Брошенная в одиночестве на полицейском участке, она ощущала, что надежда растаяла как дым.
Она пришла, проглотив свою гордость, пожертвовав душевным спокойствием, а он… Он только и сделал, что смерил ее ледяным взглядом.
Раз так, ей нечего здесь делать.
Обидевшись, она распахнула дверь, вышла на улицу и увидела Зака и Рипли в деле. Нелл застыла на месте, обхватив себя руками.
Один здоровенный, коротко стриженный мужик обзывал последними словами другого коротко стриженного мужика. Тот не оставался в долгу. На безопасном расстоянии собралась толпа зевак, поддерживавшая криками кто одного, а кто другого из братьев.
Зак и Рипли были уже рядом и силой оттаскивали братьев друг от друга. Нелл не слышала, что они говорили, но заметила, что, хотя толпа слегка успокоилась, уговоры на братьев не подействовали.
Они готовы были вцепиться друг другу в глотку.
Когда в воздухе мелькнул кулак, Нелл поморщилась, но инстинктивно шагнула вперед. Поднявшийся крик напомнил ей шум прибоя. Все последующее слилось в одно туманное пятно.
Зак схватил одного из мужчин за руку, Рипли схватила второго, оба вынули наручники. Тычки, толчки, ругательства и грозные предупреждения.
Потом один из братьев как следует двинул другому, но промахнулся и заехал Заку кулаком в челюсть.
Нелл увидела, что голова Зака дернулась, и услышала, как толпа дружно ахнула. Все застыли на месте, как в стоп-кадре.
Способность говорить и двигаться вернулась к людям только тогда, когда Нелл побежала на другую сторону улицы.
– Ну, черт побери, Эд, ты арестован. – Зак защелкнул наручники на запястьях одного из братьев, а Рипли тем временем заковала второго. – И ты, Билл, тоже. Петухи проклятые… А вы, все, отправляйтесь по своим делам! – крикнул Тодд в толпу.
Тут он заметил Нелл, застывшую на тротуаре, как олень, ослепленный фарами автомобиля, и выругался снова.
– Кончай, шериф… Ты знаешь, что я метился не в тебя, – примирительно заявил один из братьев.
– Мне плевать, куда ты метился, – огрызнулся Зак, ощутив вкус крови во рту. – Ты оказал сопротивление представителю закона.
– Он первый начал! – тут же завопил виновник.
– Черта с два! – вскинулся Билл, и Рипли быстро оттащила его в сторону. – Но я непременно закончу это дело, как только появится возможность.
– Только если приведешь с собой целую армию.
– Замолчите сейчас же! – приказала Рипли. – Сорокалетние мужики, а ведете себя как сопливые мальчишки.
– Это Эд его ударил. А меня за что?
– За беспорядки в общественном месте. Если вам хочется проломить друг другу башку, делайте это у себя дома, а не на улице.
– Не надо сажать нас в тюрьму. – Поняв, что его ждет, Эд тут же опомнился и начал уговаривать Зака: – Слушай, если я окажусь за решеткой, жена спустит с меня шкуру. В конце концов, это было семейное дело.
– Дело не в моей физиономии, а в том, что вы устроили драку на моей улице. – У Зака дико болела челюсть. Он привел Эда на участок и загнал в одну из двух клеток. – Остынь немного, а потом я позвоню твоей жене. Пусть сама решает, будет ли она брать тебя на поруки.
– К тебе это тоже относится, – весело сказала Рипли Биллу, сняв с него наручники и засунув во второй «обезьянник».
Как только замки на дверях клеток захлопнулись, она отряхнула руки.
– Я печатаю медленнее тебя, а потому сама составлю отчет. И женам тоже позвоню. Хотя уверена, что они все узнают еще до того, как я возьмусь за оформление документов.
– Угу… – Недовольный Зак провел тыльной стороной ладони по губе, вытирая кровь.
– Тебе нужно приложить лед к челюсти. И к губе тоже. У Эда Саттера кулачище размером со штат Айдахо… Слушай, ты не могла бы увести нашего героя к себе и дать ему лед?
Зак, не знавший, что Нелл вошла следом и стоит на пороге, медленно обернулся.
– Да… Ладно.
– У нас тут есть лед. Я сам могу сделать это.
– Тебе лучше держаться подальше от Эда, – посоветовала Рипли. – Иначе ты захочешь отпереть клетку и дать ему сдачи.
– Может быть.
Нелл заметила, что его глаза перестали быть холодными. Теперь они напоминали расплавленное темно-зеленое стекло. Нелл облизала губы.
– Лед помогает при опухолях, а чай с розмарином снимает боль.
– Ладно. Идет. – У него звенело в ушах, и вообще, какая разница? – Штраф в двести пятьдесят долларов. Каждому, – бросил он Рипли. – Или двадцать дней ареста. Если им это не понравится, составишь протокол и передашь дело в суд.
– Есть, сэр! – Когда Зак шагнул к двери, Рипли широко улыбнулась.
«Замечательно», – подумала она. Случившееся изрядно подняло ей настроение.
Они шли к коттеджу молча. Все заранее приготовленные слова вылетели у Нелл из головы. Этот мужчина, доведенный до белого каления, был для нее так же незнаком, как и тот ледяной и холодный, каким Зак был несколько минут назад. Нелл не сомневалась, что в данный момент ему не хочется иметь с ней дела. Она знала, сколько времени нужно, чтобы восстановить душевное равновесие после удара по лицу.
Но Зак, совсем недавно получивший кулаком в физиономию и кипевший от злости, держался удивительно спокойно.
О некоторых говорят, что они круче, чем кажутся на первый взгляд. Видимо, Закарайа Тодд был как раз из таких.
Нелл открыла дверь коттеджа, прошла на кухню, положила лед в пластиковый пакет и обернула его полотенцем.
– Спасибо. Полотенце верну.
Она, уже успевшая взять чайник, недоуменно спросила:
– Ты куда?
– Туда, где я смогу успокоиться.
Нелл пришлось поставить чайник на место.
– Я пойду с тобой.
– Сейчас тебе не до меня, а мне не до тебя, – резко сказал Зак.
Вот и еще одно открытие. Оказывается, иногда слова бьют больнее, чем руки.
– Нет. Нам нужно поговорить, и чем дольше мы будем откладывать, тем хуже, – решительно произнесла Нелл.
Она открыла дверь кухни.
– Пойдем в рощу. Будем считать, что это нейтральная территория.
Зак не взял куртку. А прошедший накануне дождь принес с собой похолодание, но казалось, что Тодду нет до этого никакого дела. Когда они вошли в тень деревьев, Нелл посмотрела на него снизу вверх.
– От льда не будет никакого проку, если ты им не воспользуешься.
Зак прижал пакет к пострадавшей челюсти и хмыкнул. Наверное, со стороны он выглядит посмешищем.
– Я приехала сюда в начале лета и думала о том, какими красивыми эти деревья будут осенью, когда ударят первые заморозки. Когда я жила в Калифорнии, то скучала по морозу и смене времен года.
Она перевела дыхание.
– Я прожила в Калифорнии три года. Главным образом в Лос-Анджелесе, хотя мы много времени проводили в нашем доме в Монтерее. Там мне нравилось больше, но я не показывала виду. Если бы он узнал, то нашел бы предлог не ездить туда. Ему нравилось придумывать для меня наказания.
