Сейчас считается, что самое главное – это работа, а здоровье – на втором месте, а в результате появляются разные заболевания. Я, например, внимательно осмотрел ротовую полость у твоего брата и пришел в ужас! Зубы его пребывают в последней стадии разрушения. Когда я его спросил, почему он не лечит зубы, то он ответил, что у него не было времени возиться с такой «чепухой», как зубы. Плохие зубы также у тебя… Я бы хотел всем вам сделать такой совет: за всякую цену капитально отремонтировать зубы, и не только себе, но и всем членам своих семейств, не считаясь ни с временем, ни с расходами. Проделав это, в дальнейшем необходимо внимательно следить за зубами: как только почувствуете намек, что в зубе появляется хоть малюсенькая дырочка, уже утром на другой день, надо быть у зубного врача. Зубы не мелочь: от состояния зубов находится в большущей зависимости желудок, а от состояния желудка – все остальное. Прошу тебя, сынок, задуматься над этими моими советами и принять меры – содержать ротовые полости всех членов семьи в аккуратнейшем порядке.
Я краматорцам предложил забрать из моего погреба картофеля мешка два, они отказываются, говорят, что не съели и половины того картофеля, что завезли к себе от меня осенью. А мне так противно торговать картофелем на базаре… Придется в этом году уменьшить площадь под посадку картофеля. У меня в усадьбе почти снега нет. Вчера целый день шел дождь, а сегодня дождя нет, но последний снежок дотаивает. Так что я уже поглядываю на свой огородик и кумекаю, как лучше распределить культуры.
Напиши мне, давно ли ты видел твоего младшего брата и есть ли какие-нибудь перемены в его положении.
XIV
Переменами в положении своего младшего сына Петр Степанович интересовался, но, сказать по правде, никаких перемен не ждал, а если ждал, то только к худшему.
Старший сын Петра Степановича побывал в немецком плену, средний – в советском лагере, с младшим же сыном ничего такого, к счастью, не приключалось. А теперь как раз с ним не все было ладно.
Младший сын с самого начала пошел не по той линии, по какой хотелось отцу. В школе он учился вполне прилично, и Петр Степанович почти не сомневался, что он, по стопам старшего брата, пойдет на физико-математический факультет и тоже окажется, таким образом, на переднем крае науки. Петр Степанович не раз заводил с младшим сыном беседы на эту тему, хорошо так все обсуждали.
– Конкурс большой, – рассуждал Петр Степанович, но ты не хуже других, в олимпиадах всегда участвовал, по математике – больше пятерок, чем четверок. Да и брат у тебя – не последний человек в физике, у него там все знакомые. Помнишь, Игорь такой длинный, как-то с ним приезжал, приятель его, – я слышал, он теперь уже замдекана. Будущее – за физикой с математикой, так что ты поднажми на эти предметы.
Сын соглашался, физика его тоже интересовала, он вполне компетентно поддерживал разговор с Петром Степановичем о протонах и электронах и на другие подобные темы, и вдруг бах! – как обухом по голове.
Перед выпускными экзаменами Петр Степанович спросил благодушно, считая вопрос решенным:
– Ну что, надумал уже, куда подавать документы?
– Надумал, – говорит.
– На физико-математический?
– Нет, на физико-культурный.
Петр Степанович не сразу даже сообразил, о чем речь, а когда сообразил, – чуть не взвыл.
То есть, понимаете ли, младший сын Петра Степановича собрался поступать в физкультурный институт!
Петр Степанович ничего не имел против физкультуры, даже сам когда-то подумывал заняться парашютизмом. Ему нравились физкультурные парады, которые показывали в кино в «Новостях дня» перед началом фильма. В здоровом теле – здоровый дух!
Спортивными успехами своего младшего сына Петр Степанович гордился, хотя старался не показывать, чтобы не подумали, что хвастается.
– Опять поехал на сборы в Ялту, – сообщал он сослуживцам как бы невзначай. – Я в первый раз попал в Крым, мне уже больше тридцати лет было, а этот – от горшка два вершка – разъезжает повсюду за государственный счет! В том году ездил во Львов на соревнования, занял второе место по Украине среди юношей.
Но чтобы его сын, которому Петр Степанович прочил будущее, по меньшей мере, межпланетного путешественника, пошел учиться в физкультурный институт, – этого он никак не ожидал.
– Туда же идут одни троечники! – восклицал он. – Сила есть – ума не надо! На сколько ты можешь подняться над землей на твоих брусьях? На два метра? Больше человеческие мышцы не позволяют. А человеческий разум может тебя вознести на миллионы километров. Так какой выбор ты должен сделать?
Но младший сын Петра Степановича тоже был не лыком шит.
– Чтобы лететь на Марс, одних мозгов недостаточно. Мышцы тоже нужны. Посадишь в межпланетный корабль какого-нибудь хиляка, он тебе там обосрет всю уборную и никуда не долетит. Так что физкультура тоже нужна, папа!
Поговорили-поговорили, а сын сделал, как хотел, стал студентом физкультурного института. Он получал стипендию, к тому же частенько ездил на спортивные сборы за казенный счет, но, конечно, и родители помогали, для него-то Любовь Петровна ничего не жалела. После окончания института остался здесь же, в Харькове, работал тренером по гимнастике в детской спортивной школе.
Петр Степанович давно знал, что у его младшего сына были художественные наклонности: он хорошо рисовал, а тут еще, случайно выяснилось, стал писать стихи. Сам Петр Степанович себя великим писателем видел не раз, а поэтом – нет. Такого дара у него не было. Но все равно стихотворчество младшего сына он приписывал влиянию своих генов, и его не удивило бы, если бы его отпрыск прославился как поэт, если уж с физикой не получилось. Не одна же физика существует на свете, в конце концов!
В Харькове у младшего сына были друзья, которым он читал свои стихи, но отцу он их не показывал, а просить Петр Степанович считал ниже своего достоинства. Другое дело, Любовь Петровна. Она постоянно попрекала младшего сына за то, что он скрывает свои стихи от родителей, и он иногда шел на уступки, переписывая для нее кое-что с уговором никому больше не давать. Уговор она соблюдала, но на Петра Степановича он не распространялся, это молчаливо подразумевалось. Так что Петр Степанович был в курсе. Любови Петровне все стихи безумно нравились, она не понимала, почему их до сих пор не напечатали. А Петру Степановичу они казались хотя и не бесталанными, но немного странными, что ли. Ну вот, например, «Лыжная прогулка»:
Трясучий автобус, везущий на казнь в наказаньеЗа верность. Сегодня он лыжников должен доставить в леса.Сквозная дорога, простой результат разрезаньяЛесного покрова на части для нужд колеса.Слепые снега, повязавшие землю и небо…Лыжня не свела нас ни разу в те дни. Но когдаЯ не был с тобой, – без тебя я тем более не был,Искусство отсутствия требует много труда.
– Какое наказанье, какая казнь? О чем это все? Может и складно, но заумно как-то. – Впрочем, Петр Степанович не чувствовал уверенности в своих оценках и помалкивал, не исключая, что люди, понимающие в таких делах больше, чем он, отыщут в стихах его сына что-то такое, чего он сам в них не находил, а там глядишь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
