и наметившаяся плешь – видать, от шлема. Поверх куртки из алого сукна блестела эмблема эверранской стражи, в отличие от остальных таких же – не медная, а позолоченная.
Да, не таким Рик его представлял… Командир эверрской стражи был знаменит на всю северную часть страны и держал в страхе разбойничьи шайки на сотню аттов окрест столицы. Говорят, свой пост он получил за какие-то подвиги во время службы в ополчении. Наверно, Жаворонок ожидал увидеть кого-то вроде Нейда – чтобы и осанка, и мускулы… А этот больше напоминал не стражника, а средней руки разбойника, которому в последнее время везло – и внешностью, и манерой держаться. Того и гляди кошелек потребует! Нет, оно понятно, что разница между ворьем и стражей в новом Эверране – понятие довольно условное… Но обычно последние стараются отличаться от преступников хотя бы внешне, так что от такого соответствия формы и содержания Рик даже растерялся.
Стражник смерил его цепким взглядом и подошел ближе. Пришлось сесть: смотреть на вошедшего, лежа на спине, было неудобно. Немедленно заныла левая рука, металл заелозил по содранной коже. Потревоженный кот возмущенно фыркнул и перебрался преступнику на колени.
– Говорят, не нравится тебе у нас, наружу просишься? – Арвин широко ухмыльнулся, демонстрируя неполный комплект желтоватых зубов.
Жаворонок хотел было в ответ бросить какую-нибудь колкость, но настроение было ни к бесам, и говорить вообще ни с кем не хотелось. А уж с этим – тем более.
– Никуда я не просился. Я этого просил выпустить. А твои дуболомы только и могут, что рот затыкать, – неохотно буркнул он, поглаживая серый мех.
Арвин с деланым сочувствием поцокал языком и крикнул так, чтобы услышали в коридоре:
– Эй, Мар, давай сюда! – дождался, когда в камеру заглянет молодой веснушчатый парень из охраны, и кивнул на зверя. – Этот за что к нам угодил?
– Так… Беглый же! Из Айханских каменоломен!
– Кто, кошак?! – мужчина восторженно вытаращил на подчиненного водянисто-голубые гляделки.
– Нет, этот… Гайд из Аллиры.
– А кошак за что? – Арвин явно развлекался, да Жаворонку и самому уже было смешно, несмотря на все паскудство ситуации.
– Э-э… просто… – парень окончательно смешался, и Арвин сокрушенно схватился за голову.
– Хочешь сказать, что вы силой удерживаете здесь невиновного?! Да из-за таких, как вы, и берутся все эти нелепые слухи о произволе, чинимом эверрской стражей! Ужас! Позор! – он все-таки расхохотался, глядя на ошалевшую физию охранника. Потом опять принял убийственно серьезный вид, сведя к переносице жиденькие брови. – Короче, так: или выпускай, или хоть обвинение ему какое-нибудь приляпай! Ну, не знаю, мятеж там пытался поднять… Или на жизнь наследника престола покушался…
Потенциальный мятежник снисходительно покосился на стражников и уткнулся мокрым носом в ладонь Жаворонка. Похоже, к свободе он уже не рвался.
– Ладно, иди на пост, – смилостивился Арвин и бесцеремонно отцепил Волчонка от Риковой рубашки.
– Эй, ты там поосторожней! – вскинулся заключенный. – Не видишь, он раненый?
Собеседник придирчиво оглядел повреждения на боку вздыбившего шерсть зверька. Впрочем, хоть держал он его и без особого почтения, вреда все же не причинял.
– Не переживай, жить будет. Тебя так уж точно переживет, зуб даю!
– А ты б зубами не разбрасывался! – не удержался Жаворонок. – А то, смотрю, у тебя с ними и без того напряг!
Собеседник, к его удивлению, не обиделся. Напротив, видно было, что шутка ему понравилась. С минуту оба молчали, потом Рик, откашлявшись, задал интересовавший его вопрос:
– Ладно, а вообще… ну, сколько мне тут? – голос неожиданно подвел. Хотелось спросить так, между прочим, а вышло с какой-то глупой надеждой.
– До конца недели, – пожал плечами стражник.
– Погано…
– А не хрен было!
– Воровать-то? – риторически уточнил Рик, с тоской разглядывая каменную кладку за спиной стражника.
– Попадаться! – отрезал тот. – За воровство у нас еще никого не повесили. Только за то, что попадались. Ладно, бывай, Гайд из Аллиры. Зверюгу твою выпущу, уговорил. Не кисни особо… Все умирают, и никто не жаловался!
Он в два шага пересек крошечную камеру и обернулся уже от самой двери.
– Да, кстати, имя у тебя знакомое…
Рик неопределенно развел руками. Соврал насчет имени он так, на всякий случай. Все-таки вор и жулик Рик Жаворонок много где успел засветиться, не хотелось зря рисковать. Вроде и терять нечего, но мало ли?..
– А то был тут один года три назад… – между тем припомнил Арвин. – Твой земляк. И звали тоже Гайдом, если не путаю… Знаешь такого?
Рик попробовал вспомнить добродушную физиономию приятеля, получилось как-то смутно. Со временем его черты все больше размывались в памяти, оставляя только расплывчатый образ. Зато преступник помнил все, что тот рассказывал и чему учил. Да еще голос мага почему-то совсем не забывался. И собственное бессилие в момент, когда его уводили патрульные, не забывалось тоже.
Опять накатило бессмысленное чувство утраты. Сколько времени прошло, а Жаворонок все еще ловил себя на том, что ему не хватает странноватых и не всегда понятных бесед с Гайдом. Его надоедавших порой нравоучений, колдовских трюков… Не хватает.
– Не довелось как-то. А что с ним было? – он постарался говорить небрежно. Чтобы никаких подозрений, не дайте боги… Чтобы так, просто, пустое любопытство.
И зачем спросил? Жаворонок, конечно, не видел Гайда мертвым, но ясно же, чем все кончилось для мага.
– Вздернули, он колдуном был. Значит, ты его не знал?.. – сузил глаза командир стражи.
– Первый раз слышу.
Тот постоял еще пару мгновений, держа на вытянутой руке недовольного Волчонка, и вышел.
Рик покосился на хлопнувшую дверь и опять рухнул на тюфяк. В нос с новой силой ударил запах прелой соломы.
До конца недели… Стало быть, жить ему осталось меньше четырех дней.
Лиар Нейд Альвир, наследный принц Эеррана. Эверран, окрестности Вентры
Крупные капли крови среди колючей молодой травы и на коре деревьев встречались все чаще – теплая еще, заветриться не успела. Ее было немного, вряд ли животное всерьез ранено, но сбиться оказалось почти невозможно даже для весьма посредственного следопыта, коим, собственно, и являлся Лиар Альвир. Никаких собак не надо. Других следов тоже хватало: то тут, то там попадались клочки шерсти, оставленные когтями борозды, изломанные ветви. А потом не понадобилось и этого. Все отчетливей становился треск впереди, вскоре к нему добавилось и тяжелое, хриплое медвежье ворчание.
Лиар сделал своим знак, чтоб держались, как можно дальше, и, удобнее перехватив древко, пошел туда, откуда доносился звук. Кусты расступились, на Альвира надвинулась залитая дневным солнцем прогалина, а лесной воздух вскипел от рвущего перепонки низкого рева. Ворвался в
