Также, как все…
Ненавижу это выражение.
Мерзость какая.
По сравнению со всеми, что у нас за жизнь эти последние девять лет?
Катастрофа?
Веселенькая такая катастрофа…
Пока я терплю, потому что Недре тоже у нее учиться, но когда мы закончим с начальной школой, я пойду к ней и скажу: «Мадам Кристель П., вы набитая дура». Да, я грубиянка и не жалею об этом, потому что уже была однажды за это вознаграждена…
Я рассказывала, уж и не помню кому, что собираюсь объяснить этой козе, кто она такая, и Самюэль, который при этом присутствовал вместе с друзьями, сказал со вздохом: «Моя настоящая мама никогда бы этого не сделала…» Для меня это было настоящей наградой, потому что в последнее время с ним стало нелегко… Типичный кризис переходного возраста, так я думаю, но в нашем случае все серьезнее… Он никогда так не скучал по родителям… Носит теперь исключительно вещи отца и деда, ну и конечно… тетушка Кейт со своими пирогами и морковками стала для него уже не слишком серьезным примером для подражания… Я обрадовалась, потому что он произнес это так нежно, а значит, этот неблагодарный, прожорливый, прыщавый бездельник хотя бы не потерял чувства юмора… Ладно, главное – не расслабляться. Эту дрянь я все равно проучу! Они рассмеялись.
– Но как вы все очутились здесь?
– Сейчас дойдем и до этого… Давайте мне ваш стакан.
Шарль был пьян. Пьян от всего услышанного…
– В общем, я делала, что могла… Я часто оказывалась не на высоте, но дети были на редкость милы и терпеливы… Как их мама… которой мне так не хватало… На самом деле, по ночам плакала я. Когда они чувствовали себя несчастными, мне хотелось, чтобы рядом была Эллен, а когда счастливыми – тем более. Я жила в ее квартире, среди ее вещей, пользовалась ее щеткой для волос, носила ее свитеры. Я читала ее книги, памятки на двери холодильника, и даже ее любовные письма, однажды вечером, когда впала в полную тоску… Мне не с кем было поговорить о ней. Мои dearest friends [207] просыпались, когда я ложилась спать, и не было еще ни интернета, ни скайпа, ни всех этих мудреных спутников, превративших нашу огромную планету в маленький будуар…
Мне хотелось, чтобы Эллен научила меня говорить голосом Винни. И Пятачка. И братца Кролика. Хотелось, чтобы она посылала мне оттуда какие-нибудь сигналы, чтобы я знала, что она думает о моих необычных начинаниях и так ли это страшно, если мы спим все вместе… нам ведь так лучше… Я хотела, чтобы она подтвердила мне, что не стоит страдать из-за того парня и что я правильно сделала, лишив его возможности меня найти. Я хотела, чтобы она обняла меня и приготовила для меня тоже горячего молока с флёрдоранжем…
Мне хотелось позвонить ей и рассказать, как трудно растить детей сестры, которая исчезла, даже не попрощавшись с ними, чтобы не тревожить их. Я хотела обратить время вспять и сказать ей: Пусть они уезжают вдвоем и пьют там свое вино, а мы с тобой нальемся шерри, и я расскажу тебе про папайю да про то, кто с кем спит в кампусе.
Она была бы в восторге, если бы я так сказала. Ведь именно этого она от меня и ждала…
По-моему, я потихоньку сходила с ума и разумнее было бы переехать, но я не могла их заставлять… К тому же это было не так-то просто… Я забыла рассказать вам… скажем так, техническую сторону этого дела… Семейный совет, повестка в суд по вопросу опеки, нотариус и все, что пришлось провернуть, чтобы добыть средства для их существования… Вам это тоже интересно, Шарль, или сразу про наш отъезд в деревню?
– Очень интересно, но…
– Что?
– Они там не простудятся, барахтаясь в воде?
– Господи… Да ничего с этими дуралеями не будет! Сейчас мальчишки начнут гоняться за девчонками, и все в два счета согреются, уверяю вас…
Молчание.
– Вы такой заботливый?
Он порозовел в темноте…
Перед ними с визгом пролетела «Не тронь – получишь», а за ней – местный Боб Дилан.
– Ну, что я вам говорила! Кстати… Вы бы положили презервативы в сарае, где хранятся седла?
Шарль закрыл глаза.
Ну и девушка, американские горки…
– Я вот положила… Рядом с коробкой сахара для лошадей… Когда я сообщила об этом Сэму, он посмотрел на меня так словно я извращенка какая-то, зато у извращенки теперь совесть спокойна!
От комментариев он воздержался. Плечи их иногда соприкасались, да и сюжет был несколько… короче…
– Да, техническая сторона дела меня очень интересует, – улыбнулся он, глядя в свой стакан.
В темноте было не видно, но он почувствовал, что она улыбнулась.
– Это долгая история, – предупредила она его.
– Я никуда не спешу…
– Авария произошла восемнадцатого апреля, до конца мая я временно исполняла обязанности «в черную», как выражаются мои старшие, потом пришлось собирать так называемый «семейный совет», по три человека с отцовской стороны и по три с материнской. С нашей стороны все было ясно: Dad, [208] Мама и я. А вот с родней Пьера оказалось сложнее: та еще семейка, прямо какой-то Мориаковский змеюшник, они так долго договаривались, что первое заседание пришлось перенести.
Когда они наконец явились, я почувствовала огромный прилив нежности к Луи и его сыну. Я поняла, почему первый не хотел с ними общаться и почему второй по уши влюбился в мою сестру. Эти люди… как вам сказать… были «во всеоружии»… Да, таков был их жизненный принцип… Старшая сестра Луи, ее муж и Эдуард, дядя Пьера по материнской линии… Эээ… Вы еще не запутались?
– Нет, не запутался.
– Дядя Эдуард прибыл с милой улыбочкой и подарками для детей. Двое других, назовем их спецами по бухучету, ибо он был бухгалтером по профессии, она – по призванию, предъявлять счета было смыслом ее жизни, я это имею в виду, так вот, они прежде всего спросили меня, говорю ли я по-французски. Отличное начало!
Она смеялась.
– I think I've never spoken French as well as… [209] так хорошо, как в тот день. Я огорошила этих двух пентюхов такими шатобриановскими выражениями с сослагательным наклонением в прошедшем времени…
Итак, пункт первый… Кто назначается опекуном детей? Итак… Похоже, желающих немного. Судья посмотрела на меня, я ей улыбнулась. Вопрос закрыт. Пункт второй: кто назначается опекуном-надзирателем? То есть, кто будет за мной следить? И контролировать финансовую сторону дела? О! В кашемировых рядах волнение… Отиты, ночные кошмары, человечки без рук на детских рисунках – это не так уже важно, но вот имущество, это серьезно…
Передразнивая их, Кейт то и дело подталкивала его локтем…
– И что, скажите мне, могла я сделать против этих двоих? «Умереть иль в дерзновении предсмертном – одолеть»? [210] Я смотрела на моего престарелого отца, который что-то записывал, на мать, всхлипывавшую и мявшую в руках носовой платок, и слушала весь тот вздор, который эти родственнички выкладывали судье. По женской линии и обсуждать было нечего, но вот у Луи кое-что имелось… Квартира в Каннах, еще одна в Бордо, не считая той, в которой жили Пьер и Эллен. Ее владельцем был Пьер. Госпожа бухгалтер была осведомлена об этом лучше меня… Дело в том, что она уже десять лет судилась с Луи за какой-то клочок земли или за что-то там еще… В общем, детали я опускаю…
Good Lord, [211] я почувствовала, что страсти накаляются… В конце концов титул опекуна-надзирателя достался деверю Луи.
Статья 420 «Гражданского кодекса», напомнила судья, «опекун-надзиратель» обязуется представлять интересы несовершеннолетних в случае, если они входят в противоречие с интересами опекуна. Пока секретарша суда выполняла необходимые формальности, мы смогли-таки договориться, но я помню, что была уже совершенно не в себе. Твердила про себя:
Семнадцать лет…
Семнадцать лет и два месяца под их «присмотром»…
Help [212]
Выйдя из здания суда, заговорил, наконец, и мой отец:
«Aleajacta est». [213]
Что ж… хорошенькая поддержка… Догадываясь, что я в полном унынии, он добавил, что бояться мне нечего, что даже у Вергилия сказано:
Numero deus impare gaudet… [214]
– А что это значит? – спросил Шарль.
– Что детей трое, а боги любят нечетное число. Взглянула на него, смеясь:
– Теперь вы понимаете, насколько одинокой я себя чувствовала! Потом начались бесконечные походы к нотариусу, чтобы оформить ренту с ежеквартальными выплатами и обрести уверенность в том, что дети смогут впоследствии получить хорошее образование, если я сумею быть им приличным опекуном… Не скрою, я вздохнула с конечно, став совершеннолетними, не сбегут с деньгами и не просадят их все в казино…
Ну, в общем… Поживем-увидим… Как я вам уже говорила… Ладно, давайте по последней – как раз хватит, чтобы добраться до этой речки…
