— Это «посетители» на прием, — пояснил мой спутник.
Мы прошли в кабинет, дверь в который предусмотрительно открыл мой «адъютант».
За длинным столом, стоящим торцом к большому письменному, сидело несколько человек в форме. Здесь были наши «поляки» и еще один генерал, лицо которого показалось мне знакомым.
— Кандыба? — наконец узнал я его.
— Никак нет! Генерал Павлов, — ответил он, подавая руку.
— Едут!!! — сообщил вошедший адъютант. Итак, камуфляж вступал в главную фазу. Я сел за стол. «Генерал Павлов» подошел к висящей на стене карте и стал делать «доклад». Его голос, низкий и громкий, должен был приглушенно доноситься в приемную. Зазвонил телефон.
Я снял трубку и услышал голос Алексея.
— Уже пришел?
— Сидит в приемной.
— Я буду звонить, а ты только слушай и отдавай распоряжения.
Я повесил трубку. Мы еще выждали десять минут. Затем «совещание» закончилось и участники его во главе с генералом Павловым покинули кабинет. Вместе ними ушел и Паскевич. Через приоткрытую дверь я слышал как он, словно со старым знакомым, обменялся приветствиями с Голубевым.
Через минуту вошел адъютант. Я кивнул ему головой.
— Президент ждет вас!
Вошел полковник. Я встал из-за стола и, выйдя ему навстречу, сделал ровно три шага, предоставляя ему пройти остальное расстояние.
— Рад вас видеть, полковник! Прошу, — указав ему кресло, я сел напротив, подчеркивая неофициальный характер встречи.
— Ну, как охота? — поинтересовался я.
— Благодарю, прекрасно! Мы убили лося.
— Да, в этом году их стало больше. Вы, — я принял озабоченный вид, — ни в чем не нуждаетесь? Как вас устроили?
— Все очень хорошо. Благодарю вас. Я непременно доложу командующему о теплом приеме, которым вы меня удостоили.
Он явно хотел перейти к делу, но я притворился что не понял намека.
— Как вам понравилось наше хозяйство?
— Я поражен! Прекрасные стада и посевы. Как вам удалось избавиться от нашествия собак?
— Мы их перестреляли.
— Мы их тоже стреляли, но пока особого результата не видно. Возможно, ваш регион меньше пострадал от эпидемии? — бросил он первый камень.
«Тут главное — не промахнуться и постараться утвердить его в этом мнении, но так, чтобы он заподозрил, что я стараюсь это скрыть».
— Как не пострадал? Некоторые районы области понесли большие потери. А у вас?
— У нас тоже, — он хотел мне также внушить мысли о своем относительном благополучии. — Общая беда должна способствовать объединению усилий в восстановлении организации общества.
— Несомненно.
— Что я могу передать главнокомандующему? — теперь он назвал своего начальника уже главнокомандующим, тем самым дав заявку на признание руководящей роли того в предлагаемом объединении.
— Самые добрые мои пожелания!
— Мне поручено договориться с вами о координации действий и уровне взаимных отношений, — решил он, что называется «взять быка за рога».
— Я думаю, мы пока ограничимся взаимным обменом наблюдателей с приданными им средствами связи.
Это был рискованный шаг. Если он согласится, то значит, что наш камуфляж где-то дал трещину. Я внутренне напрягся. Это не ускользнуло от его внимания. Но он принял мое волнение по-своему.
— Решение таких вопросов не входит в мои полномочия.
— Почему? В письме командующего вашей частью подтверждаются ваши полномочия вести переговоры по всем вопросам, представляющим взаимный интерес. Мне кажется, что обмен такими наблюдателями был бы существенным шагом к нашему сближению и со временем — объединению, — демонстрируя свое разочарование, я ликовал.
Полковник побледнел:
— Если это является вашим главным условием, то я доложу командующему.
— Непременно. Постарайтесь его убедить в целесообразности такого шага. Кстати, почему вы не откликнулись на первые наши предложения вступить в контакт?
— Первые? Какие?
— Мы выслали к вам двух ваших солдат, случайно освобожденных нами от бандитов. С ними мы передавали вам волну радиоприема.
— К нам они не дошли. По-видимому, погибли в пути, — солгал полковник.
— Странно. Мы доставили их почти к вашей базе, — добил я его.
Полковник молчал. Я вытащил трубку, набил ее и закурил.
— Курите.
— Спасибо, — он вытащил сигарету и стал разминать ее.
Он явно хотел что-то спросить, но не решался. «Сейчас он спросит про „поляков“, — решил я и поспешил его предупредить:
— У нас есть положительный опыт обмена такими наблюдателями. Это помогает нам координировать свои действия и вовремя применять меры к различным бандам, которых, к сожалению, расплодилось довольно много. Они терроризируют население и, я думаю, что совместные действия против них могут принести существенную пользу в восстановлении порядка. Вы так не считаете?
— Да, конечно. Я обязательно доложу своему начальству о вашем пожелании.
— Непременно. Единственная цель, которую мы при этом преследуем — иметь возможность прийти вам на помощь в случае опасности!
— На какие силы мы можем рассчитывать? — живо спросил полковник.
— Ну, много не обещаю. Сами понимаете, положение тревожное. Но роту-другую всегда сможем высвободить. Но это, если вы войдете в нашу систему коллективной безопасности, — поспешил предупредить я. — Видите ли, у нас есть обязанности перед союзниками. Без их согласия мы не можем оказывать существенную помощь организациям, не входящим в нашу систему. Это, конечно, связывает руки, но и имеет ряд преимуществ.
— Да, я понимаю, — пробормотал полковник. Я решил добить его окончательно:
— Мы пока еще слишком слабы. Учтите, что три четверти мужчин должны заниматься сельским хозяйством, чтобы прокормить себя, армию и большой избыток женщин, которые, как понимаете, не могут выполнять тяжелую работу. Со временем мы вынуждены будем еще больше увеличить это соотношение, так как в полевых работах все больше и больше приходится использовать конную тягу. В будущем году мы намечаем расформировать две воинские части из-за этого. Если учесть еще, что часть молодежи будет учиться в университете, то Вы понимаете, что сверх обещанного я не могу дать ни одного солдата.
— Вы сказали «университет»?
— Ну, это — число условно. Небольшая группа молодежи изучает медицину, технику и агрономию. Надо успеть передать будущим поколениям хотя бы часть знаний бывшей цивилизации.
— У вас и школы есть?
— Конечно. Пока, правда, мы ограничились обязательным начальным образованием. Дальнейшую учебу продолжают только наиболее способные дети.
— Интересно. А можно взглянуть?
— Школу? Пожалуйста. Но сейчас каникулы.
— Ах да, я совсем забыл! Но мне просто хотелось взглянуть. Поверьте, это самое замечательное, что я здесь услышал!
Я взглянул на полковника и поразился. Глаза его смотрели по-другому. Он был абсолютно искренен в своем интересе. Мне даже показалось, что лицо его вдруг стало более симпатичным.
Я нажал кнопку сбоку стола. Появился адъютант.
— Распорядитесь, капитан, чтобы полковнику дали провожатых для осмотра школы и предупредите директора.
Это было непредвиденное отклонение от «сценария», но я был спокоен. Школу мы еще в июне привели в порядок. Заново отремонтировали, снабдили наглядными пособиями, соорудили прекрасную спортплощадку, на которой сейчас, скорее всего, полно ребятишек.
Мне показалось, что в настроении полковника сейчас происходит какой-то перелом и я поспешил этим воспользоваться:
— Сегодня вечером у нас будет небольшой бал. Прошу вас быть моим гостем! — я встал и протянул ему руку.
Он ее крепко пожал и направился к двери. Первая часть нашего сценария закончилась.
Глава XXXIII
«МЫ ЭТО ЦЕНИМ, НО, ПОЙМИ, ЭТО СОВСЕМ НЕ ТО»
В назначенное время все приглашенные собрались в большом зале санатория. Я поискал глазами полковника. Тот стоял возле колонны и о чем-то оживленно разговаривал с Паскевичем. Неподалеку, в окружении «офицеров штаба» стоял «генерал Павлов». Как и было решено в самом начале — одни мужчины были в штатском, другие — в парадной форме.
— Ну, как тебе нравится? — услышал я рядом с собой голос Евгении, — я подобрала самых красивых, как ты велел.
Я обернулся. На ней было плотно облегающее фигуру черное платье, на фоне которого бриллиантовое колье выглядело особенно эффектно.
— Ты все-таки лучше всех!
— Благодарю! — присела она в реверансе.
— Обрати внимание, с каким вкусом одеты наши женщины.
— Вижу. Сокровища Можиевского пришлись кстати.
— Это первый наш бал, пусть даже «камуфляжный»! Когда-нибудь мы обязательно устроим настоящий.
— Это так надо?
— Как ты не понимаешь?! Ты пойми, большинство женщин у нас в возрасте от 18 до 22 лет. Что мы видели? Жизнь только начиналась, как разразилась катастрофа. Что нужно женщине? Немного восхищения! Мы три года не вылезали из лыжных костюмов. Утром работа, днем работа и вечером работа. Как это надоело! Хотя бы немного развлечений. Пусть не часто, редко, но, чтобы забыть на время поле, кухню, ферму и прочее. Почувствовать себя женщиной, ловить восхищенные взгляды…
