– И тогда аэродинамическая подъемная сила, которую создают восходящие потоки воздуха на крыле…
Лю Дзы умиленно внимал лекции, даже голову рукой подпер, любуясь, как кружит, взмахивая рукавами, в звездном свете гостья с Небес, будто танцует.
– Понял? – Набегавшись, Люся вернулась к сену, одеялу и Пэй-гуну и требовательно уставилась на него, блестя глазами. – Эх, жаль бумаги нет! Я бы тебе смастерила бумажного голубя…
– Бумагу я тебе найду. – Лю улыбнулся. Живая, милая, веселая… Как все-таки хорошо, что она – никакая не хулидзын! – Иди сюда. Ты запыхалась, сейчас тебе жарко, но под утро здесь зверски похолодает. Зарывайся в сено и перестань от меня шарахаться. Чем теснее ты прижмешься, тем теплее тебе будет.
– Руки распускать не станешь? – подозрительно спросила она.
– Сегодня – точно нет, – усмехнулся Лю Дзы. – Спать охота, понимаешь. А эти твои пла́неры…
– Планёры! – педантично поправила девушка.
– Планёры. Их, говоришь, и в военном деле используют?
– И еще как! Представь, что тебе нужно… ну, разведку провести. Или доставить послание. Или даже проникнуть в осажденную крепость! При хорошем ветре и запасе высоты для разгона можно много пролететь… – Люся, уютно прикорнув в душистом сене, начала неудержимо зевать.
– Если использовать катапульту… – пробормотал Пэй-гун, вполне отчетливо представив себе, как именно можно применить диковинные аппараты. Летучих даосов вроде дедушки Линь Фу еще попробуй уговори слетать в разведку! А если построить такой вот планёр, так можно и без даосов обойтись! – А что лучше подойдет для крыла – бумага или шелк? – спросил он, но девушка ответила лишь мерным сопением.
Пригревшись, небесная не-лиса уже сладко спала, доверчиво опустив буйную голову ему на плечо.
Таня
В последующие дни Татьяна не единожды пожалела о том, что, помогая папе переводить «Исторические заметки», не слишком старалась запомнить, с кем и когда легендарные борцы с империей Цинь заключали военные и политические союзы. Но кто же мог представить, что дочери профессора просто позарез понадобятся именно эти знания, а вовсе не правила хорошего тона, не французский в совершенстве или, скажем, умение обустроить дом. Таня отлично понимала, что будущий супруг вряд ли оценит ее цепкую память на имена древних китайцев, а потому не особенно старалась. А зря! Вдруг бы получилось подтолкнуть развитие событий в нужном направлении? И уж точно не пришлось бы теперь сиднем сидеть в шатре и подглядывать в щелочку за оживлением, царившим в чуском лагере, а потом гадать, к чему приведут встречи в командирской палатке, расположенной по соседству. Иначе от скуки помереть можно совсем.
Нежданная победа Сян Юна и вправду оказалась весьма полезной в стратегическом плане. К нему потянулись послы и военачальники из покоренных империей Цинь древних царств, вроде Ци, Вэй и Чжао. Их ваны жаждали реванша, а Сян Лян активно пользовался моментом. Спесивые дядьки в шелках и мехах, раздувшиеся от собственной важности, чуть ли не в очередь вставали к хитроумному чускому вельможе. А когда торг и обсуждение стратегии с тактикой благополучно заканчивались, дядюшка Лян самолично выводил свежеиспеченного союзника-чжухоу на свет божий, делал плавный жест и, показывая на Танино обиталище, говорил доверительным тоном: «А вот тут у нас живет посланница самого Яшмового Владыки – среброглазая дева Тьян Ню. Она, кстати, невеста моего могучего племянника». Союзник, само собой, таращился на яркий шатер и воинов в парадных доспехах, стороживших эдакое сокровище, и выражал горячее желание узреть небесное чудо хотя бы одним глазком. И дядюшка Сян Лян как бы неохотно, но все же соглашался пригласить уважаемого посла на будущую свадьбу.
Каждый раз, наблюдая эту сцену, Таня не могла удержаться от смеха. Вот ведь хитрая гадина! Даже комариный укус умеет обратить себе во благо. И как только у этого ловкача получилось воспитать такого в общем-то простодушного племянника?
Но когда Сян Юн приглашал ее на очередной пир, никогда не отказывалась. Во-первых, празднество устраивалось в шатре Сян Ляна, во-вторых, небесная дева всегда восседала за шелковым экраном, дабы грубые мужские взгляды не портили ей аппетит. Очень удобно, когда требуется как следует осмотреться вокруг, подмечая все детали.
Не может же Сян Лян все время носить черную рыбку при себе, рассуждала Таня. Где-то же он ее хранит. Где? Либо в сундуке, либо в одной из трех разновеликих шкатулок, либо в деревянных пеналах на своеобразных этажерках с ромбическими ячейками. Больше просто негде. При всей роскоши доспехов и одежд походные покои чусцев отличались крайним аскетизмом. Или же господа Сяны, ограничивая себя во всем, рассчитывали в будущем на пышность императорского дворца.
Позади каждого пирующего сидел специальный слуга, чтобы подавать и убирать яства со стола и наливать вино в смешные чарки на трех ножках. Так что никакой возможности поискать рыбку не было, за исключением тех моментов, когда происходила очередная смена блюд.
Но однажды у Тани почти получилось. Пока хрупкая девчушка ублажала господ игрой на лютне, а прислуга метнулась на кухню, небесная дева осторожно выбралась из-за своего стола и подкралась к ближайшей шкатулке. В ней были то ли гребни, то ли инструменты непонятного назначения. В следующей лежали стопки прошитых листков из грубой бумаги, катушки с тесьмой, маленькие подсвечники. Третья – самая маленькая – оказалась закрытой.
«Точно, рыбка здесь», – решила Таня и попыталась расковырять замок шпилькой. И так увлеклась процессом, что не услышала тихих шагов за спиной. В здешних мягких тряпочных туфлях подкрадываться было одно удовольствие. Раздолье для шпионов и диверсантов с острыми ножами.
– Тьян Ню?
Она, как шкодливая девчонка, забравшаяся без спросу в буфет за вареньем, резко обернулась и оказалась лицом к лицу с Сян Юном.
– Там нет денег, – прошептал он. – Дядя хранит их в другом месте.
– Мне не нужны деньги! – вспыхнула Таня.
– Тсс! – Он прижал палец к губам. – Не кричите так. У дяди отличный слух.
– Я не собиралась брать ваши деньги, – шепотом повторила девушка.
– И вы все равно не сможете потратить их на подкуп стражи. – Генерал кривовато улыбнулся. – Никто из моих людей не рискнет жизнью, я уверен.
– Я прекрасно знаю, что не смогу сбежать. Я и не пытаюсь.
– А что же вы тут делаете? – полюбопытствовал Сян Юн. В его голосе не было ни злости, ни насмешки, только доброжелательное удивление.
Но ответить Тане не дал явившийся как чертик из табакерки вездесущий и всеведающий Сян Лян.
– Что здесь происходит?
И тогда генерал отточенным, видимо, с раннего детства движением выхватил у Татьяны из пальцев шкатулку и спрятал за своей спиной.
– Мы с прекрасной Тьян Ню обсуждаем мои новые стихи, посвященные ей, – ответил он глазом не моргнув. – Ей, как всегда, не понравилось.
Дядя оценил расстояние между племянником и небесной девой как критическое и требующее вмешательства.
– Право же, тебя… хм… хоть на цепь сажай, – вздохнул он, из деликатности пропустив слово «кобель». – Кто за язык тебя тянул с этой клятвой дурацкой? Уже бы давно уединялся с женой сколько душе угодно. Хоть стихи читать, хоть…
Самое время было изобразить припадок стыдливости, что Таня и сделала: пронзительно пискнула, занавесила лицо широким рукавом и шмыгнула мимо дядюшки Сяна обратно за свой столик.
Сян Юн получил от раздосадованного дядюшки увесистый шлепок костяным веером по лбу. Тот смиренно принял наказание, из уважения к старшему родственнику даже не попытавшись заслониться рукой. Но пока дядя Лян не видел, лукаво подмигнул Тане. Мол, не бойся, я тебя не выдам.
– Что ты прячешь за спиной, негодник?
Татьяна вжала голову в плечи, но Сян Юн с видом обиженной невинности показал дядюшке чистые ладони. И даже спиной повернулся, чтоб тот убедился.
Чутье подсказывало Сян Ляну, что дело нечисто. Он придирчиво огляделся и ничего подозрительного не обнаружил. Все три шкатулки, в том числе и самая маленькая, стояли на прежнем месте.
«Когда он успел? – поразилась Таня. – Вот ведь ловкость рук какая!»
Следующий пир отличался от всех предыдущих, ибо ради самого Куай-вана решено было сделать исключение. Раз правитель Чу, Сян Ляном же и возведенный на престол, решил почтить визитом своих верных подданных, то его следует познакомить с небесной девой персонально, а не через ширму. Примерно так заявил дядюшка, явившись к Татьяне во главе целого каравана слуг, нагруженных подарками для будущей невестки.
– Куай-ван любит все оттенки лаванды, уважьте его, Тьян Ню. Наш мудрый ван большой эстет и умеет ценить женскую красоту.
