Мати глубоко вздохнула. Ей сразу стало так легко! От платья пахло цветами, солнечным утром в городском саду. Оно навевало самые прекрасные мысли и сказочные фантазии. Пока она сидела, рассматривая свою обнову, прислушиваясь к ней, как к живому существу, Лина заплела волосы девочки в косу, незаметными движениями руки превращая белую атласную ленту в большой, похожий на распустившийся бутон розы, бант.
– Теперь вот это, – она протянула ей белые гольфы, длинные, до самого колена, с забавными синими шариками-помпонами наверху. – И это, – в ее руках появились маленькие аккуратные туфельки. – Наш с Лисом подарок тебе. И мы тоже расстроимся, если ты не наденешь…
– Что ты, Лина, они такие замечательные! – Мати все так нравилось, одежда казалась просто чудесной, жалко только, что нет зеркала – ей страстно хотелось полюбоваться собой… Но она знала: эти хрупкие отражающие стекла – лишь для городов. Им не место в караване. – И в самый раз!
– Мы очень старались угодить тебе, – женщина улыбнулась.
– Спасибо! – девочка на миг приникла к ее груди.
– Осторожно, милая, ты помнешь платье, – нет, всякий раз, когда Лина видела Мати, ей страстно хотелось собственную дочку. Пусть у нее уже было два сына, но… "Атен не будет против. Законы каравана говорят, что если семья может прокормить третьего ребенка, ей разрешается… У нас богатый караван. И Лис подарит мне дочку!" – Ну, ты готова? Тогда пошли! – и она отодвинула полог.
Девочка осторожно выглянула наружу. Ей вдруг стало неуютно, страшно от того, что ждало ее за гранью маленького привычного мирка повозки. Но эта неизвестность так манила… И Мати выскользнула наружу.
– О, ты уже проснулась! Ну наконец-то! А я-то начал думать, что ты собираешься проспать весь день и нам придется праздновать без тебя, – усталые, покрасневшие от бессонной ночи глаза отца лучились добротой и счастьем. Его малышка была так красива – ну просто маленькая богиня!
– Ну что ты, папочка! – воскликнула Мати, подбежав к нему. – Ведь сегодня мой день рождения! Не могу же я проспать день, который ждала целый год!
– Чей день рождения? Ах твой день рождения! Ну тогда поздравляю, милая. Будь счастлива, дочка, – он поцеловал ее в щечку, прижал к груди, затем осторожно взял за ушки. – И сколько же раз мне нужно за них потянуть? Одиннадцать? Чтобы ты выросла большая, красивая…
– Ну все, папочка, хватит, – смеясь, девочка прижала ладошками уши, пряча. – Мне очень понравился твой подарок!
– Так приятно видеть тебя столь красивой и счастливой, что, думается мне, себе я сделал куда больший подарок, нежели тебе.
– Пап, а это платье магическое? Почему мне в нем совсем не холодно? – и тут она заметила, что отец тоже сменил теплые одежды пустыни на легкие городские штаны и косоворотку. И Лина была в одном цветастом сарафане, и остальные караванщики, стоявшие рядом, дожидаясь своей очереди, чтобы поздравить новорожденную… Мати оторвала удивленный взгляд от людей, все еще не понимая, что происходит, посмотрела вокруг… И не узнала шатер.
Сколько долгих дней и ночей ей пришлось провести под защитой этого купола, когда вокруг бушевала метель и караван не мог сдвинуться с места! Время тащилось тогда медленно и, изнывая от скуки, Мати успевала обшарить каждый крохотный уголок шатра. Она знала каждую складочку на тяжелой коже, заменявшей собой небо, каждый огонек в костре, каждый шаг белой, прочной будто покрытой ледяным слоем земли.
Но сейчас, сейчас она смотрела вокруг во все глаза и не узнавала того, что окружало ее. Мати даже показалось, что она еще не проснулось, что это – продолжение сна.
Над головой вставало бескрайнее голубое небо, в котором ярко светило жаркое солнце. Вились веселые стайки беззаботных пичужек, которые, казалось, не знали ничего о холоде снежной пустыни. Землю покрывала густая зеленая трава, в которой виднелись прекрасные цветы. Мати присела, рассматривая один из них, у себя под ногами. Она бережно взяла нежную голубую головку-колокольчик в руки, наклонилась, стремясь разобрать и запомнить навсегда тонкий аромат, потом поднялась, с нескрываемым сожалением, так и не решившись сорвать.
Нет, ничего подобного наяву просто не могло быть!
– Я сплю? – спросила она отца.
– Нет, доченька, – улыбнувшись, ответил тот. – Мы все так хотели, чтобы ты запомнила этот день и Шамаш…
– Шамаш! – она только сейчас увидела его, сидевшего на камне чуть в стороне, подбежала, замерла, не спуская сияющих глаз.
– Это чудо для меня?
Маг кивнул. Его глаза лучились.
"И долго оно будет продолжаться?" – девочка заговорила с ним мысленно. Ей казалось мало увидеть чудо, хотелось, чтобы в нем было что-то, принадлежавшее лишь ей – ее тайна.
"Один день", – так же на языке мыслей ответил колдун.
"Но как…? Ведь здесь нет магического камня!" "Разве не его осколок вставлен в твой талисман?" "Так это сделал он! – она недоверчиво смотрела на мага. – Но он ведь такой маленький!… Я понимаю, – она не дала ему даже вставить слова, спеша самой ответить, развевая свои сомнения. – Поэтому его тепла хватит только на один день.
Но потом камень не исчезнет? Он останется со мной? Я буду делиться с ним своим теплом, и через год он снова совершит для меня чудо?" "Все будет так, как ты захочешь", – улыбнувшись, ответил колдун, понимая, что сейчас девочке нужно лишь чудо, а не долгие объяснения, которые, в стремлении приблизить истину, лишь задуют огонек счастья.
"Спасибо!" – она уже была готова броситься к нему на шею, прижаться, благодаря за все, но тот остановил ее быстрым движением руки.
"Подожди, милая. Ты ведь еще не видела моего подарка", – и только теперь она заметила замершее на коленях мага крохотное рыжее создание…
– Щеночек! – воскликнула девочка, застыв на месте.
"Что же ты? Она так хочешь познакомиться со своей подружкой".
"Она? – Мати несмело приблизилась, вытянула руку, осторожно коснувшись сверкавшей на солнце шерсти – такой нежной и шелковистый. Зверек потянулся к ней, мгновение – Мати и заметить не успела, как малыш оказался у нее в руках.
Малюсенький ледяной нос коснулся щеки, еще мгновенья – и розовенький язычок уже вылизывал лицо своей хозяйки. Устремленные на Мати рыжие с поволокой глазенки – такие умильные, преданные – лучились радостью.
– Это девочка? Она такая славная! Маленькая собачка! А как ее зовут? – ей хотелось говорить без умолку, смеяться, прыгать от счастья.
– Шуллат, – улыбаясь, ответил колдун. А затем, уже мысленно, продолжал: "Загляни ей в глаза", – на миг Мати показалось, что она тонет в теплом, лучистом золоте.
А затем совсем рядом зазвучал тоненький, похожий на лепет малышки: "Ма-ти, ма-ти, – она тянула слова, словно позевывая, пробуя звуки на вкус, – до-брая, нра-вится Шу-ши…" "Она говорит, говорит! – девочка была не в силах скрыть восхищения. – Это замечательно! Шуши – это твое сокращенное имя? Ты хочешь, чтобы я так тебя называла?" "Шу-ши!" – радостно повторила малышка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
