Годвин неохотно пояснил:
– Пентагон отказался участвовать в проекте в среду. Шифровка пришла в министерство обороны в тот же вечер, по нашему времени. Отсюда спешно назначенное на четверг совещание – аварийный сбор.
– Вы точно знаете?
– Достаточно проверить у генерала Пайотта, сэр.
– Хороню. Продолжайте. – Его знобило, в носу щипало от статического электричества с компьютеров.
– Если Малан получил сведения от сора Джеймса, тогда отправка двух ДПЛА в Штаты не была попыткой в последний момент повлиять на Пентагон, но представляла собой нечто такое, что было предпринято после того, как все было потеряно. Потому что министерство обороны решило выйти из игры в тот четверг, получив определенные свидетельства, что американцы окончательно отвергли проект. – Чемберс, ухмыляясь, беззвучно аплодировал.
Обри кашлянул в кулак.
– Попятно. М-м, пожалуй, я действительно понял. Здесь по крайней мере все сходится, с чем я вас и поздравляю. – И почувствовал неуместность иронии. К сказанному вообще нечего было добавить.
Эванс передал ему стоику бумаг.
– Это сообщение одного лица из Пентагона, которое не знает, зачем нам это нужно. В нем говорится, что ни на военные, ни на военно-воздушные базы ДПЛА не поступали. Они остались у первоначального грузополучателя – "Шапиро электрикс". – Сникнув под полным недоверия и неприятия взглядом Обри, Эванс снова взялся за лежавшие на коленях распечатки с ЭВМ.
Тишину нарушали только редкие капли дождя да стрекотание аппаратуры. Обри просматривал сообщение из Пентагона, обращая внимание на даты и достоверные факты. В конце концов тихо спросил:
– Как конкретно это подводит нас к гибели Ирины Никитиной в Таджикистане? Это было за год до авиакатастрофы в Калифорнии... и за восемнадцать месяцев до гибели Ирины.
У Чемберса блестели глаза, раздувались ноздри, словно он почуял ползущую подстреленную добычу. Ответил Годвин:
– А вот резюме результатов расследования Фраскати. Во всяком случае то, что он сообщил прессе и телевидению. – Он передал Обри зеленую папку. Старик взял ее неуверенно, кончиками пальцев. Джеймс Мелстед... Джеймс, в ужасе подумал он. Если это было не более как неосторожность – наверняка так оно и было, – она, возможно, послужила первым шагом на пути, который привел к гибели Ирины и угрожает жизни Хайда и Кэтрин. Но Чемберс, черт бы его побрал, не верит, что бывают такие незначительные проступки, как неосторожность!
– Спасибо.
Обри бегло просмотрел папку Фраскати. Несоответствия в выводах об отказе электросистемы, характер повреждения фюзеляжа, наличие остатков взрывчатого вещества – настойчивые, почти маниакальные указания Фраскати на то, что это, должно быть, была какая-то разновидность бомбы. Затем уход из ФАУ, беспрерывные выступления по телевидению и в печати, не прекращающиеся заявления. Официальная версия и опровержения ФАУ, бессильная ярость Фраскати, его хлесткие обвинения. Растущее равнодушие публики. Молчание в конце...
– Не хотите посмотреть одно его интервью, где он приводит свои соображения? – прервал его размышления Годвин.
– Что? О, нет... возможно, потом, Тони.
– Если Фраскати был прав, – заметил Чемберс, – тогда они уничтожили полный пассажиров самолет, лишь бы доказать, что ДПЛА исправно действует.
– Я это знаю! – взорвался Обри. Папка в руках ходила ходуном, шея напряглась. – Я... это знаю, Чемберс. Я еще не совсем выжил из ума. Я... – Зазвонил телефон. Он выхватил у Эванса трубку. – Обри!
– Это Питер Шелли, Кеннет.
– Да?
– Мэллори докладывает, что за ним слежка. Тут, конечно, ничего не поделаешь, по я думал, что стоит поставить тебя в известность.
– Благодарю, Питер. Он что-нибудь сказал?
– Ничего.
– Спасибо. – Он вернул трубку, и тут сердито зазвонил внутренний телефон, будто нетерпеливо ждавший окончания разговора. Ответил Годвин.
– Пошли его наверх, Билл. Да, сэр Кеннет распишется лично, – он угрюмо взглянул на Обри. Чемберс хищно потирал руки. Вздохнув, Обри попытался снова сосредоточиться на папке Фраскати.
Дальше молчание. Фраскати пропал из виду и появился вновь, найдя свою смерть. Обри вздрогнул.
Вошел связной мотоциклист из министерства обороны в лоснящейся от дождя коже. Обри расписался, потом, как ему показалось, сделав огромное усилие над собой, вскрыл портфель. Дверь за связным захлопнулась. Один Чемберс подвинулся ближе, но краем глаза Обри увидел, что Годвин своей ручищей дает тому знать, чтобы не лез, иуда не надо. Обри неловко развернул жесткий лист с шапкой наверху. Аккуратный твердый почерк Джайлза. Старомодная авторучка. На одном листе описание совещания, на другом – список присутствующих. Джеймс Мелстед. Помечен звездочкой, будто Джайлз тоже считал его виновным! Пояснительная заметка. С министерством торговли и промышленности консультировались по поводу возможных последствий аннулирования проекта ДПЛА для "Рид электроникс" Мелстед сообщил подробности, касающиеся других сделок, заказов, экспорта... прогнозы неважные. Мелстед возражал против аннулирования, но он был посторонним. Безоговорочный отказ Пентагона предвосхищал решение министерства обороны.
Джеймс Мелстед. Значит, присутствовал...
...Время завершения совещания. Джеймсу, должно быть, пришлось поторопиться, чтобы не опоздать к ленчу с Маланом в клубе выпускников Оксфорда и Кембриджа. Обри потер рукой вспотевший лоб.
– Сэр?
– Что? Ах, да, возьмите, – спохватился он, передавая записки Джайлза Годвину.
Оксфорд-стрит с ее автобусами и такси, с распавшимися частями зонтичного дракона заволокло дождем. Джеймс, какого черта ты не мог помолчать? Ради Бога, зачем нужно было выбалтывать все такому, как Малан – алмазному брокеру, имеющему дело с Москвой? Массивная фигура Малана под жарким, словно покрытым эмалью, калифорнийским небом на похоронах Алана. Она отчетливо стояла перед глазами, источая власть и угрозу. Боже, это была одна из самых поганых поездок в жизни Обри! Друзья, привязанности, семейные связи – все оборачивалось против пего. С кем в итоге он воевал? Со всеми, включая Джеймса Мелстеда?
– Что... что будем делать дальше, сэр? – поинтересовался Годвин. На лице ни тени злорадства, наоборот, выражение печали и стыда. Даже Чемберсом, казалось, овладело безразличие.
– Что делать? – отозвался Обри. – Делать. Разве непонятно? Я обязан лично поговорить с Джеймсом Мелстедом в несбыточной надежде, что если он, как вы намекаете, действительно виновен в чудовищной неосторожности, то признается во всем. И вы трое благополучно решите свою загадку. А вот для Хайда и моей племянницы выйти из положения будет не так легко!
– Улики могли бы его удержать, – тихо сказал Годвин.
– Но они же недостаточно убедительны! – закричал Обри.
Такая вспышка эмоций смутила Эванса. Годвин принял ее как должное.
– Да, сэр, – пробормотал он.
– А я тем временем должен обвинить Джеймса Мелстеда в разглашении содержания совершенно секретного совещания в министерстве обороны. Он, несомненно, подтвердит справедливость обвинения и зальет слезами свой носовой платок!
Мир его личной жизни и профессиональные обязанности переплелись в один запутанный клубок. Он понимал, что Джеймс Мелстед был первым шагом на единственном открывавшимся перед ним пути. Но разве не ради этого на него возлагалось тяжкое бремя ответственности? Старое немощное тело наливалось энергией. Он ничуть не страшился встречи с Мелстедом. Смущало переплетение чувства долга и дружеской привязанности. Но он обязан отыскать свидетельства того, что Малан через "Шапиро электрикс" поставил ДПЛА с системой управления и другим оборудованием Харрелу и его банде убийц, называвших себя "саквояжниками".
Он обязан предоставить доказательства преступной неосторожности Джеймса Мелстеда и заслуживающего наказания злодейского преступления Малана.
– Позвоните домой сэру Джеймсу, прокашлявшись, приказал он. – Скажите, что мне нужно срочно с ним поговорить... если необходимо, договоритесь о ленче.
По Оксфорд-стрит ползли такси, при каждой остановке окрашивая в рубиновый цвет мокрый асфальт. По стеклу ползли холодные капли дождя. Голова раскалывалась от нетерпения и страха. Руки все сильнее сжимали изогнутую рукоять трости.
* * *
Момент был упущен еще до того, как он тронул ручку дверцы. Кэтрин, до смерти напуганная, увидев мужчину, встала, как вкопанная, зажав рукой рот, чтобы не крикнуть. Хайду было видно, что тот, опомнившись от удивления, направился к ней. Возможность упущена. Он лихорадочно искал другие варианты. Левая рука, державшая дверную ручку, медленно разжималась.
Грохот опрокинутого мусорного бака, пронзительный визг испуганного кота, мелькнувшее в сторону проулка черно-белое пятно. В воздух взметнулась рука с пистолетом и исчезла в тени. Другой рукой мужчина достал книжечку удостоверения. Хайду был слышен голос, но слов не разобрать.
