Раздражение и высокомерие... а может быть, замешательство вырывались легкими облачками вместе с дыханием. – Нет, я не сильно болен, – добавил он.
– Хорошо. – Тоже притопывая ногами, Прябин поглядел вверх, на стены и башни Кремля. Смех четырех сотрудников службы безопасности резал ухо. – Я... мне жаль, что вы...
– Действительно? – В голосе Диденко слышалось потрясение, неподдельное удивление, словно в памяти всплыло что-то давно забытое. – Значит, вы сожалеете. – Диденко поднял к шапке руку в перчатке, как бы собираясь провести ею по волосам, но остановился, ощутив мех. Укоризненно, скрывая улыбку, улыбнулся, слегка постукивая зубами, должно быть, от холода. Потом передернул плечами. – Нужно было... – он стал протирать запотевшие очки, в глазах энергичный блеск, так не вязавшийся с беспомощным выражением лица. Надев очки и поглядев на Прябина, неожиданно воскликнул: – Еще столько предстояло сделать! Вы меня понимаете? Не себя мне жалко; жалко, что столько недоделано! – Это было так не похоже на чопорный, хвастливый тон, к которому привыкли, видя его по телевидению. Голос был грубее, глубже, в нем слышался неподдельный гнев. Он махнул рукой в перчатке в сторону возвышавшихся позади стен. – Знаете, я... мы... могли сделать куда больше. Ирина и... – и сомкнул губы, словно ловя хрупкое рассыпающееся печенье. – Да, – продолжил он, помолчав. – Да, спасибо за участие. Я искренне тронут. Всего доброго, генерал.
Словно передразнивая самого себя, не сгибая головы, еле заметно поклонился. Оглянулся на охранников. Прябин тоже дал знак своим.
– Всего хорошего, товарищ Диденко, – громко ответил он. Его охранники, моментально подтянувшись, стали прощаться и следом за ним энергично затопали ногами.
Прябин разок оглянулся. Сутулая спина, огромная шапка, висящее мешком пальто. Диденко споткнулся, но неуклюже удержался на ногах. Комичная фигура... и в то же время столько злости, безудержной злости, от горя или отчаяния.
... – А, Кеннет... А я как раз собираюсь приступить к ленчу. Составишь компанию? – Джеймс Мелстед проворно, словно молодой, поднялся на ноги, встречая друга с распростертыми объятиями. Позади него и высокие окна виднелась Итон-сквер, усыпанная бурыми листьями и строительным мусором. На фоне медленно очищающегося мрачного неба зябко вырисовывались голые деревья. Обри крепко, виновато пожал руку Мелстеда.
Верх взяла вкрадчивая манера Джеймса, самодовольная улыбка, приглашающая Обри воспользоваться окружавшим его надежно обеспеченным комфортом.
Стараясь казаться безмятежным, Обри, улыбаясь про себя, тихо произнес:
– Отлично, Джеймс. Рад, что согласился встретиться...
– Как же иначе, Кеннет? Чем могу помочь? Сдается, что это по просто дружеский визит. Ты чем-то... озабочен?
– Задерган, Джеймс... просто задерган.
– Усаживайся поудобней, Кеннет. Шотландского? – Обри вскинул глаза на украшенные эмалью каминные часы. Мелстед рассмеялся. – Солнце уже давно над мачтами. Так что не смущайся. – Он позвонил в висевший у камина колокольчик. Обри устроился на меньшем из двух диванов, напротив кресла Мелстеда, не зная, чем занять руки. Хоть бы шляпа была! Но молодой дворецкий забрал и шляпу, и пальто. Молодой человек, наполнив стаканы напитками, подал Обри его стакан на серебряном подносе. Теплота, уют, старая дружба терзали совесть Обри, словно он замышлял совершить в этой со вкусом обставленной комнате тяжкое преступление, скажем, похитить одно из полотен школы Ньюлина или даже единственного Лаури или прихватить чего-нибудь из расставленного по гостиной серебра или фарфора. Или мебель, выдержанную в стиле начала прошлого века.
Обри потягивал виски. Мелстед уселся в свое кресло. Пышущий здоровьем. В домашних брюках и джемпере на пуговицах, поверх клетчатой рубашки шейный платок. Уход на пенсию явно пошел ему на пользу.
– Как Элис? – поинтересовался Обри.
Мелстед пожал плечами.
– Думаю, как всегда, в одной из бесплатных столовых или ночлежек. Она не часто посвящает меня в свои дела, знает, что я не одобряю все это. – Тем не менее, в голосе звучала гордость за единственную дочь. Возможно, ее филантропия служила заменой его собственной совести? Элис в пристанищах для бездомных, Элис у отверженных, ночующих под мостами или в картонных ящиках в глухих переулках. Элис с наркоманами и жертвами СПИДа... Да, даже осуждая, он гордился ею, как гордился и своими сыновьями – полковником и банкиром. – Бедняжка Элис, временами она так устает. До изнеможения, – вздохнул он. – Но не желает меня слушать. Совсем себя не бережет. – Помолчал секунду, глядя на бокал с хересом, потом, блеснув глазами, спросил: – Так чем могу служить, дружище? Да, между прочим, на ленч будет камбала... хорошо? И я подумал о бутылочке шабли. – Обри, улыбаясь, кивнул, чуть ли не мурлыча от удовольствия. – Прекрасно. Ну так о чем речь? – напомнил Мелстед.
– Вопрос щекотливый, – обдуманно начал Обри, – поскольку касается молодого Давида... точнее, его компании. Ты, Джеймс, конечно, знаешь о моем последнем поручении от Джеффри и премьер-министра. И о джентльмене, которого мы поймали с поличным.
– По, разумеется, Дэвид в этом не замешан.
– Прямо нет. Но, знаешь ли, пойдут круги... и тогда последствия могут стать вполне серьезными.
– Все можно уладить, разве не так? Уж на Джеффри-то можно положиться.
– Возможно. Но такие вещи становятся видимыми невооруженным глазом со временем. С помощью "Гардиан", или Данкена Кэмпбелла, или кого-нибудь еще...
– Но удивлюсь, если встрянет Би-би-си! – слегка переигрывая, весело воскликнул Мелстед. Сквозь благодушие сквозила настороженность, будто Обри уже раскрыл свои подлинные намерения. Запахло притворством, фальшью.
– Человек, которого мы допрашиваем, Джеймс, бросил свет на кое-какие темные делишки. – Он помолчал, но Мелстед лишь с интересом слушал. – У "Рид электроникс" столько засекреченных проектов, особенно теперь, когда компания купила у правительства фирму "Инмост"! Но настоящий источник беспокойства, возможно, где-то в прошлом. Помнишь проект ДПЛА?
Мелстед нахмурил брови.
– Смутно... м-м... да, дай подумать... вспомнил. Причинил компании много неприятностей. Я был против аннулирования, но без твердой поддержки США проект был конченым делом. – Вздохнув, покачал головой. – В тот момент компанию Дэвида стремительно несло на камни.
Появился дворецкий. Мелстед, взглянув на бутылку, утвердительно кивнул. На широкий голубой ковер упал бледный солнечный свет, коснувшись и больших узорчатых половиков.
– Этот проект – моя проблема, по крайней мере одна из них.
– Как же так? Ведь компания Дэвида уцелела. Среди благодетелей и потенциальных получателей выгоды, разумеется, Паулус Малан. Но... причем тут проект? Что там тебе нашептали твои агенты, Кеннет?
– А, ладно... Сдается, что невозможно определить, где конкретно оказались опытные образцы... – Мелстед выпрямился, словно по подлокотникам кресла пропустили электрический ток. Обри быстро добавил: – И у меня такое ощущение, что кое-что из них переправили на ту сторону.
– Неужели... вообще такое возможно? – Легкая одышка, напряженный взгляд, натянуто-угодливое выражение. Перед глазами Обри возникла ухмыляющаяся физиономия Чемберса. Обри Пыли противны и это видение, и усилия Мелстеда казаться спокойным.
– Не знаю. Джеймс, право, не знаю, – развел руками Обри. Запахло жареной камбалой.
– Еще виски?
– О нет, благодарю. – Обри и без того уже нарушил законы гостеприимства. Теперь он жалел, что согласился на ленч. Его охватило острое разочарование.
Джеймс оставался настороже.
– Но я не слишком тороплюсь с этим делом. Хочу повесить его на того парня, Лескомба. Он представлял несомненную угрозу. Я определенно считаю, что это он, скорее всего, передал секреты ДПЛА наряду со всеми другими, над которыми он работал или до которых мог добраться! Но прежде чем предпринять дальнейшие шаги, я должен быть твердо уверен... понимаешь?
Согласно кивая, Мелстед смахнул с широкого лба седые волосы, потер подбородок.
– Да, понимаю... – пробормотал он. Глаза беспокойно бегали, точно ища убежища. Обри с отвращением наблюдал, по не мог винить себя, даже Чемберса. Если только чуть-чуть. От мысли об угрожавшей Кэтрин опасности мигренью сдавило голову. А старая дружба внезапно увиделась будто с другого конца телескопа – два слишком далеких, не имеющих ничего общего человека, как крошечные фигурки с висящей на стене картины Лаури. – Знаешь, Кеннет, ты лучше изложи свои соображения и скажи, чем я могу помочь... – Появился дворецкий. – ...За камбалой, – закончил Мелстед.
– Я взял на себя смелость накрыть на двоих в столовой, сэр, – объявил молодой дворецкий.
– О да. Жюль не потерпит, чтобы гостей кормили с подноса на коленях, Кеннет! Тогда пошли?
Обри встал.
– Сдается, что остались невыясненными два обстоятельства этого дела, – заметил он. – По крайней мере два. Прежде всего аппараты, конечно, направились на запад, а не на восток. Хотелось бы знать, где они теперь, я бы сказал, для противной стороны им бы не было цены. – Лежавшая на лопатке Обри рука сопровождавшего его в столовую Мелстеда мелко задрожала. Эх, Джеймс! Похоже, в душе он рыдал, словно обманутая девица из мелодрамы. Аппараты и их пусковые устройства сначала испытали, а потом использовали для убийства Ирины Никитиной.
