кадетский корпус, юнкерское училище, стал офицером, окончил Академию Генерального штаба имени Николая I, был начальником штаба полка и командиром полка. (Как и в случае с С.Н. Богомягковым, память подводит Льва Разгона: не учился Н.В. Лисовский в кадетском корпусе, и командовал он не полком, а только батальоном
. – Н.Ч.). С первых дней примкнул к революции… В Красной Армии с начала её организации. Вступил в 1930 г. в партию. После гражданской войны почти все годы пробыл на штабной работе. Очень долго работал в штабе РККА начальником оперативного отдела, а потом заместителем начальника Генштаба. В 37-м его назначили командующим Среднеазиатским округом и через два месяца арестовали. (Не работал Н.В. Лисовский в Штабе РККА, тем более заместителем начальника Генерального штаба, как и не командовал Среднеазиатским военным округом
. – Н.Ч.)
Почему его не расстреляли – непонятно. Может быть, потому, что военная профессиональная узость в нем была выражена необычайно сильно. Высокий, гвардейского роста, костлявый, подтянутый, с желчным и недобрым лицом, он оживлялся только в разговорах с Богомягковым. В лучшее время дня, после обеда, когда бригады уже пришли с работы, а рабочих сведений еще нет и все ждут вечерней поверки, они раскладывали на столе маленькие карты Балканского полуострова и начинали обсуждать перспективы развития итало-греческой войны и военных действий в Западной Европе. Война шла быстро, проверить военные способности двух комкоров было нетрудно.
Богомягков был дальневосточником, но Лисовский почти всю жизнь занимался нашей западной границей и возможным противником на Западе. Все, что происходило в 39-м и после, он воспринимал как личное, происходящее с ним самим. Был непоколебимо уверен в неизбежности войны с Германией, считал наши территориальные приобретенья 39-го г. несчастьем с военной точки зрения. Он долго и обстоятельно объяснял Богомягкову, что на бывших польских землях хорошо продолжать бой, но очень трудно принимать его… О теории «малой кровью, на чужой земле» он отзывался изысканным матом старого гвардейца.
22 июня 1941 г. он встретил на нашем лагпункте в одиночестве – Богомягкова к этому времени перевели на другой лагпункт. Я стал его почти единственным собеседником. Несмотря на всю свою сдержанность и выдержку, он предсказывал колоссальные военные неудачи нашей армии! Когда, через месяц полной изоляции, у нас снова появились радио и газеты, мы могли судить, что все предсказания Лисовского оправдывались со страшной последовательностью. Он довольно точно предсказал направление главных немецких ударов. Весной 1942 г., с почти абсолютной точностью, начертил мне направление будущего удара немецких армий на юг и юго-восток… Было что-то чудовищное в том, что высокопрофессиональный работник, всю жизнь готовившийся к этой войне, сидит на зачуханном лагпункте и нормирует туфту в нарядах. А ведь в Генштабе сидел его бывший ученик и подчиненный Василевский! (В штабе ПриВО, когда им руководил Н.В. Лисовский, полковник А.М. Василевский возглавлял отдел боевой подготовки. – Н.Ч.) И Лисовский, кроме своих многочисленных заявлений с просьбой о посылке на фронт в любом качестве, писал одно за другим письма Василевскому и Шапошникову, перепуливал их мимо цензуры через вольняшек… Не может быть, чтобы ни одно из его писем не дошло до адресата! Но Лисовский продолжал отбывать свой срок. Он отбыл его полностью, от звонка до звонка.
Конечно, для течения войны не имело значения, сидел ли Лисовский в лагере или в Генштабе. Как мы теперь знаем, происходившее во время первых двух лет войны не мог предотвратить никакой самый что ни на есть военный гений. (Разве только если бы он смог пристрелить Сталина и занять его место.)
В конечном итоге войны Лисовский не сомневался. Даже тогда, когда немцы были под Москвой, когда они хозяйничали на Кавказе, вышли к Волге.
Когда я его – в который уж раз! – спрашивал о будущем, он мне сердито отвечал:
– Да не могут немцы победить, не могут! По арифметике не могут!
– Почему?
– Потому что они не могут победить в мировой войне! В затяжной войне. Вы же учились на историческом и даже первой мировой занимались! Как же вы не видите, что первую мировую немцы проиграли в первый год войны. Когда ошиблись в подсчете сил и не поняли, что война станет мировой. И сейчас они проиграли войну в первый же год, не поняв, что им придется иметь дело с материальными и военными ресурсами всего мира. Могут ли они дойти до Урала? Могут. Но это ничего не изменит. У них же не будет времени на то, чтобы на Урале создать промышленные центры с высокой технологией и переплюнуть американцев. И людей у них не хватит. Нет, с этим ясно. Неясно совсем другое.
– Что неясно, Николай Васильевич?
– Что после войны будет со всеми нами? И с каждым из нас? Если конечно, мы доживем до ее конца. Вы это узнаете, надеюсь. А мне уж не узнать. А хотелось…» [9]
А что касается обращений Н.В. Лисовского к своему бывшему подчиненному – Маршалу Советского Союза А.М. Василевскому, то отметим, что они доходили до адресата. Свидетельством тому служат следующие документы.
«Генеральному прокурору СССР
28 марта 1946 г. действительному государственному
советнику юстиции тов. Горшенину
Согласно договоренности по телефону направляем Вам письмо бывшего комкора Лисовского Н.В. о пересмотре дела, поступившее к нам через Маршала Советского Союза Василевского А.М. Аналогичное заявление Лисовского было направлено Вам 4 августа 1945 г.
Приложение: на 3 п/л.
Отв. секретарь комиссии по рассмотрению заявлений о помиловании при Президиуме Верховного Совета СССР (Васнев)» [10].
«19 июня 1946 г. Начальнику Севжелдорлага МВД
Прошу объявить заключенному Лисовскому Николаю Васильевичу, 1885 г.р., что по его заявлению на имя Маршала Советского Союза тов. Василевского было проверено его дело.
Оснований для пересмотра решения по его делу не имеется, жалоба оставлена без удовлетворения.
Зам. нач. отдела по спецделам Прокуратуры СССР
государственный советник юстиции 3 класса (Белкин)» [11].
Итак, Н.В. Лисовский боялся не дожить до конца войны. Но он дожил. Он надеялся, что победоносное окончание Великой Отечественной войны принесет освобождение и им, узникам сталинских лагерей. Но этого не произошло и Н.В. Лисовский отбыл свой срок полностью, до конца, освободившись в феврале 1948 г. Будучи ограничен в выборе мест проживания, он поселился в г. Бийске Алтайского края. Но жизнь на свободе продолжалась чуть более полутора лет – в ноябре 1949 г. он был снова арестован и посажен в тюрьму. Обвинения были те же, что ему предъявлялись после первого ареста.
«УТВЕРЖДАЮ»
И.О. начальника УМГБ по Алткраю
полковник (Чемисов)
30 сентября 1949 г.
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
по обвинению Лисовского Николая Васильевича
в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58—1 «б»
и 58–11 УК РСФСР
