и стража, которые в мирное время имели схожие обязанности и полномочия, оказались выделены в два разных отряда, многие считали просчетом Сэйграна Ивьена. Учитывая, что бойцы Эльвинара существенно лучше оснащены и набираются только из дворян, а стражники являют собой их полную противоположность, стычки между ними неизбежны… Однако Гарта, в отличие от многих, прекрасно понимала, что это не просчет. Регент сделал все, чтобы эти люди друг друга на дух не переносили, каждую мелочь учел… И, как всегда, преуспел: не переносят. Ненавидят даже больше, чем его самого, а потому, если один из отрядов решится поднять мятеж, второй никогда его не поддержит.
– Могу я узнать имя этого человека, а также за что и где он был арестован? – заговорил командир замковой охраны.
Стражник пожал плечами.
– Назвался Гайдом из Аллиры, взяли в лесу под Ортом. Беглый, – видно было, что интерес гартарского графа десятника удивил.
Рита особенно не вслушивалась в разговор – рассматривала арестованного. Тот, похоже, происходящим не интересовался вовсе, только смотрел, не отрываясь, на облитые закатной медью башни королевского замка. Не мигая, как завороженный.
Что ж, от Орбеса до Орта недалеко, вполне возможно, что Гайд из Аллиры действительно успел завести знакомство с эверранским принцем. Только что это меняло?
Всадники скрылись за поворотом, и Рита снова обернулась к своему спутнику.
– И что ты намерен делать?
– А что я могу? – Вальд отодвинул лезущие в глаза каштановые пряди, под вечер здесь становилось ветрено. – Выясню в канцелярии, не оставлял ли Альвир каких-то бумаг на это имя. Стража могла и не проверить, им лишь бы продемонстрировать, что не зря жалование получают…
Реата не стала спорить. Если брат хочет влезть в проблемы Пиара Альвира – его право. Хотя ей это не нравилось: потакать слабостям принца она считала нецелесообразным. Пожалуй, даже опасным – в первую очередь для него самого. Пока сын Эверранского Волка притаскивал в замок выпавших из гнезда птенцов и беспородных жеребят со сломанными ногами – это было не критично. Да, среди придворных наследник эверранского престола обзавелся репутацией деревенского дурачка, но хоть жизни ничьей это не угрожало. А вот что будет, если Лиар притащит в замок висельника?..
За внутреннюю стену вернулись затемно, брат двинулся было провожать, но Реата покачала головой, и он не стал настаивать. Прекрасно знал, что она предпочитает гулять по замку в одиночестве, – так ей было проще думать. И было над чем…
Значит, все-таки Феникс. Теперь, когда смутное опасение превратилось в почти полную уверенность, страх исчез. Может, потому что неизвестность пугает сильнее скорой беды, а, может, просто потому, что бояться уже поздно. Если на доске появилась такая фигура, страх – последнее, что может помочь.
А что может?.. Ведь должны же быть варианты, должны… Они всегда есть! Просто, увлекшись грызней за личные интересы, все они порой их упускают. И если не объединиться сейчас, Эйверик Аритен сметет их с лица континента, как ветер – сухие листья. Не может же Сэйгран не понимать этого?
Так почему держит все в тайне? Слухи ползут, от этого никуда не денешься, но их давно никто не воспринимает всерьез. Не лучше ли объявить о случившемся в открытую? Да, опасно: тлеющие угли недовольства снова могли бы вспыхнуть мятежом… Но демон, общая беда – неотвратимая, в равной степени страшная для них для всех – это, пожалуй, единственное, что могло бы на время заставить высшую знать Нового Эверрана забыть о собственных интересах и начать играть на одной стороне!
А регент осторожничает. Опасается, что кто-то может недооценить угрозу и вновь попытаться урвать себе власть и земли? Что ж, и это уже бывало…
Гарта с досадой оттянула высокий кружевной ворот – бесы, в этой дряни даже дышать толком невозможно! Факелы на стенах бесконечно длинного коридора еще не погасли полностью, но беспощадно чадили, наполняя пространство тяжелым, горько-кислым дымом. Рита ускорила шаг.
Она почти уже достигла своих комнат, один-единственный поворот оставался, когда из небольшого тупика – который, вполне возможно, заканчивался одной из многочисленных потайных дверей эверрской крепости – выступила человеческая фигура. От неожиданности графиня отпрянула назад, но руки гостя перехватили ее за талию и увлекли в нишу, из которой он появился.
Сюда свет почти не проникал, Реата могла видеть только очертания. Но даже будь у нее вовсе завязаны глаза, гадать не приходилось.
– Вы забываетесь, господин Арвин! – отстраняясь, прошипела графиня.
– Ничуть, – хрипловатый голос – неспешный, с ленцой – и ненавистный запах чеснока. – Я проверил, здесь мы одни. От лестницы не видно, а обход будет только минут через десять.
Проклятье, какого демона он творит?!
– Я же говорила, не здесь! – зло выдохнула она.
– Разве? Мне казалось, ты говорила, что, если я еще раз к тебе прикоснусь, ты поможешь мне расстаться с головой, – засмеялся командир столичной стражи. – Но раз имелось в виду «не здесь», то можем встретиться, где обычно. Завтра.
Глаза потихоньку привыкали к темноте, и альенская графиня уже могла разглядеть его некрасивое лицо и ощерившийся в ухмылке рот. Наверно, со стороны она сейчас выглядела как давешний арестант, который не мог оторвать немигающего взгляда от эверрских башен. Точно так же Реата смотрела на Арвина. Смотрела и не понимала, как все это вообще могло получиться.
Все демоны преисподней, сколько же лет уже?.. Пять, шесть?.. И каждый раз будто заново. Это чувство захлестывало порывом шквального ветра, так, что трясти начинало… Не от страсти, не от похоти… И уж тем более это не было нежностью. Гарта не знала названия этому чувству. И ничего прекрасного в нем не видела, что бы там ни писали в своих пошлых сонетах придворные рифмоплеты.
Зависимость, слабость. Уязвимость.
А ведь Реата даже не была полностью уверена в его лояльности новой династии. Разные слухи ходят о прошлом командира стражи. Нет, они не говорили о политике, ничего лишнего Арвин от нее не узнает. И все-таки, все-таки…
Его руки вновь легли на талию, скользнули ниже. Проклятье, если б только знала заранее, послушала бы Лину и надела что-нибудь другое. Счастье, что здесь почти темно.
Она снова попыталась вырваться, но на этот раз Арвин удержал. Его дыхание щекотало кожу.
– Тебя долго не было. Я начал скучать, – сказал он небрежно, почти равнодушно.
– Неужели? Что, шлюхи тебя уже не радуют? – графиня неприязненно скривила губы. Она не тешила себя иллюзиями, прекрасно понимала, как Арвин проводил время в ее отсутствие. Он не слишком стеснялся, даже когда Гарта оставалась в столице. – Или в бордели тебя не пускают с
