27
На следующее утро Флорис с Адрианом проснулись с восходом солнца. День обещал быть знойным. Юноши побежали на реку купаться, к ним присоединилась, ускользнув от Элизы, Батистина. Девочка своими растрепанными волосами напоминала маленькую дикарку. Влажный ветерок создавал иллюзию прохлады. Братья, поиграв немного с Батистиной, взялись за шпаги и стали ожесточенно биться, к великому удовольствию сестренки и Жоржа-Альбера, хлопавшего в ладоши. Оба уже настолько овладели искусством фехтования, что давно отказались от рапир с наконечником — сражаться боевым оружием казалось им гораздо интереснее. Это всегда приводило в ужас Максимильену, зато очень нравилось Батистине. Иногда кто-то из них получал царапину — при этом потерпевший поражение веселился не меньше победителя. Однако сегодня схватка продлилась недолго. Батистина попыталась было увлечь Флориса к реке, чтобы продолжить обычные игры, но у нее ничего не вышло — через несколько минут он заскучал и уселся под кедром на то самое место, где вчера отдыхала Полина. Федор и Ли Кан, ставившие верши неподалеку, переглянулись и сразу же поняли друг друга. Барчуки томились и жаждали что-то предпринять. Несмотря на некоторое различие в характере, они вели себя словно близнецы: делили на двоих не только одну спальню, но и одинаковые чувства. Их связывала некая невидимая нить, которую ничто не могло разорвать.
— А, может, нам уехать, Адриан? — воскликнул вдруг Флорис. — Мы бы поступили в армию или во флот, а Полину с Мари-Анной похитили.
— А как же быть с «Господом на небесах»? — спросил Адриан, фыркнув при одном только упоминании любимой присказки маркиза де Майи-Бреля.
— Подумаешь! Можно его прикончить при помощи секретного удара, которому нас пока не научили.
— Слушай, это верно! — вскричал Адриан. — Федор! Эй, Федор!
— Что, барин?
— Ты должен показать нам секретный удар Петрушки.
— Я вас обоих научу, барчуки, когда придет время, — ответил казак.
— А когда придет это время? — нетерпеливо осведомился Флорис.
— Скоро, барчук, очень скоро.
И Федор, отвернувшись, вновь принялся за свою работу. Его единственный глаз искрился весельем. Ли Кан прошептал:
— Майский Цветок и Счастье Дня стали мужчинами, скоро они отправятся навстречу своей судьбе.
— Да, Ли Кан, а барыня наша этого не замечает. У малыша в жилах такая же горячая кровь, как у царя. Но что мы можем сделать?
— Ты сам сказал, Острый Клинок, нам надо ждать. Ждать, пока волчата не превратятся в волков, пока львята не выползут из берлоги, пока орлята не выпорхнут из гнезда. Тогда мы поможем им, и они станут настоящими леопардами!
Флорис, растянувшись на траве, смеялся от всей души:
— Этот Федор такой забавный! Все твердит: «Скоро, барчук, скоро!» Да я уже выше его ростом, а он по-прежнему считает нас детьми. Знаешь, Адриан, — продолжал Флорис, сладко потянувшись, — жизнь прекрасна! Стоит изумительная погода, и мы оба влюблены… нас с тобой любят самые красивые женщины королевства.
— Вот именно, — подтвердил практичный Адриан. — Главное, что они любят нас!
Вдруг Флорис вскочил на ноги и принялся трясти брата, не в силах иначе выразить обуревавший его восторг.
— Да, да, да, да! Ты прав, Адриан, а у меня появилась хорошая идея. Поедем к ним! В конце концов, до замка Майи всего десять лье.
Глаза у Адриана засверкали, он обнял Флориса.
— Брат мой, это гениально! Дарую тебе титул герцога, принца и маршала Франции.
Юноши ринулись переодеваться и седлать лошадей. Через несколько минут они промчались галопом мимо Максимильены и Батистины, завопившей от бешенства при виде такого коварства. Как они посмели бросить ее! Максимильена улыбнулась. Ли Кан с Федором ошибались — она давно заметила, как изменились сыновья. Материнская интуиция позволила ей отчасти догадаться и о том, что произошло накануне. Она мучительно размышляла о будущем Адриана и Флориса. Максимильена сказала Майи-Брелю правду — от прежнего ее состояния почти ничего не осталось. Мальчикам необходимо выгодно жениться… или вступить в армию — однако без денег они не могли купить себе чин, как было принято. Максимильена помахала юным всадникам, а те с громким криком «ура!» перемахнули через садовую изгородь, вихрем пролетели через деревню Мортфонтен. У входа в церковь Блезуа в одеянии служки почтительно выслушивал наставления старого кюре. Аббат крикнул вдогонку молодым людям:
— Куда это вы так спешите?
— Мы не можем вам сказать, господин кюре, — со смехом крикнул Адриан. Флорис же, сорвав с головы берет, издал воинственный клич, заставивший Блезуа побледнеть. Старый священник улыбнулся.
— Ну, Блезуа, в лихости нашим молодым господам не откажешь.
— Воистину так, господин кюре, только не люблю я все эти скачки. Навидался я их в свое время! Не приведи Господи пережить такое еще раз, — ответил Блезуа, вздрогнув при одном воспоминании.
Адриан и Флорис скакали, поднимая клубы пыли. Ветер свистел им в уши.
— Я обойду тебя, брат, — закричал Флорис, вонзив шпоры в бока несчастной лошади.
Кони нервничали, чувствуя нетерпение всадников, и даже зной не мешал им мчаться, закусив удила. Только таким искусным наездникам, как Флорис с Адрианом, было под силу справиться с обезумевшими животными. Отмахав два лье, братья остановились — надо было напоить лошадей и дать им перевести дух. Флорис дрожал от возбуждения:
— Какие несносные клячи! Почему мы не нуждаемся в отдыхе?
— Потому что им спешить некуда, — философски заметил Адриан.
Юноши улеглись на траве, Флорис жевал травинку.
— Что они скажут, когда увидят нас? — спросил Адриан.
— Разумеется, очень обрадуются, — с олимпийским спокойствием промолвил Флорис.
— Да, но какой предлог выдумать для нашего визита? — не унимался Адриан, который не любил доверяться случаю.
— Зачем предлог? Мы сойдем с коней и упадем к их ногам, говоря, что умираем от любви, — ответил Флорис, доверявший только вдохновению.
Юноши вновь вскочили в седло, но теперь им пришлось умерить свой пыл, чтобы несчастные животные смогли выдержать.
— Она так красива, — воскликнул Флорис, — что достойны ее только король и я.
Адриан расхохотался:
— Король и ты, Флорис? Ты мог бы сказать, брат мой, ты и только потом король, ведь ты благородный и великий Флорис де Вильнев-Карамей!
— О, король! — вздохнул Флорис, который с легкостью переходил от одной мысли к другой. — Только бы увидеть короля! Служить ему, умереть за него!
Адриан улыбнулся. Флорис постоянно жаждал за кого-нибудь умереть. Адриан наклонил голову, чтобы ветка не хлестнула его по лицу.
— Скажи, Флорис, — произнес он, меняя тему разговора, — этот жаркий лес не напоминает тебе Дубино? Правда, ты был тогда совсем малышом…
