тебе… Удивляюсь, что ты живешь со всем этим дерьмом уже много лет.
— Родители натерпелись от дяди намного больше меня или брата. Хотя этот подонок умудрился испортить жизнь и нам еще тогда, когда мы были мелкие. Например, дядя настроил еще маленького Терренса против отца, которого он ненавидел всю свою жизнь. Потому что верил лжи о том, что его отец ужасно обращался с матерью. Лишь три дня назад он узнал всю правду.
— Ничего себе…
— И это только малая часть того, что он совершил. Если я начну рассказывать обо всем, что он сделал, это займет много времени.
— Да уж… Теперь я понимаю, почему ты пытаешься сбежать ото всего этого. И догадываюсь, почему ты решил выдать себя за другого человека. Я бы и сам предпочел бы сделать все, чтобы перестать быть частью таких криминальных драм и жить спокойной жизнью.
— В какой-то степени, да… — задумчиво отвечает Эдвард. — Ради спокойной жизни я готов изменить в своей жизни все. Даже готов перестать называться Эдвардом МакКлайфом и стать кем-то, кто не имеет отношение к семье МакКлайф. Стать тем же Джастином Калебом Леджером, за которого я себя выдавал для тебя и врачей, лечившие меня после ножевого ранения. Меня ведь… Пытались убить… Дядя пытался…
— Неужели за все эти годы ты никому не рассказывал о том, что стал подозреваемым в убийстве Николаса и можешь пойти за решетку?
— Никому. Никто не знал, что я в скором времени стану подсудимым наравне с дядей и его стадом баранов. Но когда дядя выдал мою тайну отцу, Терренсу и Наталии, то мне пришлось во всем сознаться. Правда, дядя не знал, что именно Эрик убил Николаса и искренне верил, что я сделал это. Я мог бы сказать правду, но мне бы не поверили, даже если бы у меня были доказательства.
— И что ты будешь делать, если тебя признают невиновным?
— Исчезну. Навсегда пропаду для своей семьи и перестану называть себя ее частью. Я безумно люблю ее, но будет лучше, если меня в ней не будет. После всего, что произошло, я больше не могу называться одним из МакКлайфов.
— Хочешь скрыться только из-за того, что на тебе будет клеймо человека, сидевшего в тюрьме?
— На самом деле причин очень много. Дело не только в стыде признаться в том, что я находился в окружении зэков.
— Ну… — слегка хмурится Кристофер. — Я уже понял, что ты боишься показываться своей бывшей девушке на глаза после того, как ты бросил ее. Но мне кажется, что не стоит бежать от семьи только из-за того, что ты сидел в тюрьме. Ты же никого не убивал! Чего тебе стыдиться? Многих могут взять под стражу без причин, но потом полиция снимает с них все обвинения. Ошибка! С кем не бывает!
— Я хочу убежать, потому что мне стыдно перед братом, родителями, и будущей невесткой, — неуверенно признает Эдвард. — Произошло кое-что, из-за чего мои отношения с ними резко испортились.
— Думаешь, они осуждают тебя за то, что ты бросил свою девушку? — округлив глаза, удивляется Кристофер.
— Не только. Получилось так, что они неправильно поняли мое желание бороться с дядей. Посчитали, что я якобы хочу ограбить и убить их ради денег.
— То есть, как это?
— Я сам дал повод так думать. Мне пришлось многое недоговаривать и даже лгать, потому что не мог рассказать о настоящих причинах своей борьбы с дядей. Точнее, не так… Я боролся с ним ради того, чтобы забрать хотя бы свою часть наследства, которое мне оставил отец, и которое дядя хотел присвоить себе. Правда, я не делал почти ничего, ибо жутко боялся этого больного хрыча, который постоянно оскорблял и унижал меня. Я мог бы пойти в полицию или обратиться к нотариусу, адвокату или еще кому-то, чтобы быть уверенным в том, что деньги останутся при мне. Но я трусил.
— Значит, ты только создавал видуху, что боролся? А на самом деле только языком чесал?
— Будем считать, что я просто хотел привлечь к себе внимание. Поэтому и устроил все это шоу. Впрочем, в этом есть некоторая доля правды. Я реально хотел получить те деньги, которые мне завещал отец. Но после того, как я узнал всю правду о том, что произошло с Наталией, и когда люди дяди увезли ее, это желание сошло на нет. Я был готов отказаться от чего угодно, чтобы она осталась жива и здорова. Меня уже не волновали деньги, и я пожелал дяде подавиться ими. Лишь бы знать, что девушка, которую я люблю, и мои близкие не пострадали.
— То есть твои попытки бороться с дядей были желанием заставить всех обратить на тебя внимание?
— Да. Знаю, что я не должен был влезать в конфликт отца и дяди. Но… Я не мог оставаться равнодушным… Не мог… Хотел добиться справедливости и доказать всем свою полезность. Ибо никто не считал меня нужным. А я хотел, чтобы меня благодарили. Чтобы мне говорили приятные вещи. Чтобы видели, что я чего-то стою. На меня никто никогда не обращал внимания. Я всегда был словно тень. Да и родился я чисто случайно. Просто потому, что родители отказались от аборта, когда узнали, что моя мать беременна мною.
— Ну… Отчасти я тебя понимаю…
— Правда, желание попытаться заполучить деньги и покончить с дядей привело к тому, что я разругался со всеми членами своей семьи. Сначала рассказал им часть истории, а потом так разругался с Наталией, что перестал контролировать себя и дал понять, что мне нужны деньги и богатства моей семьи. Ну… Они на меня обиделись, а я был так зол, что не отрицал ничего подобного. В итоге я сильно разругался не только с бывшей девушкой, но еще и с Терренсом, который набросился на меня с кулаками, и Ракель, которая горой стояла за своих жениха и подругу. Было уже поздно пытаться что-то объяснять. И мне стоило огромных усилий уговорить их забыть об обидах, чтобы помочь Наталии.
— Но ты ведь и правда не хотел убить и ограбить их?
— Нет, ты что! Мне не нужны чужие деньги! Я хотел получить лишь то, что принадлежало мне. У меня и мысли не было поступать так с теми, к кому я сильно привязан. И я только больше убедился в этом, когда по вине дяди поддался своему страху и едва не убил своего брата, которого спасла моя бывшая девушка. Она… Еще больше надавила на меня и попросила выстрелить в нее.
— Что-что? — резко мотает
