и способности думать. Женщина, которую встретил через много лет и снова пропал. Одного взгляда хватило, чтобы вернуться в наше прошлое: с его чувствами, воспоминаниями, обидами. Неужели она родила мне ребенка? Вот так запросто? В это сложно поверить. Эмоционально перестроиться. Я ведь хотел семью и детей. Чтобы матерью именно она была. Что же изменилось? Ничего и все разом. Сейчас путь навстречу стал намного сложней и тернистей. Не только мы должны принять и простить, но и ребенок. Мальчика, который все понимал и оценивал. Его мир, больше никогда не будет прежним.
Я усадил Дину в кресло, а сам в ногах устроился, лицо потухшее разглядывая.
— Мы найдем Матвея. Я тебе обещаю.
Она сфокусировала взгляд на мне и смотрела долго-долго, потом тихо спросила. Я едва расслышать смог.
— Ненавидишь меня, да?
Я отрицательно покачал головой.
— Но очень злюсь.
Странное чувство переполняло. Я не мог его описать. И хорошо, и плохо одновременно. Больно и приятно. Хотелось плакать и смеяться. Жить и умереть.
— Почему он его забрал?
— Что? — нахмурилась Дина.
— Почему Савин забрал Матвея? — повторил очень четко. Сейчас дядь Толя придет, придется говорить много и внятно.
— Чтобы меня удержать, — ответила просто. — Он не хочет развода. Он не отпускает меня.
Значит, Дина все-таки ушла от мужа. Что тогда… Я не успел спросить — дядя Толя пожаловал. Пришлось подняться.
— Что случилось? — он улыбался, но сразу смекнул, что по мелочи так срочно не вызывал бы.
— Дина, познакомься, это Анатолий Константинович, начальник внутренней безопасности «Астронефти». Поверь, он отыщет даже пресловутую иголку в стогу сена.
О ней самой мне информацию искал, но этого вслух говорить не стоит.
— Здравствуйте, Дина Владимировна, — вежливо поприветствовал. Уникальная память на лица, имена, и все имеющиеся части тела!
— Здравствуйте, — поздоровалась и на меня с надеждой взглянула.
— Дядь Толь, дело такое: вчера вечером муж Дины забрал нашего с ней сына, — да, даже мысленно не буду Матвея считать его ребенком!
— Вашего? — уточнил он. Я только кивнул. — Дина, расскажите все.
Она поспешно кивнула и принялась наспех восстанавливать события. Про подругу, полицию и звонок. С каждым словом хотелось разорвать всех: от Савина до нашей порочной системы.
— Фотографии обоих, номера телефонов, машины, копии документов, — он подал ей лист бумаги и ручку. — Адреса, куда могли уехать: родня, недвижимость в Москве и Подмосковье. Мы пробьем билеты на весь транспорт, но если они уехали на машине лучше знать примерные ориентиры. Ваш муж звонил — по биллингам и камерам отследим.
— Женя не мог увезти его из России, — говорила Дина. — Он планировал встретиться со мной.
— Хорошо… — дядь Толя на меня быстро взглянул и к Дине очень аккуратно обратился: — Подумайте и ответьте честно в первую очередь самой себе: мальчику может угрожать опасность?
— Нет. — Дина ответила сразу. — Женя его оте… — и осеклась, на меня искоса глянув. — Он растил его с рождения и знает, что Матвей для меня все.
Стало приятно. Сын от меня для нее значил так много. Наверное, все мамы такие, но стало очень тепло внутри.
Дина пересылала дядь Толе на телефон фотографии, а я вглядывался украдкой в каждую. Узнать в светловолосом и голубоглазом мальчике себя хотел. Я верил Дине. Верил безоговорочно. Знал, что лгать и манипулировать ребенком не будет. Что там у нее с Савиным произошло сейчас для меня уже не так однозначно. Разобраться нужно. Также не сомневался, что узнал о своем отцовстве благодаря случаю. Хреновому случаю, но все же. Дина ни за что после нашего разговора у меня, после моей грубости и мудаческих заявлений, не рассказала бы про Матвея. Пришла сейчас только от нужды. Я должен схватиться за эту соломинку и завоевать свою Дюймовочку снова.
Я был зол и обижен. Поэтому и ее хотел задеть побольнее. Я боялся качелей и беготни от меня к нему. Хотел любви Дины, чтобы по-настоящему, только меня. А сейчас понял, что совсем не знаю эту красивую женщину. Я мерил Дину меркой нашей юности, вместе с совершенными ошибками и нанесенными обидами. Она осталась все той же Дюймовочкой внешне, но внутри больше нет легкомысленной и игривой девушки. Эта женщина другая: она любила и ненавидела иначе. Она не отдавала всю себя мужчине, потому что нужна своему ребенку. Это необходимо усвоить и стать тем, кого они оба готовы будут принять в свою семью. Я хотел попробовать быть с ними, на любых условиях.
— Не волнуйтесь, найдём, — тем временем убеждал дядь Толя. — Ждите новостей, — и ко мне повернулся. — На связи.
— Я с вами! — тут же встрепенулась Дина.
— Мы оба поедем, — вставил я. — Когда будут зацепки.
— Конечно, — согласился он, — мы не сможем отобрать ребенка у законного представителя, — и на меня глянул вопросительно, — если, конечно, собираемся действовать в рамках уголовного законодательства.
Я кивнул. Пока все по закону. Дальше видно будет.
— Я не смогу просто сидеть и ждать…
— Дина, — я осторожно сжал ее ладони, — мы сейчас не поможем, только помешаем. Поверь, Анатолий Константинович со своими людьми профессионалы. Как только будут новости, мы с тобой сразу рванем туда. Я тебе обещаю.
Злился ли я на нее еще? Было, не скрою, но сейчас не до разборок. Дина выглядела такой потерянной и ранимой… Хотелось обнять ее и на руках качать, пока не исчезнет это затравленное беспокойство из глаз.
— Что же мне делать тогда… — растерянно проговорила.
Мы переглянулись с дядь Толей, и он ушел. А я снова в ногах у Дины устроился. Уставшая, бледная. Она же всю ночь в отделении провела.
— Ты когда ела в последний раз?
— Не помню.
— Поехали завтракать, — она пыталась протестовать, но я легко подхватил. Не на руки, чтобы не смущать, но достаточно, чтобы дать понять, что я рядом. Что может на меня положиться. — Матвею нужна здоровая мама.
Мы вышли в приемную. Ирина Петровна тихо отчитывала секретаря с ресепшен. Я вмешиваться не стал. Она без слов поняла еще несколько месяцев назад, что Дину Владимировну Савину ко мне нужно пропускать незамедлительно.
— Отвезешь меня, пожалуйста, домой? Я не уверена, что смогу сама вести машину, — устало попросила Дина. Кажется, мы оба выдохлись. Ощущение, что с благотворительного бала прошло не два дня, а целая жизнь. Я побывал на вершине Олимпа и упал с него мордой в асфальт. Похоронил свои мечты и надежды на счастье, а сейчас… Украдкой бросил взгляд на Дину — она голову на плечо уронила и задремала. Сейчас снова зажглась моя звезда, слабо и несмело, но она сияла мне во мраке. Это точно последний
