После шума схватки приближение пинкертонов казалось тихим, почти беззвучным, стук копыт смягчался толстым слоем снега. Дэниел в немом изумлении смотрел, как Грант проскакал мимо тела Тимми Биба, скорчившегося на снегу и продолжавшего сжимать револьвер.
Пинкертоны промчались мимо, преследуя братьев, но Дэниел не ощутил ничего, даже увидев, что их настигают. Он не чувствовал ни презрения, ни сожаления, ни даже благодарности за то, что Грант оставил его в живых. Дэниел бережно держал в объятиях женщину, которую любил. Свою жену.
«Не дай ей умереть! — молило его сердце. — Боже Всевышний, не дай мне увидеть смерть еще одного любимого существа».
Дэниел с тревогой чувствовал, что Сьюзан холодеет. Он осторожно взял ее на руки и внес с дом. Прошел в спальню, положил жену на кровать и укрыл одеялом. Поцеловав ее в щеку, Дэниел бросился на кухню за водой и остатками нижней юбки Сьюзан.
Дэниел снял со Сьюзан жакет и промыл рану. Кожа посерела, тело не согревалось. Дэниел старался не думать о том, что будет с ним, если она умрет. Как мама. Как Энни.
— Сьюзан? Держись. Пожалуйста, держись, — тихо приговаривал Дэниел.
В его руках Сьюзан казалась такой маленькой, такой уязвимой. У нее не хватит сил, чтобы перенести боль и страх, которым он подверг ее.
— Сьюзан? Сьюзан, ты слышишь меня? — Он приподнял ее и прижал к груди, качая, как ребенка. — Послушай, мне еще столько нужно тебе сказать и показать. — Дэниел судорожно вздохнул. — Весна в горах прекрасна. Потом приходит лето, расцветают цветы. — У него сел голос. — А на большой дуб… за домом… я хотел повесить на ветке качели.
Руки Сьюзан безвольно висели, а Дэниел вспоминал, как она прикасалась к нему, обнимала его.
— Я никогда не говорил тебе, как сильно люблю тебя, — прошептал он. — Я думал, что если никогда не произнесу этих слов, то смогу защитить тебя.
Шло время, но Дэниел не замечал его хода. Позже в комнату заглянул Каттер.
— Я послал за врачом.
Дэниел не слышал его слов. Он все укачивал Сьюзан, шепча ей на ухо бессвязные фразы.
Каттер подошел к нему и положил руку на плечо.
— Дэниел?
Вздрогнув, он поднял глаза.
— Здесь врач, — повторил Каттер. Он сжал плечо Дэниела. — Она поправится, сынок. Мы же с тобой знаем, что герои всегда получают пулю в плечо. И герои никогда не умирают.
Каттер ободряюще улыбнулся.
Дэниел положил Сьюзан на постель. На фоне бледного лица даже ее волосы утратили, казалось, свою яркость. И золотистые локоны Энни тоже потускнели рядом с ее бледной кожей.
Дэниел отвел с лица жены густые пряди. Сьюзан не двинулась. Он наклонился и шепнул ей на ухо:
— Я люблю тебя.
Коснулся губами ее губ и, подгоняемый Каттером, поднялся и вышел из комнаты.
Врач оставался в спальне довольно долго. Дэниел ждал, утратив всякую надежду.
Наконец пожилой эскулап вошел в гостиную, улыбнулся Дэниелу.
— Через пару дней она будет чувствовать себя хорошо. Пуля прошла навылет. Держите больную в тепле и дайте ей отдохнуть.
Волна облегчения захлестнула Дэниела.
— Спасибо. Спасибо вам!
Но к утру Сьюзан не очнулась. А вечером ее начало лихорадить.
Еще днем приехали Эсси и Донован. Они пытались заставить Дэниела поесть, но он не отходил от постели ни на шаг.
На следующее утро опять послали за доктором. На этот раз он вышел от пациентки в мрачном настроении.
— Ее состояние осложнилось из-за ушиба головы, — медленно произнес он. — Кроме того, налицо признаки инфекции. Видимо, кусочек пули остался внутри. — Врач посерьезнел еще больше. — Единственный выход — оперировать, но из-за травмы мозга она может не оправиться после операционного шока.
Дэниел даже не заметил, как побледнела Эсси и всплеснул руками Донован. Дэниел затих. Замолчал. Эсси повернулась и заговорила с ним, но он не понимал ни слова — звуки словно отскакивали от его сознания. Он видел только маленькую девочку с разбитым лицом, изуродованным телом.
— Дэниел? — встряхнула его руку Эсси. — Тебе решать.
«Пожалуйста, помоги ей».
— Дэниел?
Он стряхнул с себя воспоминания и увидел, что на него участливо смотрит Эсси.
— Делайте, что считаете нужным, — прошептал он. — Но я не могу этого видеть. Святые небеса, не просите меня смотреть на это.
Не в состоянии произнести больше ни слова, Дэниел пошел к двери. Донован похлопал его по плечу, но остался в комнате, за что Дэниел был ему благодарен.
«Не люби. Не нуждайся».
«Я был нужен маме. Я был нужен Энни. И подвел их обеих».
«Не люби меня, Сьюзан. Не нуждайся во мне».
«Всю жизнь мне ужасно не везло. До сегодняшнего дня».
Дэниел очутился в затхлом тепле конюшни. Взял лопату и вышел на улицу.
Снег поскрипывал под ногами, словно укоряя Дэниела. Леденящая сырость забиралась под одежду. Воспоминания теснились в голове. Энни. Белл, потом сиротский приют «Бентон-хаус мемориал», кавалерия, агентство. Сьюзан.
«Я люблю тебя, Дэниел… люблю тебя… люблю тебя».
Лопата вгрызлась в снег и лед. Резкий звук полоснул по слуху, и Дэниел увидел другой горный склон, другую могилу. Он заставил себя сделать одно движение, потом другое, пока лопата не ударилась о мерзлую землю. Он продолжал, пока закаменевшая почва не поддавалась.
«С тобой меня охватывают чувства, которые, я думала, не существуют».
«Вот увидишь, Дэниел. Мы будем счастливы. Очень счастливы».
Из груди Дэниела вырвалось рыдание, и он упал на колени. Голова его откинулась назад, и рот открылся в немом крике. Он слал проклятия Богу и судьбе за то, что они потребовали от него еще одной жертвы, еще одной расплаты за любовь.
— Нет! — крик Дэниела разорвал зимнюю тишину и эхом разнесся по ущелью. — Черт возьми, нет!
Мальчиком он вырыл узкую могилу и завернул сестру в свою единственную куртку.
Потом, не проронив ни слезинки, он оставил малышку в земле. Но он не сделает этого со Сьюзан! Он не даст ей умереть! Не теперь, когда близится весна и она так нужна ему.
Дэниел отшвырнул лопату и проследил взглядом, как она заскользила по снегу. Опустив голову, глубоко вздохнул. Он заставит ее жить.
Встав, Дэниел повернулся.
Позади него стоял огромного роста мужчина.
— Где она? — спросил он. — Где Сьюзан? Дэниел подошел к нему. Он не знал, что сказать Максу. Сьюзан рассказывала ему об этом человеке. Она сказала, что он не такой, как все. Большой ребенок.
— Она больна, Макс.
— Больна? — Он смотрел на Дэниела широко раскрытыми, непонимающими глазами. — Но она нужна мне.
Дэниел молча обнял Макса за плечи и повел его в дом.
