моего коллеги по работе, прожужжала все уши о нем.
— Правда? — удивляется Эдвард. — А мне казалось, что каждая собака знает меня и признает во мне младшего брата Терренса МакКлайфа. Ведь все говорят, что мы очень похожи.
— И это правда. Ты реально очень похож на него. Может, выглядишь ты как ребеночек, и взгляд у тебя немного наивный, но так вы оба реально одинаковые.
— Удивляюсь, что ко мне не подходят на улице и не интересуется, не является ли Терренс моим братом.
— О, чувак, да после этого репортажа теперь тебя все будут узнавать! И если бы ты начал убеждать всех, что Терренс МакКлайф — тебе не родственник, никто бы не поверил. Только слепой не догадался бы о том, что вас связывает родство.
— Странно, что мои единокровные не похожи на нас.
— Ух ты, у тебя есть еще братья?
— Да, двое младших от второго брака отца. Но я с ними уже много лет не общался после того, как отец расстался с мачехой, которая забрала их с собой.
— М-м, да, дружище, а оказывается, у тебя тут полно родственников! — хитро улыбается Кристофер. — А ты все строил из себя бедного несчастного парня, у которого никого не осталось.
— Это была сторона Джастина Леджера. Та сторона, которую я придумал, чтобы скрыть свою настоящую жизнь. Скрыть все, что произошло со мной и моей семьей. Я хотел хотя бы ненадолго отвлечься ото всего этого и побыть Джастином. А не Эдвардом.
— Надо же… А я-то думал, что знаю о тебе все… — Кристофер на пару секунд замолкает, пока Эдвард рассматривает свои руки, но затем снова переводит взгляд на своего черноволосого друга. — Кстати, а что это за история с арестом Майкла МакКлайфа? Как ты оказался втянут в это? Неужели он реально сделал то, о чем сказала репортерша?
— Ох, Крис… — Эдвард с тихим стоном откидывается на спинку дивана и прикладывает руку ко лбу. — Я даже не знаю, с чего начать. Как рассказать, как много страданий причинил этот человек. Эта гнида. Проклятие всей семьи МакКлайф.
— Начни сначала…
— Хорошо, — резко выдыхает Эдвард и быстро выпрямляется. — Расскажу все парой слов… В общем, отец и дядя с детства ненавидели друг друга. Мой дядя сделал все возможное, чтобы превратить жизнь отца в ад. Из-за него у отца не осталось почти ничего. Да, кое-что он смог уберечь, но дядя хотел отобрать даже это. Этот тип был одержим мыслью отомстить отцу и уничтожить всю семью, которая якобы виновата в том, что его жизнь не удалась. Вскоре дядя Майкл предпринял попытку убить сначала меня, а потом и отца. Но мы выжили и долгое время скрывались ото всех. Но дядя все-таки узнал, что я остался в живых. А то, что еще и отец выжил, мы узнали лишь три дня назад. Когда случилось то, из-за чего мы все едва не погибли.
— Кто все?
— Мой брат, отец, бывшая девушка и я. Дядя действительно похитил Наталию. Точнее, ее из-под носа увели его людишки. Ну а спустя четыре дня он заманил меня и брата в ловушку, попросив приехать в его дом.
— Какую еще ловушку? О чем ты говоришь?
— Терренсу пришлось оставить одну свою невесту Ракель. А это было на руку дяде, который хотел послать своих людей в дом брата и невестки, дабы те привезли к нему эту девушку. Поскольку мой брат готов любого порвать за нее, он не позволил бы им увести Кэмерон… И дядя все это просчитал.
— Ох… Ну и дела…
— Я всегда страшно боялся дядю, ибо он мог выдать всем то, что мне приходилось скрывать долгое время. То убийство Николаса Картера… Боялся, что этот тип выставит все так, будто я действительно убил человека.
— Значит, ты не убивал этого Николаса?
— Нет, Крис, клянусь, я никого не убивал! Я всего лишь увидел, как убили Николаса. А когда убийца сбежал, то мы с другом, который тогда был со мной, уже ничем не смогли ему помочь. — Эдвард нервно сглатывает, крепко сцепив пальцы рук. — А я, идиот, еще схватил пистолет, оставленный убийцей и оставил на нем свои отпечатки. Я был так шокирован увиденным, что забыл о том, что мои отпечатки пальцев окажутся на оружии. И… Это стоило мне двух недель ареста и жестоких пыток, которым меня подвергали следователь и мои сокамерники.
— Жестоких пыток? — ужасается Кристофер. — Тебя что били?
— Намного хуже. Из тюрьмы я вышел полуживой. Меня вытащил дядя. Который заплатил за меня залог и дал взятку следователю за то, чтобы расследование дела временно приостановили. Меня отпустили после того, как заставили подписать подписку о невыезде из страны. И потом дядя поставил условие: либо я становлюсь его правой рукой и пляшу под его дудку, либо подыхаю в тюрьме или по вине его дружков. Я долго тянул время, не желая работать на этого больного козла, но страшно боясь, что мои близкие все узнают. И со временем это становилось сложнее, так как дядя сильно давил меня. Он очень хорошо знал все мои слабости. Знал, на что надо надавить, чтобы сломать волю.
— Но почему ты не рассказал полиции всю правду? — недоумевает Кристофер. — Ты ведь сидел в тюрьме ни за что!
— Я пытался! — отчаянно отвечает Эдвард. — Но мне никто верил! Следователь отказывался верить мне, девятнадцатилетнему парню, и насилием пытался заставить меня признаться, что я убил Николаса. Однако если бы я сделал это, то откровенно соврал бы. Уверен, что и сейчас мне мало кто верит…
