– Как… как ты назвался? Из какой семьи?
Должно быть, тон у нее был очень странным. Парень побледнел и обиженно заморгал.
– Из семьи Люй, ваше… ваша…
– А скажи-ка, Люй Ши… – перебила его Люся. – Нет ли у тебя сестер?
«Сейчас, – подумала она. – Сейчас я все узнаю. Смогу убедиться. Люй-хоу, я вспомнила. Ту женщину, ту жуткую императрицу звали Люй-хоу. А какое у нее было имя? Которая из сестер этого мальчонки станет Той Самой?»
– Дык нету сестренок, – растерянно отозвался китайчонок. – Была одна, да померла еще о позапрошлой весне…
И Люся выдохнула, только сейчас осознав, что все это время едва дышала, сама не зная, почему. Значит, у него сейчас нет никакой будущей императрицы?
«А ты чему радуешься, коза? – одернула она сама себя. – Мало ли в Китае всяких Люй? И какое тебе дело?»
Абсолютно ведь никакого дела. Но почему-то мысль о том, что командир Лю и впрямь не женат, а никаких будущих Люй-хоу на горизонте не маячит, по крайней мере – пока, ее удивительным образом согрела.
– Небесная госпожа чего-нибудь желает? – напомнил о себе юный Люй.
– Поесть бы не мешало… – рассеянно отозвалась Людмила и уточнила, совершенно не предполагая, что может последовать за невинным в общем-то пожеланием: – С мясцом бы…
– Понял! Сделаем! – Парнишка, как хороший официант, деловито попятился, шмыгнул наружу и…
– Госпожа хулидзын желает мяса-а-а!!! – разнесся над лагерем мятежников заполошный вопль. – Свежего мяса-а госпоже хулидзы-ын!..
– Твою кавалерию! – шепотом выругалась Люся и высунула нос из палатки, надеясь перехватить голосистого китайчонка или хотя бы заставить его заткнуться.
Но не тут-то было. Со всех сторон на Людмилу уставились десятки светящихся испуганным любопытством раскосых глаз. Есть девушке сразу же расхотелось. «Вот и где этот милашка Лю, когда он действительно нужен?» – слегка нервничая, Люся оглядывалась по сторонам, но Пэй-гуна было не видать. Да и мальчишка-ординарец ускакал уже далековато, но звонкий голос его не затихал:
– Мя-а-аса госпоже хулидзын!
– Э… – пробормотала девушка, опасливо поглядывая на повстанцев, которые с не меньшей опаской глядели на нее. – Что столпились-то, граждане пролетарии? Расходитесь. Тут вам не митинг!
«Колдует, видать», – подумали древние «пролетарии» и согласованно попятились.
«Чтоб тебя черти взяли, Лю Дзы, ты меня спасать собираешься от своих партизан или как?!»
– Сейчас-сейчас! – пророкотал откуда-то из-за плотного кольца зрителей чей-то густой бас. – Бегу-бегу! Несу уже!
Распихивая любопытных ханьцев, сквозь толпу прорывался здоровенный дядька. «Один из братцев моего Лю, – припомнила Людмила. – Фань, кажется…» Оба побратима Лю Дзы внешность имели запоминающуюся, но конфуцианец в светлых одеждах и с расписным веером потряс воображение Люси сильнее, нежели силач, который даже по европейским меркам смотрелся великаном. Зря, как оказалось. Простодушный на вид богатырь тоже сумел преподнести небесной лисе тот еще сюрпризец.
– Пожалуйте откушать, небесная госпожа! – В широких и коричневых, как заступы, ручищах Фань Куай осторожно держал две глиняные мисочки, накрытые тряпицей на манер полотенечка. – Свежатинка!
В животе у Люси некстати заурчало, и братец Фань немедленно полотенечко сдернул. Над толпой пролетариев повисла выжидательная тишина.
Несколько бесконечных мгновений Людмила молча боролась с накатывающими одна за другой волнами тошноты, ярости и смеха. Ну китаезы! Ну с-сволочи!
– Уж не обессудьте, небесная госпожа, – почуяв неладное в этом молчании, пробурчал богатырь. – Я ж не знал, что вам по вкусу больше придется, сердечко или же печеночка вот… Свеженькие… Тепленькие еще… Зайчик этот еще недавно прыгал. А ежели вам маловато, так мы и кабанчика отыщем! Уж не побрезгуйте, небесная госпожа, кушайте на здоровье, только…
Окончательно смутившись, братец Фань умолк, протягивая мисочки с двумя окровавленными кусками мяса как дары при капитуляции. «Только брата Лю не трогай», – хотел он сказать, но девушка отлично поняла недосказанное.
– Моя благодарность не имеет предела! – отрывисто бросила Люся и быстро отобрала у витязя подношения. – Но впредь не трудись так, доблестный Фань. Я и человеческой пищей не побрезгую.
– Дык я ж прослышал, будто от нашей еды вы линять начали…
«Небесная лиса» поистине нечеловеческим усилием воли подавила порыв надеть обе миски братцу Фаню на голову. Хотя, учитывая габариты, – скорее, на уши. Но люди Пэй-гуна стояли вокруг и смотрели, видно, ждали, что лисица прямо при них начнет жрать. Поэтому пришлось вместо оскала выдавить улыбку и спешно ретироваться в палатку. И подарки с собой забрать.
– По-моему, у меня еще одна проблема… – вздохнула Люся, тоскливо глядя на миски с кровавыми дарами. Самое обидное, что есть-то ей все-таки хотелось, и чем дальше, тем аппетитней выглядело не только заячье сердце, но и печень. «Дождусь, пока вернется Лю, – решила она. – Или помру от голода, пока жду!» Девушка представила, как расстроится веселый мятежник, обнаружив ее хладное тело на тигриной шкуре. Вот будет она лежать, такая белая и несчастная… Картинку портили только злополучные миски. И паршивое полотенечко.
К счастью, командир Лю явился в палатку быстрей, чем Людмила оголодала совсем по-лисьи, и смысл открывшейся ему инсталляции понял сразу.
– Та-а-ак… – протянул он, сверкнув глазами. – И кто это у нас такой заботливый?
– Братец твой постарался, – наябедничала Люси и помахала над мясом рукавом, отгоняя мух. – Ты как хочешь крутись, но им все-таки объясни, что это я есть не стану. По крайней мере, в сыром виде.
– Ну-ка пойдем! – скомандовал Пэй-гун, уже привычно хватая ее за запястье. И Люся, тоже уже привыкнув, послушно пошла за ним.
Этот костер, разложенный чуть в стороне, видимо, предназначался для старшего командного состава. У огня обнаружился полный комплект офицеров мятежника Лю: конфуцианец, едва заметно сморщивший нос при виде женщины, силач Фань, немедленно покрасневший до ушей, и деловито помешивавший в котле что-то ароматное ординарец Люй Ши.
– Освободите место для моей госпожи! – приказал Лю, грозно насупив брови. – Люй Ши! Сгоняй за шкурой да подстели, чтобы мягче сидеть было! Братец Синь, живо нашел чистую миску и чарку, да чтоб без трещин! Братец Фань…
– А я чего? – натурально втянул голову в плечи великан. – Я ж как лучше…
– Братец Фань, как поедим, сделай для нашей небесной госпожи легкий доспех и коня ей подбери смирного.
– Лю Дзы, – недовольно звякнул посудой сердитый Цзи Синь. – А это не перебор, а? Разве госпоже уместно сидеть между мужчинами, а тем паче – ездить верхом, да еще и в доспехах?
– Я отдал вам приказ, – прошипел Лю, демонстративно пропустив мимо ушей это замечание. – Я разве просил советов? Кто здесь командует?
– Ты, брат! – поспешно кивнул Фань Куай.
– Ты командуешь, – поджал губы Цзи Синь, метнув на Люсю прямо-таки убийственный взгляд. – Ты.
– Вот и славно, – поправив принесенную юным ординарцем шкуру, Лю церемонно, с поклоном пригласил девушку присесть к огню. – Лапша с зайчатиной, моя госпожа. Отведаешь?
– Охотно, – сверкнула зубами в голодной улыбке Люси. Первый акт эпической драмы «Нас на бабу променял» в переводе на китайский, похоже, остался за ней.
Сян Юн
Если Тьян Ню выбросила их разговор из головы прежде, чем за ее спиной опустился полог шатра, то Сян Юн о нем не забывал ни на миг. Ведь небесной деве, должно быть, и вправду очень непросто все время находиться в окружении чужих людей, непривычно под их любопытными взглядами. В деревне у подножия Цветочной горы она тоже держалась особняком, а когда уставала от общества ненавязчивых в общем-то поселян, сбегала в храм Нюйвы. Ли Линь Фу так и говорил: мол, в тягость небесному существу наша грубая жизнь. И хотя даос при этом лукаво ухмылялся, генерал Сян ему отчего-то верил.
Ближе к вечеру, когда до темноты еще далеко, а предзакатное солнце уже мягко вызолотило округу, чусец взял в повод Серого и привел его к шатру, где отчаянно скучала Тьян Ню.
– А давайте прогуляемся? – предложил Юн, едва раскланявшись с девушкой по всем правилам этикета. – Я знаю тут рядом отличное место – ручей, пригорок, прекрасный вид на горы и… можно незаметно поставить охрану, чтобы не мешала и не портила впечатление.
– Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал, так? – вздохнула Тьян Ню, явно на что-то намекая.
– Не поджидал, а сразу пришел.
– Это не важно, – отмахнулась небесная дева и неожиданно легко согласилась: – Кататься так кататься. Идемте уже.
– Я думал, вы снова приметесь артачиться, – искренне удивился Сян Юн, пропуская девушку вперед себя. – Хотел сослаться на Ли Цяо. Он настоятельно рекомендовал вам прогулки. Что случилось? Пилюля вылечила вас и от обиды тоже?
