Под чарующую, чувственную музыку Гали начала свой танец. Пока что это был просто танец — женщина двигалась легко, сливаясь с музыкой в единое целое. Гибкая Гали напоминала змею, извивающуюся под флейту заклинателя… Но вот — легкое, незаметное движение руки, как будто просто погладившей молнию, плавное движение бедер, как в арабском танце, и юбка упала к ее ногам. Под узкой и облегающей юбкой оказалось щегольское белье — такое носят женщины, считающие себя созданными исключительно для любовных утех. Сквозь гипюровые трусики просвечивал подбритый лобок. Черный пояс, поддерживающий чулки с широкой кружевной резинкой, подчеркивал молочную нежность ее кожи. Йоргенсен не мог оторвать глаз от этих ног, плавно движущихся в танце: точеные икры, изящные щиколотки, волнующие бедра…
Руки Гали взмыли вверх, потянулись за спину: Йоргенсена пробила дрожь сладостного предвкушения. Щелкнула застежка, танцовщица опустила руки и грациозно повела плечами — топ медленно соскальзывал. Обнажилась грудь Гали, самая совершенная женская грудь, которую когда-либо встречал этот опытный ценитель женских прелестей. Крупная, развитая, зрелая, но одновременно высокая, с большими розовыми бутонами сосков. Эта женщина не нуждалась ни в каких бюстгальтерах! Молочно-белые полушария покачивались в такт музыке…
Из угла Хмельницкого раздался скрип тахты, который нельзя ни с чем спутать. Игорь, распаленный зрелищем полуобнаженной Гали, набросился на ближайший доступный объект.
Йоргенсен даже не оглянулся, он встал, взял бокал Гали и нетвердой походкой направился к ней. Гали ловко уклонилась от Йоргенсена, быстро собрала одежду (забыв юбку, но почему-то захватив сумочку) и побежала к лестнице, ведущей на антресоли. Женщина в чулках и черных кружевных трусиках, освещенная мерцающим светом свечей, ускользала вверх по лестнице. И сейчас ему было безразлично все, кроме нее, он не хотел ничего, кроме нее. Торвальд кинулся за ней.
Но даже самый проницательный психолог не догадался бы о главном мотиве «стыдливого бегства» Гали. Она стремилась не только «завести» Йоргенсена. Ей не нужен был повод уединиться с ним в укромном уголке.
Расчет Гали оказался верен: времени, которое потребовалось Йоргенсену на преодоление лестницы, вполне хватило и ей. Топ она прихватила с собой лишь ради «художественной убедительности»: ей нужна была только сумочка. Щелкнув застежкой, она достала футляр с губной помадой. Именно под этого постоянного обитателя дамских сумочек был замаскирован импульсный передатчик. Гали нажала на кнопку. Она успела спрятать «тюбик» в сумочку и бросила ее на кресло. Все… «дело в шляпе». Тяжело дышащий норвежец рывком открыл дверь. Гали ждала его, вытянувшись на широком двуспальном ложе. Она лежала на животе — он увидел ее стройную спину и упругие ягодицы, едва прикрытые черным кружевом белья. Йоргенсен рванул душивший его галстук. Гали повернулась на бок, продемонстрировав свою волнующую грудь.
Торвальд лихорадочно дергал застрявшую молнию на брюках. С третьей попытки он дернул так, что почти вырвал ее из брюк. Увидев обезумевшие глаза иностранца, Гали инстинктивно сжала ноги и испуганно прикрыла грудь руками, как бы защищаясь от дикого зверя.
— Торвальд! Торвальд! Спокойно, спокойно, ты меня пугаешь! — он стоял перед ней, закрывая спиной единственный источник света. На какое-то мгновение ей показалось, что перед ней стоит древний человек, низко опустивший голову. Его хриплое дыхание, густо покрытые волосами мощные плечи, мускулистые руки и ноги неожиданно сильно возбудили ее. Свет, пробиваясь через густые волосы, покрывавшие его тело, создавали красивый ореол вокруг приближающейся фигуры. Короткий, толстый, вздыбленный член ритмично вздрагивал…
Через мгновение сорванные кружевные трусики оказались на полу. Такого напора от, казалось бы, холодного скандинава, Гали не ожидала. Тем более, это было вдвойне приятно…
* * *
Автомобиль придумали ленивые мужики, которым не хотелось далеко ходить пешком за спиртным. Аппарат сразу многим понравился, и начался бум. Через пятьдесят лет после изобретения, «тачки» превратились из простого средства передвижения в некий символ, ясно указывающий на статус владельца. Почти как звездочки на погонах офицеров. Немцы, блюстители порядка и субординации, дошли до того, что в 30-х годах называли легковые авто «Opel-лейтенант» или «Opel-капитан».
Психоаналитики, скрыто наблюдавшие за поведением покупателей-мужчин в автосалонах, заметили, что при выборе модели будущие владельцы предпочитают авто, по своим формам напоминающие женское тело. И пошло-поехало. Мужчины стали влюбляться в своих железных подруг и вылизывать их в прямом смысле этого слова. Вот почему большинство жен ненавидят своих «соперниц», но терпят, так как все-таки это лучше, чем дышать спертым воздухом метрополитена.
Незадолго до появления Йоргенсена около мастерской художника обосновался покрытый слоем городской пыли автомобиль серого цвета. Машина стояла у одного из домов на этой улице. На бампере покоилась пара листьев, в салоне скучали пассажиры. Порой они опускали стекла, из салона начинал валить табачный дым. На тротуар падали окурки «Столичных», и стекло поднималось снова. Даже самый любопытный дворник не смог бы запомнить их внешность: настолько неприметно они выглядели.
А на Кутузовском проспекте, недалеко от дома, который недавно покинул атташе по вопросам культуры норвежского посольства Торвальд Йоргенсен, припарковалась черная «Волга». Машина стояла в тени старых деревьев: брызги света, пробивающиеся через ажурную крону, холодно бликовали на ее вороных боках.
Пассажиров на заднем сиденье было двое. Один из них, плотный и широкоплечий, был напряжен: на лице его, длинном и узком, явно читались нервное ожидание и нетерпение. Другой был абсолютно спокоен. Жилистый человек, с проседью в темно-русых, коротко стриженных волосах откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Но он не дремал. Он ждал сигнала от Гали, что «птичка в клетке».
Разумеется, поведение Игоря и Валентины ничуть не шокировало Гали. «Хитрая уловка, — подумал Игорь, который был не так увлечен прелестями Валентины, чтобы потерять из виду Гали в неглиже, — провоцирует нашего хера на любовные игры. Она как бы убегает, он преследует. Апполон и Дафна, мать их. Но не слишком ли быстро она бежит: ему сорок лет, одышка, ишемия, а лестница-то крутая!» Он принялся тискать свою подружку со страстью и агрессией, за которыми прятались зависть и обида.
Наконец, долгожданный сигнал от Гали услышали и в «Волге» на Кутузовском, и в «Жигулях» на Поварской. Задачей оперативников в «Жигулях» было «вести» Йоргенсена и подстраховывать Гали. В черной «Волге» на Кутузовском проспекте находился оперативный штаб. Оттуда руководитель операции Соколов управлял всем происходящим и на Поварской, и в квартире на Красной Пресне, ставшей временной вотчиной Бронштейна, и во дворе дома напротив гостиницы «Украина», где в своей машине группа оперативно-технического управления ждала его сигнала.
Соколов в режиме реального времени узнавал, что происходит везде, где действуют его люди. «Устами и ушами» Соколова был капитан Роман Борисов, старший бригады наружного наблюдения. Он поддерживал радиосвязь с группой оперативно-технического управления и сотрудниками, ведущими наблюдение за Йоргенсеном на Поварской улице. «Отушники» дышали свежим воздухом. Кто-то из них распечатал и пустил по кругу пачку дефицитного, «буржуйского» «Camel’а».
Как только сигнал от Гали был принят Борисовым, Соколов дал команду 333. Это означало: «Ребята, вперед!».
Перед заходом старший придирчиво осмотрел и проверил всех участников операции. Кроме спецтехники, не должно быть ничего случайного и лишнего: удостоверений сотрудников КГБ, документов прикрытия, записных книжек, конвертов с адресами, ключей от квартир и машин. Плохо пришитые пуговицы он тут же безжалостно обрывал. Особенно тщательно он проверял ботинки.
Дом охранялся сотрудниками милиции: они не обратили на «гостей» ни малейшего внимания, как будто те были невидимками. Оперативники благополучно поднялись на четвертый этаж и вышли на площадку. В подъезде было тихо. Нигде не хлопали двери, на просторных лестницах не раздавалось шагов, и лифт, выпустивший опергруппу, остался невостребованным. Путь в квартиру преграждала тяжелая высокая дверь, обитая кожей. Поблескивал глазок, над которым красовался начищенный медный номер.
Оперативно — техническое управление КГБ (ОТУ) располагало поистине уникальными кадрами. Если взять для сравнения звания и ученые степени Академии наук СССР, в ОТУ работали доктора наук, члены-корреспонденты и академики; медвежатники из воровского мира им и в подметки не годились. Были, конечно, кандидаты наук, доценты и аспиранты, но они пока только набирались опыта и к серьезным операциям по иностранцам не допускались. Дело свое они делали спокойно, были скромны и своих заслуг не выпячивали. Минуты им хватило на то, чтобы открыть дверной замок. Впрочем, банальный дверной замок был отнюдь не главной задачей этих специалистов. Там, в глубине квартиры, их ждала главная цель — сейф Йоргенсена.
