Поддавшись какому-то отчаянному порыву, Фьеро взобрался на ступеньки библиотеки, чтобы оттуда лучше видеть происходящее. Эльфаба растворилась в толпе. Неужели здесь замышлялось убийство? Или поджог, чтобы испечь несчастных жизнелюбов, как каштаны? Какова цель мятежников? Устранить отдельного человека или устроить страшную трагедию?
Фьеро пока не знал, зачем он здесь: остановить Эльфабу, спасти кого можно или просто стать свидетелем предстоящего и больше узнать о возлюбленной. И разобраться наконец в своих чувствах к ней.
Эльфаба ходила среди толпы, явно кого-то выискивая. Фьеро был почти уверен, что она не подозревает о его присутствии. Неужели она так сосредоточилась на поиске мишени, что не замечает очевидного? Неужели не чувствует, что ее любимый находится здесь же, на заснеженной площади? Неужели она не ощущает на себе его взгляда?
К театру подошел отряд штурмовиков и расположился возле стеклянных входных дверей. Эльфаба взбежала на ступеньки магазинчика и с высоты своего наблюдательного пункта стала оглядывать толпу. Что-то выпирало у нее из-под плаща, но что? Взрывчатка? Волшебное оружие?
Были ли у нее сообщники на площади? Вместе они действуют или порознь? Толпа все прибывала; время представления приближалось. Внутри за стеклянными дверями копошились швейцары, обозначали проход стойками с растянутыми между ними красными лентами, чтобы предотвратить давку. Никто так не прет, как богачи, — это Фьеро хорошо знал.
Из-за угла на дальний конец площади выехал экипаж. Подъехать к самым дверям театра ему не позволяла толпа, но он приблизился, насколько было возможно. Чувствуя, что прибыла важная особа, люди притихли. Не сам ли таинственный Гудвин нанес неожиданный визит? Кучер в меховой шапке соскочил с козел, распахнул дверцу и помог пассажиру выйти.
Фьеро затаил дыхание, Эльфаба застыла, буравя карету взглядом. Вот она, мишень!
Волной черного шелка и серебристых блесток из кареты на снежную площадь выплеснулась грузная величественная женщина. Фьеро видел ее только однажды, но тут же узнал в ней мадам Кашмери.
Так вот, значит, кого должна убить Эльфаба! Все вмиг встало на свои места. Мотив Эльфабы очевиден. Если ее поймают, то увидят в ней всего лишь сумасшедшую студентку из Крейг-холла, затаившую смертельную обиду на директрису. Браво!
Но разве мадам Кашмери связана с Гудвином? Или это тактический ход, чтобы отвлечь внимание властей от чего-то более важного?
Эльфаба двигала руками под плащом, словно что-то заряжая. Мадам Кашмери приветствовала собравшихся. Те, оробев перед важной гостьей, преданно смотрели ей в глаза.
Глава Крейг-холла сделала несколько шагов кдверям театра, ведомая механическим слугой, и Эльфаба, словно почуявший дичь пойнтер, потянулась к ней. Ее острый подбородок торчал над платком, нос нацелился вперед; казалось, она готова одним своим острым лицом разрезать директрису на части. А руки тем временем продолжали копошиться под плащом.
Нотут распахнулись двери, мимо которых шла мадам Кашмери — двери не театра, а школы, Женской семинарии мадам Тистан, — и оттуда высыпал и девочки, дочки обеспеченных родителей. Что они делали в школе в канун Лурлиниады? На Эльфабином лице застыло изумление. Девочкам было лет по шесть-семь: маленькие, бежевые, женственные комочки в меховых муфточках, шерстяных шарфиках, сапожках с опушкой. Они пели и смеялись, как властительницы мира, которыми им суждено стать. Среди них была ряженая фея Принелла: по традиции, ее изображал мужчина в нелепом гриме, с болтающейся накладной грудью, в парике, ярких юбках, соломенной шляпке и с большой корзиной игрушек.
— Ого! Какие люди! — проголосил он. — Ну-ка, кто хочет подарочков?
На мгновение Фьеро был уверен, что сейчас ряженый выхватит нож и заколет мадам Кашмери на глазах у детей, — но нет, Сопротивление было не настолько организованным; такого поворота событий никто не ожидал. Заговорщики не учли ни праздничного вечера в школе, ни ватагу девчушек, жадно тянущихся к фее.
Фьеро бросил взгляд на Эльфабу. На ее лице читалось отчаяние. Дети носились между ней и Кашмери, прыгали на Принеллу, выхватывали у нее (то есть у него) приготовленные подарки. Случайные жертвы — невинные дочери тех самых деспотов, угнетателей и мясников.
Руки Эльфабы все так же двигались под плащом, будто колеблясь: убить или нет? Мадам Кашмери плавно, кактранспарант на параде, двигалась вперед, важно взошла по лестнице и скрылась за распахнутыми для нее дверями. Толпа повалила следом. Эльфаба скорчилась, прислонилась к столбу и в приступе отвращения к себе затряслась такой крупной дрожью, что даже Фьеро было видно. Плюнув на конспирацию, он начал пробираться к возлюбленной, но когда добрался до ступеней магазина, она уже исчезла.
Площадь быстро пустела. Откуда-то с улицы доносились веселые детские голоса. Карета, в которой прибыла мадам Кашмери, подъехала на освободившееся место возле входа в театр, Фьеро медлил, ожидая, что сработает какой-нибудь запасной план и театр взлетит на воздух.
Но ничего не происходило, и Фьеро начал волноваться, как бы за те несколько минут, что он не видел Эльфабу, пока пробирался через толпу, ее не схватили штурмовики. Возможно ли это? Способны ли они действовать так быстро и незаметно? И что он будет делать, если Эльфаба сгинет в застенках тайной полиции?
Испуганный Фьеро быстро зашагал обратно. К счастью, ему быстро подвернулся извозчик, который мигом домчал его к заколоченному амбару, где жила Эльфаба.
В полном отчаянии Фьеро бросился наверх. Пока он мчался по лестнице, живот его вдруг скрутило, и он едва добежал до ночного горшка. Комната была пуста, только Малки глазел на него со шкафа. Облегчившись, умывшись и застегнувшись, Фьеро налил коту молока и позвал его. Тот не шелохнулся.
Фьеро отыскал пару печений, задумчиво их пожевал, потом открыл окно, чтобы проветрить комнату. На пол посыпался снег и лежал не тая, до того было холодно.
Фьеро пошел к печке разводить огонь. От чиркнувшей спички в комнате ожили тени, отделились от стены и, не успел Фьеро опомниться, двинулись на него. Их было трое, или четверо, или пятеро. На них была черная одежда, лица вымазаны сажей, а головы обернуты такими же платками, какие он покупал для Саримы и Эльфабы. На плече у одного сверкнул золотой эполет — знак командира штурмового отряда. Взметнулась дубинка и опустилась на голову Фьеро, как лошадиное копыто, как сук падающего дерева. Наверное, должно было быть больно, но от удивления Фьеро ничего не почувствовал. Наверное, это его кровь брызнула вокруг и оставила красное пятно на белой шерсти кота. Кот вздрогнул, два золотисто-зеленых — прямо под цвет праздника — глаза вспыхнули, он молнией сиганул в открытое окно и исчез в снежной пыли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
