от дискомфорта, но оргазм прорвался сквозь меня, боль смешивалась с удовольствием, тело пыталось привыкнуть к наполненности. Он поцеловал внутреннюю сторону моего бедра и застонал.
– Блядь, Ария, ты такая узкая. Твои мышцы выжимают жизнь из моих пальцев.
Пульс замедлился, и я взглянула на Луку. Он наблюдал за мной, держа два пальца все еще внутри. Лука сдвинул их немного, и я поморщилась, но потом он медленно нашел ритм, скользя внутрь и наружу.
– Расслабься, – пробормотал Лука, и я попыталась, – мне нужно растянуть тебя, принцесса.
Он снова прошелся языком по складочкам и клитору. Я мурлыкала от удовольствия. Дискомфорт внутри уменьшался с каждым ударом языка, приближая еще одно освобождение. Должно быть, Лука тоже это чувствовал, потому что, вытащив пальцы, он двинулся наверх, навис надо мной, вытянувшись струной, и раздвинул мне ноги. Он двигал бедрами, пока не нашел нужный угол, а потом уперся кончиком в мой вход. И снова я замерла, мне хотелось заплакать от разочарования. Почему мое тело меня не слушается?
Лука поцеловал меня в подбородок, в губы.
– Ария.
Наши глаза встретились, в его отражалась некая внутренняя борьба. Я обняла его, положив ладони на выгнутую спину. В выражении его лица появилась уверенность. Лука сдвинул бедра, и давление увеличилось, от чего я напряглась. Он сделал резкий вдох.
– Расслабься, – сказал он, гладя мою щеку и целуя в губы, – я еще даже не вошел.
Его рука ласкала мне бок, спускаясь на бедро, открывая меня шире. Он медленно вошел. Сжав губы, я крепче обняла его. Больно. Боже, это чертовски больно. Он никогда не поместится. Когда ощущение разрыва стало сильнее, я застонала и еще сильнее напряглась. Лука, стиснув зубы, остановился, поднял руку и обхватил мне грудь, потирая и скручивая сосок.
– Ты такая красивая, – промурлыкал мне в ушко, – так прекрасна, принцесса.
Эти слова, и то, как Лука ласкал мою грудь, заставили меня слегка расслабиться, и он продвинулся еще немного глубже. Я снова напряглась. Лука поцеловал меня:
– Почти.
Он скользил рукой по моему телу, пальцы гладили живот, продвигаясь к складкам. Он медленно потер клитор, и я выдохнула. Сквозь боль и дискомфорт ощущались маленькие искры удовольствия. Лука неторопливо целовал меня и дразнил клитор, губы были горячими и нежными, а палец посылал покалывания по всему телу. Медленно мои мышцы расслабились вокруг его члена.
Качнув бедрами вперед, он вошел на всю длину, и я охнула, выгибая спину над кроватью. Зажмурилась, дыша через нос, чтобы справиться с болью. Чувство наполненности было слишком сильным, будто меня вот-вот разорвет на части. Вжавшись в шею Луки, я начала считать, пытаясь отвлечься. «Станет терпимее», – так говорили женщины на свадьбе. Но когда?
Лука медленно подвинулся, всего на сантиметр. Но было слишком больно.
– Пожалуйста, не двигайся, – ахнула я, затем сжала губы от стыда.
Другие женщины прошли через это, откинулись назад и страдали. Почему я не могу? Тело Луки натянулось, словно тетива, отклонившись назад, он коснулся моей щеки, заставляя посмотреть на него.
– Так больно? – Голос звучал сдержанно, глаза были темными от эмоций, которые я не могла распознать.
«Возьми себя в руки, Ария».
– Нет, не так уж и сильно. – Голос сорвался на последнем слове, потому что он дернулся. – Все в порядке, Лука. Просто двигайся. Я не буду злиться на тебя. Ты не должен сдерживаться ради меня. Просто покончи с этим.
– Думаешь, я хочу использовать тебя вот так? Я вижу, как это чертовски больно. Я сделал много ужасных вещей в своей жизни, но не буду добавлять и в список еще и это.
– Почему? Ты все время причиняешь людям боль. Ты не должен притворяться, будто заботишься о моих чувствах, только потому, что мы женаты.
Его глаза вспыхнули:
– Почему ты думаешь, что я притворяюсь?
Я приоткрыла рот. Я не смела и надеяться, не смела искать в его словах тайный смысл, но, господи, как же хотелось.
– Скажи, что мне делать, – резко сказал он.
– Можешь прижаться ко мне ненадолго? Но не двигайся.
– Не буду, – пообещал он, а потом поцеловал меня в губы.
Стиснув зубы, он лег на меня. Мы так тесно прижались, что между нами не поместился бы даже лист бумаги. Лука обхватил одной рукой меня за плечи и прижал к своей груди. А потом мы целовались, наши губы скользили, языки сплетались в мягких и дразнящих прикосновениях. Он ласкал мне бедра и ребра, рисовал маленькие круги на моем соске. Медленно, под нежными ласками и поцелуями, тело начало расслабляться. Резкая боль между ног стала отступать, превратившись в тупую, а мышцы вокруг члена Луки расслабились, мое тело наконец привыкло к его размеру. Казалось, он не заметил или предпочел не обращать на это внимания и продолжал целовать. Ногтем царапнул сосок, послав вспышку удовольствия к низу живота. Я отстранилась, наши губы были влажными и горячими от поцелуев. Глаза Луки были прикрыты.
– Ты все еще можешь? – спросила я.
Он сместился, и я почувствовала, какой он твердый. Он совсем не смягчился. Я удивленно округлила глаза.
– Я говорил тебе, что я не хороший человек. Даже когда знаю, что тебе больно, у меня все еще стояк, потому что я внутри тебя.
– Потому что ты хочешь меня.
– Я никогда не хотел никого больше в своей жизни, – признался Лука.
– Мы можем не торопиться?
– Конечно, принцесса.
По прежнему прижимая меня к себе, он отклонился на несколько сантиметров, вглядываясь мне в лицо. Он выглядел обеспокоенным, и это развязало узел у меня в груди.
Я выдохнула. Боль еще чувствовалась, но не так сильно, как раньше, и за болью маячил намек на нечто большее. Лука расслабился и нашел медленный и нежный ритм. Я впитывала ощущение сильного тела Луки, прижимающегося ко мне, острые черты его лица. Он не отрывал взгляда от моего лица. Похоже медленный ритм его устраивал. Лишь напряжение в плечах и шее свидетельствовали о том, насколько тяжело это ему дается. Он поменял угол, и сквозь меня прошла вспышка удовольствия. Я ахнула. Лука остановился:
– Больно?
