Серёга, когда пямять поднапряг, так припомнил, что самые богатые платиновые россыпи в долине Атрато, что уже у самой Панамы, но раз финики о тех россыпях не в курсах - помозговать ещё надо, сливать им их или для себя поберечь. Туда уже недалеко, и население там родственно здешнему почти наверняка, а баб мы - немного, с десяток примерно - и тут сменяем, а до кучи к ним, пожалуй, и пара-тройка парней напрашивается в качестве будущих НАШИХ переводчиков. Финики есть финики, и чем меньше от них зависишь, тем меньше у них соблазна сесть на голову. И сейчас, когда всё их внимание приковано к золоту, самое время кое-что из "пустяков" к рукам прибрать...
- Это богатейшая страна, - просвещал нас геолог, - Прямо у нас под ногами залежи нефти, которые не сильно уступают венесуэльским. Правда, надо бурить, так что они нам не по зубам. Западнее, примерно на полпути от Маракайбо, есть большие залежи каменного угля - крупнейшие, кстати, в Южной Америке. Чибча, кстати, добывали там уголь для себя ещё до испанцев, а испанцы так и не узнали о нём. Официально его вообще только в двадцатом веке и нашли, когда начали искать целенаправленно. Представляете?
- Это тот чёрный горючий камень, который мы жжём в тигельных печах, чтобы поберечь древесный, - пояснил я Велтуру, - Прикинь, уже и эти дикари будут его знать и пользоваться им, а все из себя крутые и передовые европейцы о нём - ни сном, ни духом, - шурин въехал и посмеялся вместе с нами.
- Выше по течению, у нынешней Боготы - два крупнейших месторождения знаменитых колумбийских изумрудов. Судя по тем мелким и не очень хорошим, которые нам здесь предлагаются, местные о них ничего не знают.
- А как насчёт обычных неювелирных бериллов? - поинтересовался я.
- Так и знал, что спросишь, - хмыкнул Серёга, - Есть, конечно, и много. Вот, зацени, - он показал мне хорошую горсть камушков, даже отдалённо не претендующих на статус драгоценных или хотя бы полудрагоценных, но вполне себе бериллистых и на нашу фирменную бериллиево-алюминиевую бронзу вполне пригодных, - Таких можно и прямо тут наменять хоть мешок, хоть два...
- Вот с этого бы и начинал. А то заладил - изумруды, изумруды. Нехрен перед финиками их засвечивать. Будем брать обычные бериллы, которые нам тоже нужны, а фиников хрен заинтересуют, а если среди них вдруг - ага, совершенно случайно - и эти изумруды затешутся, так нас же это не расстроит, верно? Но и приплясывать от восторга на глазах у фиников мы по этому поводу не будем. Так что ты там, кстати, насчёт угля говорил, мимо которого мы под твоё молчание как рыба об лёд благополучно проплыли?
- Месторождение Эль-Серрехон. Это возле полуострова Гуахира, который мы обогнули, когда плыли сюда от Маракайбо. Есть ещё Хагуа-де-Иберико, но это в глубине материка, а Эль-Серрикон почти у самого побережья, так что удобнее для нас получается. А зачем тебе ЗДЕСЬ каменный уголь?
- Лучше бы на Кубе, конечно.
- Вот уж чего на Кубе нет, того нет. Есть немного бурого угля на Гаити, но ты же представляешь себе его качество как топлива?
- Ага, говённое, как и его цвет, - схохмил Володя, - Уж лучше древесный уголь. Так что, отсюда каменный возить будем?
- Да нет, это я уж до кучи разбирался, а так - прикидывал, как половчее ТУТ на разделение золота и платины плавкой фиников нацелить, когда они повыбирают из песка врукопашную все хорошо заметные на глаз золотины, и их задавит жаба из-за мелких и малозаметных.
- Проще древесный на месте заготовить, чем ради такого количества каменным заморачиваться, - хмыкнул спецназер, - Не парься, как задавит их жаба - они и сами всё в лучшем виде сделают, только методику им подсказать. Жадность у этих торгашей, млять - как у евреев, - он взял кифару, забренчал характерные траурные аккорды и загнусавил, подделываясь под оригинальное исполнение Новикова:
- По улице жмуром несут Абрама,
В тоске идет за ящиком семья,
Вдова кричит сильней, чем пилорама,
И нет при нем ни денег, ни "рыжья".
Сочетание тематики с соответствующим гнусавым голосом и характерными местечковыми словечками у Новикова вышло убойнейшее, и сдаётся мне, что он и сам сумел исполнить эту песню далеко не с первого раза, а с первого - наверняка ржал, как ржём сейчас и мы...
- Тоскливо покидая синагогу,
Завернутый в большую простыню,
Абрам лежит в сатин на босу ногу,
Руками налегая на мотню...
В общем, суть там в том, что копил этот скряга Абрам добро всю жизнь, а для кого копил? Скопытился, хоронят, он вдруг оживать вздумал - ага, щас! Наследство всё уж поделено, за похороны заплачено - кто ж теперь назад отыгрывать-то станет, гы-гы!
К тому моменту, как финикийцы перебрали более-менее крупный песок и поняли, что перебрать аналогичным же манером и совсем мелкий пишется исключительно с мягким знаком, у нас как раз закончился обжиг керамического "противня".
- Сыпь песок сюда, - предложил я главному финику.
- Это ещё зачем? - подозрительно спросил он, явно ожидая от меня очередной хитрожопой пакости.
- Ты предпочитаешь ломать глаза, перебирая эту пыль вручную? Я, конечно, могу дать тебе на время увеличительное стекло, - наши заржали, включая и турдетан, которым перевёл один из бастулонов.
- Разве есть какой-то другой способ?
- Есть, и именно его я тебе и предлагаю. Плавим эту пыль так, как плавили бы и нормальный золотой песок. Правильное жёлтое золото расплавится, неправильное белое - нет. То, что расплавится, мы сольём, оно остынет, и ты его заберёшь, а неправильный металл, который тебе не нужен, так и останется в виде песка.
- Еще наши прадеды пробовали так делать - не получается, - возразил финик.
- А в чём они плавили?
- В нормальном тигле, конечно. В чём же ещё?
- Вот поэтому и не получается. Нельзя в обычном тигле - он высокий и узкий, а нужен вот такой, как этот, - я указал ему на наш "противень", - При плавке мы установим его с небольшим наклоном, и правильное золото будет стекать сразу в его уголок и не смешается с крупинками неправильного.
Союзник несколько секунд посверлил меня подозрительным взглядом, но так и не сумев ни пробуравить во мне дырку, ни въехать, в чём я нагрёбываю его на этот раз, заценил уже заметно перевалившее через полдень солнце и с тяжким обречённым вздохом согласился на моё предложение. А я, пока металл греется, чтобы не стоять столбом и не скучать понапрасну, двинулся к торгующим всякой всячиной гойкомитичам, к которым меня уже подманивали Володя с Серёгой.
- Ну-ка, Макс, продегустируй! - спецназер протянул мне ломтик какого-то большого фрукта с желтоватой мякотью, - Только не подглядывать, сперва попробуй.
- Гм... Млять! Или у меня уже вкусовые глюки начались, или это ананас!
- Ага, он самый! - Володя отошёл в сторону, не загораживая от меня больше импровизированный прилавок торгующего местным ништяком красножопого.
- Так, забираем всё оптом! - я уже заценил и вкус, не сильно уступавший тому, что запомнился по супермаркетовской экзотике прежнего мира, и отсутствие жёстких косточек, вместо которых было нечто, не сильно контрастирующее с мякотью и вполне съедобное, - А верхушку с листьями куда дели? Не вздумайте выкинуть на хрен! И, это самое - где тут, млять, горшками торгуют?
- Обижаешь, начальник! - хохотнул Серёга, показывая горшок, уже с землёй и с посаженной в неё верхушкой, - Щас ещё польём, и будет всё чин чинарём.
- Что вы тут ещё нашли? - подозрительно спросил главный финик, нагнав меня уже возле посудной лавки, - Зачем вы раскладываете их по одному в маленькие горшки?
- Делай, как мы, и ты не пожалеешь об этом! - посоветовал я ему, сунув в руки пару ананасов, - На вот, пробуй, - ломтик ананаса я сунул ему уже в зубы, поскольку его руки были заняты целыми фруктами.
- Гм... Всемогущий Баал! Он вкуснее наших! А зачем вы их в горшки суёте?
- У этого нет семян, и сажать в землю надо верхушку, пока она не засохла, - разжевал я ему, - Потом, когда вырастишь всё растение целиком уже на нашем острове, будешь сажать и отростки от корней, а пока у тебя их нет - только вот так, верхушку...
Разобрались с ананасами, перекурили, а нас уже обратно к импровизированной печи зовут - золото начало плавиться. В смысле - именно золото, а платина так и осталась кучкой в виде песка, только уже не сероватого, а раскалённого до ярко-оранжевого цвета, начинающего переходить в жёлтый. И сам "противень" уже жёлтый и пышущий жаром, и по нему от кучки желтеющего платинового песка стекает в уголок тоненький ручеёк то ли белесо-желтоватого, то ли вообще слегка зеленоватого цвета, судя по уже скопившейся в уголке лужице. И этот цвет нашего финикийского союзника заметно обрадовал. Он тут же послал одного из своих людей к кораблям, и тот вскоре вернулся с небольшой литейной формой и железными кузнечными клещами. Форму подсунули под уголок "противня" с ярко светящейся бледно-зеленоватой лужицей, а два наших турдетана подсунули свои саунионы под противоположный край и приподняли, давая расплавленному золоту стечь тоненькой струйкой в форму. Оттащили, дали остыть, перевернули, выколотили из формы маленькую, но увесистую ноздреватую отливку.
