– О чем вы говорите? – вновь потребовала от Амерлин ответа горячая Найнив. Та подняла на нее свой взор, и молодая женщина тотчас же сменила тон, добавляя: – Простите меня, мать, но мы, видно, приговорены вами к ещё худшему наказанию, да? Ваш разговор о доверии неизвестно с кем – он не дошел до моего сознания. Спросите меня, я отвечу: доверять Морейн вам не следует!
– Ты отвечаешь за свои слова, не так ли? – спросила ее Амерлин. – Всего год, как явилась к нам из деревни, и уже думает, будто знает о мире достаточно, чтобы решать, кому из Айз Седай можно доверять, а кому нельзя! Всем матросам матрос – уже и парус поставить выучился!
– Да она совсем не то имела в виду, мать! – вмешалась Эгвейн в светскую беседу, уже зная: на самом деле Найнив хотела сказать как раз то самое, что и сказала. Она пронзила подругу предупреждающим об опасности взглядом. Найнив резко дернула себя за косу, закрыв рот и сжав губы.
– Хм, кто бы говорил! – размышляла вслух Амерлин. – Доверие – штука такая же скользкая, какой бывает корзинка с угрями. Дело в том, что придется мне работать вместе с вами, с двумя девчонками, которые могут служить для дела опорой не более, чем пучок соломы!
Губы Найнив побелели, но голос остался ровным:
– Пучок соломы, так вы сказали, мать? Амерлин же продолжала свою речь с таким видом, будто не слышала слов Найнив:
– Лиандрин попыталась затолкать вас головами вперед под плотину, и вполне возможно, убралась она потому, что узнала; скоро вы возвращаетесь и можете сорвать с нее маску. Поэтому мне придется поверить, что вы не входите в круг Черных Айя. Приятней было бы грызть чешую и жевать сырые потроха, – пробормотала она, – но, видно, надо бы мне привыкнуть произносить это слово! От ужаса Эгвейн немо раскрыла рот: Черные Айя. Мы? О Свет! Но вместо нее Найнив воскликнула с жаром:
– Ну нет! Мы – нет! Не они! Как вы смеете подозревать нас! Как вы можете даже предполагать такой ужас?!
– Сомневаешься во мне, дитя, так продолжай! – промолвила Амерлин тоном приказа. – Изредка ты обладаешь мощью, сравнимой с могуществом Айз Седай, но на самом деле никакая ты не Айз Седай, ты и на мили не подошла к ним ближе! Ну?! Продолжай, если тебе есть что сказать! Обещаю: тебе придется выплакивать у меня прощение! "Пучок соломы"? Я сомну тебя, как сминают солому! Терпение мое лопнуло!
Губы Найнив дрожали. Наконец заставив себя встряхнуться, она успокаивала свое сознание глубоким дыханием. Она заговорила вновь, и в голосе ее ещё позвякивала резкость, но уже резкость умеренная:
– Простите меня, мать. Но вам бы не следовало… Мы не… Мы никогда не опустились бы так низко!
Амерлин с натянутой улыбкой откинулась на спинку стула.
– Ну вот, стоит тебе захотеть – и ты вполне в состоянии себя сдерживать. В этом я и хотела убедиться. – При этих словах властительница Эгвейн начала размышлять на тему: насколько и впрямь разыгранная Амерлин сцена была всего лишь испытанием? Вокруг глаз Амерлин залегли морщины, которые давали понять: терпение ее и в самом деле вот-вот кончится. – Я хочу все же изыскать возможность возвысить тебя до присвоения тебе шали, дочь моя! Если верить Верин, ты уже так же сильна, как любая женщина в Белой Башне.
– Мне – шаль? – Голос Найнив от волнения прерывался. – Я… Я – Айз Седай?
Сделав рукой такое движение, будто отбросила в сторону нечто вовсе неважное, Амерлин, однако, вздохнула при этом с явным сожалением.
– Зачем стремиться к тому, что может и не осуществиться? Вряд ли бы я смогла возвысить тебя до звания полноправной сестры и в то же время отослать сию сестру на кухню, выскабливать котлы до блеска. Учти, Верин утверждает, будто ты по-прежнему способна осознанно направлять лишь в состоянии крайней ярости. Но я была бы готова отсечь тебя от Истинного Источника, если б ты хоть каплю походила на тех, кто соблазнился притягательностью саидар. Конечные испытания перед получением тобой шали проверяют среди прочих и умение твое направлять Силу, одновременно сопротивляясь давлению извне и сохраняя внешнее и внутреннее спокойствие. Причем воздействие на тебя будет оказано сильнее некуда. Даже я не могу своей властью, да и не захочу изменить установленные испытания.
Найнив выглядела обескураженной. Она взирала во все глаза на Амерлин, не в силах захлопнуть раскрывшийся рот.
– Я ничего не понимаю, мать, – заявила Эгвейн, подумав с минуту.
– Наверное, пока и не должна. В Башне есть лишь две женщины, в ком я уверена: они не из Черной Айя. – При последних словах губы Амерлин снова скривились. – Это ты и твоя подруга! Лиандрин и с нею двенадцать женщин покинули нас. Но все ли ее сообщницы ушли? Или они оставили здесь кое-кого из своих товарок, и те скрываются среди нас, точно пни, прячущиеся под весенней водой: не видишь их, пока они тебе лодку не продырявят? Вполне вероятно, я обнаружу их слишком поздно, но я их разоблачу, я не позволю Лиандрин и ее помощницам уйти от возмездия. Главные их злодейства – не воровство и не убийства. Погубив кого-то из моих людей, уйти невредимым не удалось ещё ни одному душегубу. И я не допущу того, что тринадцать прекрасно подготовленных Айз Седай служат Тени! Я найду их, вырою из-под земли и усмирю!
– Не понимаю, какое отношение к нам имеют эти дела, – медлительно проговорила сохраняющая спокойствие Найнив. Но по выражению ее лица было ясно: собственные мысли ее не радуют.
– Очень существенное отношение, дитя мое, – насмешливо пропела Амерлин. – Вам с подругой предстоит стать моими ищейками, вы начнете выслеживать Черных Айя. Кто станет подозревать в столь важной службе вас – парочку недообученных Принятых, только что ославленных мною публично?
– Какое безумие! – Еще в ту секунду, когда Амерлин произнесла слова "Черные Айя", глаза у Найнив распахнулись во всю ширь, и она так сжала кончик своей косы, что суставы ее пальцев побелели. Слова свои она распластывала во всем их смысле и словно откусывала и сплевывала их: – Они все уже настоящие Айз Седай, а Эгвейн ещё не сделала и первых шагов на пути Принятой, обо мне же самой вы знаете: направлять даже столь слабый поток Силы, чтобы хотя бы зажечь свечу, я не могу до того мгновения, пока не разъярюсь, причем разъяриться по своей собственной воле я не могу. Как же мы станем противодействовать им?
В знак согласия со словами подруги Эгвейн кивнула. Язык ее прилип к нёбу. Охотиться за Черными Айя. Я бы предпочла с хворостинкой в руке в одиночку выйти на медведя! Амерлин просто желает дополнительно наказать нас страхом. Вот что ей нужно! И ежели цель Амерлин была действительно такова, она достигнута.
Амерлин тоже кивала речам Найнив.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
