Петр Степанович расспрашивал его тогда про дочку, давал советы, вспоминая свой давний педагогический опыт. Деньги тоже, конечно, дал.
Через годик старший сын Петра Степановича встретил другую женщину, Лиду, они поженились, получили квартиру от УФТИ, двухкомнатную, в Померках, на улице Вальтера, все наладилось, а денег свободных все равно никогда не было. Лида родила мальчика, Васю, целый год не работала. Да Петр Степанович и не вспоминал об этом долге. А теперь, пожалуйста, отец вышел на пенсию, так он решил отдать!
Петру Степановичу приятно было, конечно, что сын не забыл про долг, подумал об отце. Но и меркантильно это как-то было между своими, он даже неловко себя чувствовал. Сын получал приличную зарплату, Лида тоже работала преподавателем в Политехническом институте, да, но жизнь-то в Харькове намного дороже, чем в Задонецке, и огорода у них не было. Двое детей! Вот он и отчитал сына в своем письме.
Только старший сын все равно приехал и деньги Любовь Петровну уговорил взять.
XIII
Особенно частым у Петра Степановича был обмен письмами со средним сыном.
Когда в 1953 году средний сын перестал считаться американским шпионом и возвратился домой раньше положенного срока, некоторые женщины прямо так на него и нацелились, тем более, он не пил, а путных мужчин маловато осталось после войны. И вообще он всегда нравился женщинам. Но он не забыл свою полтавскую любовь, Оксану, она его дожидалась почти пять лет, у них поддерживалась переписка. Теперь они чуть не сразу поженились и уехали в Донбасс, в город Дебальцево, ее туда направили после окончания педагогического института. В Дебальцево он стал работать электромехаником и учиться заочно в харьковском институте на инженера-электрика. А когда получил диплом, они переехали в город Краматорск. Сначала средний сын Петра Степановича работал инженером на заводе, а когда увидели, что он во всем хорошо разбирается, его пригласили преподавать в техникуме. Петр Степанович был доволен.
– Тяжелое машиностроение, – объяснял тогда Петр Степанович Любови Петровне, – это хоть и не подземная шахта, а для здоровья тоже не очень полезно. Шахты эти вообще надо позакрывать к чертовой матери или сделать так, чтобы там механизмы все выполняли! Как будто при современном развитии науки нельзя придумать каких-нибудь роботов для добычи угля?! Завод – другое дело, там без людей не обойдешься. Но тоже о здоровье мало думают. Я один раз был в литейном цехе на «Серпе и молоте» – это же ужас какой-то! Жарища, вонь! Агроном – не легкая профессия, но, по крайней мере, чаще на свежем воздухе, если, конечно, не сидеть в этих дурацких кабинетах. А преподавать – еще лучше, больше свободного времени, летом – каникулы два месяца. Я преподавал в молодости – милое дело!
Материально среднему сыну жилось нелегко. У них уже росли две дочери, своей квартиры не было, снимали комнату с кухней и сарай в частном секторе. Благодаря этому сараю, они смогли – снова-таки по совету Петра Степановича – завести козу, чтобы не стоять в очередях за молоком, и новости о козе средний сын Петра Степановича неизменно включал в свои письма.
Коза Верка, – сообщал он, например, – родила троих козлят. Первый раз в жизни я присутствовал при этом интересном событии и помог козлятам освободиться от мешков, в которых они родились, и слизи заполнявшей эти мешки. Козлят, две козочки и одного цапа, мы перенесли в комнату. Обсохнув, они начали подыматься на ноги и искать сиськи. На третий день пришлось переселить их в сарай. А через неделю они начали перепрыгивать через загородку, которой я их окружил, высотой около метра. Как пишется в книге, на десятые сутки они начнут жевать сено. Вся эта козья компания – приятное зрелище.
Казалось бы, ничего особенного, но Петр Степанович читал такие письма с удовольствием. Жизнь шла своей колеей и даже, казалось, немножко в гору, а большего ему и не надо было. Только бы здоровье не подвело.
Петр Степанович сильно тревожился о здоровье среднего сына еще когда тот вернулся из заключения, но тогда, кажется, обошлось. Врачи сказали, что внутренние органы у него здоровы, только нужно правильно питаться. Петр Степанович это запомнил и теперь переживал, что как раз правильное питание наладить не удавалось, это была его излюбленная тема.
Как-то собрался съездить в гости в Краматорск, пошел на вокзал смотреть расписание поездов, встретил там Кузьму Алексеевича. Тот, конечно, поинтересовался: как здоровье, Петр Степанович? Куда едем?
– Я на здоровье не жалуюсь, – ответил Петр Степанович, а вот молодежь совсем не умеет следить за своим здоровьем, у всех какие-то болячки.
– Да, – вздохнул Кузьма Алексеевич, – сейчас сорок лет человеку, а уже без язвы желудка никого не найдешь!
– Дак им некогда думать о своем здоровье. В том, например, что люди болеют животами, чаще всего виной служит распорядок дня в питании. А как его соблюдешь? Мне мой сын, учитель в техникуме, пишет: «Часто нахожусь в техникуме с восьми до восьми». Домой попадает только около десяти вечера. Прорва всяких собраний, заседаний, политических семинаров. Привыкаешь, пишет, до того, как корова до мух, и почти не реагируешь.
Питается, когда придется, вечером приезжает домой и наедается так, что потом снятся кошмары. Я года два тоже учительствовал, директор такого кавардака не допускал: я более 7–8 часов не был в гимназии, учитывая и переменки. А сейчас, конечно, мой сын – кандидат на вывод желудка из строя… Теперь вот внучка заболела. Хочу поехать, посмотреть, может, что и подскажу. Хотя кто меня станет слушать!
Поговорили, разошлись, а месяца через два встречаются в гастрономе: Петр Степанович покупал подсолнечное масло, а Кузьма Алексеевич идет от винного отдела.
– Ну что, уже съездили, Петр Степанович? – спрашивает Кузьма Алексеевич.
– Да никуда я не ездил, – мрачно отвечает Петр Степанович. – Только собрался, как сын сообщает: пока не приезжай, внучку повезем на консультацию. В краматорских медиков царит примитивизм в такой степени, что они за месяц с гаком, когда лежала у них внучка, не только не вылечили ее, но даже не смогли определить названия ее болезни. И эти медики отфутболили внучку в Донецк, чтобы там определили прогноз. Ну, и конечно, невестка с ней поехала, сколько там пробудут, неизвестно. Так чего мне приезжать, спрашивается?
К концу зимы только смог Петр Степанович поехать, вернулся и сразу же написал старшему сыну – опять все больше о здоровье.
Ты, вероятно, хорошо знаком со всякими правилами, существующими в высших и средних специальных учебных заведениях? Мне хочется знать: правильно ли поступает директор техникума, что нагружает работой твоего брата с 8 часов утра и до 10 вечера? Если же учесть, что возле этого техникума нет близко столовой, то брат может скоро выйти из строя. Я ему посоветовал, чтобы он в ультимативной форме написал своему директору заявление, в вежливой, но ультимативной форме, что он не может выдержать такой нагрузки, в противном случае он, мол, скоро выйдет из строя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
