– Тебя что-то тяготит?
– Я рассердила своего мужа, – простодушно ответила Эми.
– Ему не понравилось твое заступничество за нашего епископа?
– Нет, святой отец. Мы повздорили совсем по другому поводу. Я вообще ничего не успела рассказать супругу. А потом его срочно вызвали ко двору, и он уехал.
Священник понимающе кивнул.
– Не казни себя за это, – сказал он Эми. – Думаю, здесь мы все бессильны что-либо сделать. Королеву объявили верховной правительницей церкви. Каждый епископ должен теперь присягнуть ей на верность.
– Верховной правительницей? – повторила Эми. – Но как такое возможно?
– Говорят, что в этом нет ничего нового. Елизавета лишь взяла себе титул, которым обладали ее отец и брат, – ответил священник. – Вот только никто не скажет, что она – женщина, полная слабостей, созданная Богом для услужения своему мужу, проклятая Им за первородный грех и потому не имеющая полномочий быть верховной правительницей церкви.
– Что же теперь будет? – едва слышно спросила Эми.
– Боюсь, она начнет жечь отцов церкви, – спокойно ответил отец Уилсон. – Епископа Боннера уже арестовали. Когда остальные откажутся признать ее власть, их тоже схватят. Одного за одним.
– А наш епископ Томас?
– Вместе с другими пойдет на заклание, станет жертвенным агнцем. – Священник вздохнул. – Великая тьма накроет нашу страну, и мы с тобой, дочь моя, сможем лишь молиться. Другого нам не дано.
– Если мне удастся поговорить с Робертом, я обязательно скажу ему об этом, – пообещала Эми, вспомнила спешный отъезд мужа и едва сдерживаемую ярость в его голосе, но все же сказала: – Сэр Роберт теперь большой человек. Он знает, каково быть узником и бояться, что каждый новый день может стать последним в твоей жизни. Мой супруг милосерден. Поэтому он отсоветует королеве наказывать святых отцов.
– Да благословит тебя Господь. Не многие отважатся говорить с ее величеством о подобных делах.
– А что будет с вами? – спросила Эми. – Вас тоже заставят приносить ей клятву верности?
– Когда власти разделаются с епископами, они примутся за обычных священников вроде меня, – с уверенностью произнес отец Уилсон. – Я должен быть готов к этому и останусь тут, если смогу. Я поклялся служить здешним жителям. Это мой приход. Они – овцы моего стада. Добрый пастырь не бросает своих подопечных. Но если от меня потребуют, чтобы я принес клятву и признал королеву ровней Папе Римскому… не знаю, как у меня это получится. Я поперхнусь этими словами, скорее соглашусь принять наказание, какому сейчас подвергаются епископы. Куда мне до них!..
– Вас ведь и убить могут из-за вашей веры?
– Пусть убивают, если им так нужно. – Отец Уилсон развел руками.
– Святой отец, что теперь будет со всеми нами? – спросила Эми.
– Я тоже хотел бы это знать. – Священник покачал головой.
Роберт Дадли буквально влетел во дворец. Настроение у него было далеко не радужное. Пока он мчался сюда, все его мысли так или иначе возвращались к неожиданно теплому приему, оказанному Елизаветой Уильяму Пикерингу.
Приемная королевы встретила его непривычной тишиной. Придворных, находившихся там, можно было пересчитать по пальцам. Кроме них и кучки мелкопоместной знати, здесь больше не было никого.
– Где все? – спросил он у Летиции Ноллис, сидевшей у окна и делавшей вид, что она поглощена чтением душеспасительной книги.
– Я здесь, – простодушно ответила девица.
– Я имел в виду важных персон, – нахмурился Роберт.
– Говорю же, я здесь, – решила пошутить Летиция.
Роберт неохотно рассмеялся.
– Не советую испытывать мое терпение. Я и так уехал от одной упрямой и глупой женщины и мчался во весь опор к другой. Не становись третьей.
Летиция выпучила темные глаза, блестевшие от любопытства, и спросила:
– Кто же была та несчастная особа, обидевшая вас, сэр Роберт? Уж не ваша ли жена?
– Тебя это не касается. Где королева?
– С сэром Уильямом Пикерингом. Вы знаете, что он вернулся в Англию?
– Естественно. Узнал раньше, чем ты. Мы с ним старые друзья.
– Правда он восхитителен? Такого обаятельного мужчины я еще не встречала.
– Думаю, ты вообще еще мало кого встречала. Но сэр Уильям действительно восхитителен, – сказал Дадли, мысленно награждая соперника совсем другими эпитетами. – Они отправились на прогулку верхом?
– Нет, пешком. Правда это романтичнее? Можно идти рядом друг с другом.
– А почему ты не пошла?
– С ними никто не пошел.
– А другие фрейлины?
– Нет, сэр Роберт. Королева не велела никому идти. Они уже три дня гуляют только вдвоем. Мы все думаем, что это неспроста.
– О чем ты? – спросил Роберт, хотя и сам знал ответ.
– Они помолвлены. Она не может оторвать глаз от него, а он – от нее. У них любовь – как в балладе. Прямо-таки Гвиневра и король Артур!
– Королева никогда не выйдет за него, – уверенным тоном произнес Роберт, но в душе у него не было такой уверенности.
– Почему это не выйдет? – удивилась Летиция. – Самый красивый мужчина во всей Европе. Богат, как император. Политикой не интересуется, к власти не стремится. Королева может и дальше править в свое удовольствие. А у сэра Уильяма в Англии – ни врагов, ни жены. Лучшего мужа для нашей королевы не сыщешь.
Роберта душила ярость.
Он молча отошел от болтливой Летиции, чуть не столкнулся с Уильямом Сесилом и извинился:
– Прошу прощения, сэр Уильям. Я собирался уходить.
– По-моему, вы только-только пришли сюда.
– Я хотел уйти к себе, – пояснил Роберт и закусил губу, чтобы не наговорить резкостей.
– Рад, что вы вернулись, – сказал Сесил и пошел вместе с ним. – Мы нуждались в вашем совете.
– Здесь хватало советников и без меня, – не сдержавшись, огрызнулся Роберт.
– Но они не знают королеву так, как вы, – без обиняков сказал ему Сесил. – Возможно, ее величеству и льстят головокружительные ухаживания Пикеринга, но я уверен в том, что стране это не принесет никакой пользы.
– Вы говорили ей об этом?
– Это должен сделать не я! – возразил Сесил и усмехнулся. – Она молодая женщина, захваченная любовью. Думаю, сказать об этом Елизавете надобно вам.
– Но почему мне?
– Можно и не говорить. Вы способны отвлечь ее, завладеть вниманием, напомнить, что в мире полно красивых и обаятельных мужчин. Ей незачем выходить замуж за первого попавшегося холостяка.
– На всякий случай напоминаю вам, сэр Уильям, что я женат. – От этих слов Роберт поморщился. – Я вряд ли могу соперничать с холостяком, да еще с таким, который щедро разбрасывается золотом.
