– Ну-ну, – сказал я, – дерзай, дщерь.
– Кто-кто?
– Да была одна, – объяснил я, – привела на веревке дракона в город, где его и убили. Девственница, между прочим.
Она передернула плечами.
– Как подло!
– Вот-вот, – согласился я. – Учти, я ни на что не намекаю. Это ты сама что-то подумала.
Она стиснула зубы, злая, как кобра, опять ее замысел разгадан, заколебалась, бросая на меня быстрые и вместе с тем осторожные взгляды, но я почему-то больше возражать не стал, дурак, наверное, и она, поколебавшись, сделала вид, что говорили совсем о другом.
– Готовы? – спросил я. – Ладно, теперь пищите, разрешаю…
Глава 11
Я разогнался, насколько позволила площадка, с края мощно толкнулся всеми лапами, но все же заметно провалился в воздухе. Дополнительный вес хоть и мал, но плюс своя тяжеленная задница – принцесса вскрикнула, не то испуганно, не то восторженно, но ее тонкий голосок все равно прозвучал жалобно. Я поспешил распахнуть крылья во всю ширь, хотя сперва намеревался нырнуть вниз и пройти над самой землей, пугая обеих.
Теплые потоки воздуха подхватили и начали поднимать кверху. Мне оставалось только держать крылья растопыренными и не давать теплым струям развернуть их ребрами.
У подножья горы безобразная драка за останки дракона, звери ведут себя отвратительно, совсем как люди. Слетелись пернатые, сбежались песчаные волки, появились даже подземные звери и начали поспешно рыть землю под драконом, так что растерзанная туша погружается в почву, словно тонет в трясине.
Дальше пошли оливковые рощи, отдельными пучками держатся пальмы, неожиданно и удивленно распахивают глаза небольшие озера, они видят меня отчетливо, в отличие от людей с их опущенными к земле глазами. Караваны верблюдов вижу почти постоянно, а впереди всегда на крохотном ослике проводник, длинные загорелые ноги почти задевают песок…
– Bona Terra, Mala Gens, – изрек я глубокомысленно.
Мириам сказала с подозрением:
– Это по-драконьи?
– Да, – сообщил я. – Настоящая мудрость возможна только на древнем языке мудрецов с перепончатыми лапами и такими же крыльями.
– А как по-нашему?
– Хороша земля, – перевел я, – да народ плох. Все хорошее уместилось на моей спине. Остальное придется окультуривать. Точнее, культивировать. Что значит сперва все взрыхлить, засеять добрым и вечным, потом терпеливо растить, тщательно выпалывая сорняки…
Я снизился и пронесся на высоте в пару сот ярдов, и женщины визжали сперва в страхе, затем в восторге, земля проносится внизу с дикой скоростью, ветер ревет, мир то медленно приближается, то резко уходит вниз, когда работаю крыльями, а когда впереди показались обрывистые горы, я не стал набирать высоту и пронесся по ущелью.
Отвесные стены на дикой скорости замелькали по обе стороны, сливаясь в серые полосы, женщины прижались одна к другой и пугливо умолкли.
Городов столько, что будь у меня прежняя память, уже сбился бы со счета. Край населен куда плотнее, чем я думал еще вчера. Сейчас вот перевалили через небольшую каменистую возвышенность, и сразу же за ней распахнулся дивный плодородный мир, заросший дикими цветами, но такими крупными и яркими, что расцветили как праздничными огоньками всю долину.
– А это что? – спросил я. – Опять какое-то заповедное поле мертвых?
Принцесса не поняла вопроса, а Мириам крикнула насмешливо:
– Какое поле? Здесь драконов отродясь не видывали!
– Что ж, – ответил я, – удивим народ.
– Не надо, – сказала она поспешно, – не отвлекайся, не отвлекайся!
– А сожрать пару людишек? – спросил я. – Зато все сразу увидят, что это ты мне велела.
Она спросила настороженно:
– Это почему?
– А чья веревка у меня на шее?
Она нахмурилась, закусила губу, я слишком умело повернул знак ее власти против нее же. Принцесса беспрестанно ахала, растопыривала глаза, полные удивления и восторга, раскрывала рот и то и дело указывала розовым пальчиком на скачущих далеко внизу людей или проплывающие в сторонке города и села.
– Как замечательно!
– Что? – спросил я. – Сидеть на спине и показывать пальчиком?
– Нет, летать! Ты такой счастливый, такой счастливый… У тебя крылья!
– Чтобы получить полное удовольствие от полета, – объяснил я мудро, – крылья вообще-то и не нужны. Они нужны, если захочешь почувствовать удовольствие от полета во второй раз.
Мириам сказала саркастически:
– Ах-ах, как мудро!
– А то, – сказал я гордо. – Драконы – это мудрость с крыльями. Хоть и рептилья.
– Ты же говорил, что драконы не рептилии!
Я отмахнулся.
– Да это так, к слову. Как будто рептилией быть хуже, чем голым и противным человеком! На самом деле рептилии… это венец природы! Вот ты, понятно, не венец. А я – венец.
– А я кто? – осведомилась она.
– Не знаю, – признался я. – Наверное, копыта. Или хвост. Но не венец, точно…
Она поморщилась.
– Подумаешь, оно с крыльями! Надо же… А у меня душа летает!
– У женщин есть душа?
Она фыркнула.
– Это у вас, жаб-переростков, нет души! А если и есть, то не крупнее комаров.
– Комар, – сказал я рассудительно, – это хорошо. С крыльями! А вот у людей души вроде червячков. Ползают, ползают…
– А ты откуда знаешь?
– Мы, драконы, – сказал я важно, – мудрые. Все на свете знаем. А что не знаем, то и не надо. Зачем знать ерунду всякую? Главное, знать не многое, а нужное.
– Ах-ах, – сказала она саркастически. – Так и поверю, что ты знаешь хоть что-то полезное.
Земля внизу начала приподниматься, я ощутил по смене теплового потока. Финиковые пальмы стали попадаться реже, зато почва стала каменистее, суше. Впереди начал вырастать древний и полуразрушенный хребет, я рассмотрел ущелья, котловины, горы в дырах и кавернах. Отвесные стены как швейцарский сыр – обычная участь старых и рассыпающихся гор, разрушения всегда начинаются изнутри, с разрастания крохотного кариеса в большое дупло, а затем в Мамонтову пещеру…
Иногда успевал увидеть в темноте пещер огоньки, что значит, люди все-таки и здесь живут. Но кто, не монахи же – отшельники, аскеты всякие?
Стали встречаться на склонах козы, эти везде пролезут, потом овцы – сперва редкие, диковатые, потом ухоженные стада, наконец внизу потянулись села, мелкие города…
Воздух здесь прохладнее, однако яркое, хоть и непривычно маленькое солнце прогревает левую сторону и слепит глаз. Теплые потоки доносят запах слабо горящего кизяка, при отсутствии леса это основной отопительный материал. Пахнуло подгорелым мясом, из-за гряды отвесных скал появилось неширокое озеро, полное густой тени, вода кажется загадочно темной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
