я могу с ним поговорить, возьмет тебя подмастерьем каким-нибудь, руки запачкать придется, зато деньгами не обидит, — вполне серьезно проговорил Ромыч.
— Ты это к чему вообще…
— Ну с гонками ты завязал, а у отца я так понимаю просить не будешь.
— Всегда остаются ставки, — я улыбнулся, мысленно уже обдумывая своевременное предложение.
— Это нестабильно, ты сам знаешь.
— Я не особо в тачках шарю, в ба йках — да, а тачки, — я решил на всякий случай предупредить.
— Так тебе мастером идти никто не предлагает, — Ромыч тихо рассмеялся, но взгляд его остался серьезным, — ну так что, братану звонить?
— Звонить, — согласился.
Он кивнул в ответ, а потом бросил взгляд на часы.
— Я поеду, спасибо за крестного.
— Мне тоже уже пора, и это, Ром, — обратился я к нему, поднимаясь со стула.
— Что?
— Ты извини, если что, я ж не знал, что ты…
— Нормально все, Жек, это жизнь, — он похлопал меня по плечу, а я кивнул соглашаясь.
— Я только одного еще понять не могу.
— Чего?
— К Лине ты зачем подкатывал?
— Тебя провоцировал, — он пожал плечами и посмотрел на меня так, будто я совсем дурак и элементарного не понимаю, — ты так смотрел на нее, только слепой бы не заметил.
Перекинувшись еще парой фраз, мы расплатились за нетронутый заказ и отправились каждый по своим делам. Меня дома ждала Лина, которой я дал обещание вернуться как можно скорее, и благополучно его не выполнил, за что она наверняка отыграется, а Ромыч… его, пожалуй, не ждали, но вряд ли теперь это могло его остановить.
Глава 42
Квартира встретила меня полной тишиной. Войдя в прохожую и заперев дверь, я невольно напрягся, прислушиваясь к каждому шороху в доме. Казалось, кроме меня в помещении никого не было. Одна лишь только мысль об этом поставила волосы на загривке дыбом. Быстро сбросив с себя верхнюю одежду и скинув с ног кроссы, я быстрым шагом двинулся в комнату, где уже царил полумрак и лишь прищурившись, я рассмотрел силуэт рядом с окном. Лина стояла ко мне спиной и, судя по всему, даже не заметила моего возвращения.
— Лин, — тихо проговорил я, не желая пугать Ангела своим внезапным появлением.
Реакции на мое обращение не последовало, малышка даже не пошевелилась, будто ничего не слышала.
Не понимая, что происходит, я нащупал на стене выключатель и включил свет. Лина все так же не обращала внимания на происходящее вокруг: ни на зажегшийся свет, ни на меня. Она стояла, обняв себя за плечи, не думая поворачиваться и хоть как-то реагировать.
— Лин.
В пару широких шагов я преодолел расстояние до окна и стоявшей рядом с ним Линой.
— Лин, да что ж такое-то, — не выдержав, я опустил ладонь на ее плечо, в ответ малышка лишь слегка вздрогнула. — Прости, да я обещал вернуться раньше, но так вышло, мне пришлось заехать к отцу, там сложный разговор был, я правда не планировал задерживаться, но я ведь предупредил. Не молчи, пожалуйста.
На мои слова она не реагировала, а я просто не знал, что еще сказать. Я понимал, конечно, что наши отношения с самого начала сложно было назвать радужными, начиная знакомством и заканчивая сегодняшним днем, и косяков за мной не то что вагон — целый грузовой состав, но сегодня я в самом деле не мог сразу рвануть домой.
— Лин, посмотри на меня, я не…
— Мама звонила, — словно не слушая меня, внезапно проговорила Ангел.
Я замолчал, давая Лине возможность продолжить, но она, кажется, не собиралась. Ее ситуация с матерью, их отношения, все еще оставались для меня загадкой. Лина упорно не хотела поднимать эту тему, аргументируя это своим нежеланием, я не давил, в конце концов вопрос о моей матери я также не желал поднимать, Ангел это приняла спокойно, пусть по глазам я видел ее откровенную заинтересованность и любопытство.
Я выждал некоторое время, и заговорил снова.
— Расскажешь, что случилось?
— Нечего рассказывать, все, как всегда, — на последнем слове ее голос сорвался, Ангел, казалось, всеми силами старалась сдерживать собственные эмоции. Я впервые видел ее в столь подавленном виде, за то непродолжительное время, что мы провели вместе, не отлипая друг от друга, я ни разу не замечал за ней ничего подобного. Любая моя попытка поговорить о ее отношениях с матерью вызывала у Ангела раздражение, но никогда не вгоняла в депрессию и уныние.
— Она каким-то образом все же узнала, где я жила, приехала туда, там никого не оказалось, она даже контакт на хозяйку как-то нашла, а могла ведь просто мне позвонить, без упреков и попыток надавить, — продолжила Лина, медленно, будто подбирая каждое слово, — хозяйка сообщила ей, что я недавно отказалась от дома, оставив уже оплаченную вперед сумму, и тогда мама наконец позвонила мне.
— Я так понимаю, разговора по душам не получилось?
Лина покачала головой.
— Она спросила, где я, знаешь, таким тоном, будто я чем-то провинилась, я разозлилась и сдуру призналась, что живу в квартире с парнем, мне почему-то захотелось ее позлить, это я уже после поняла, что сболтнула лишнего.
— Не вижу в этом ничего лишнего, — я улыбнулся, приобнял малышку за плечи и потянул на себя.
Губами прижался к ее виску, вдохнул неповторимый аромат.
— Мама пришла в бешенство, наговорила всякого, что я обязательно ее опозорю и вообще…И когда окажусь одна и без крыши над головой, чтобы не приходила и в подоле ей не приносила.
На последних словах, словно на автопилоте, малышка прижалась ко мне всем телом, уткнулась лицом в грудь и тихо всхлипнула. Ее напряженные плечи дернулись, а через секунду до моего слуха донесся тихий, едва различимый плач.
— Малыш, ну чего ты, не надо плакать, Лин, слышишь.
Ее слезы мне душу рвали. Ни разу я не видел ее такой уязвимой, незащищенной. Я гладил ее по волосам, нашептывал успокаивающие слова, все сильнее прижимая к себе, уже зная, что не отпущу и никому не отдам.
— У меня нет никого, кроме нее, — она снова всхлипнула, — но я сказала, что лучше окажусь на улице, чем вернусь домой.
— Ты не окажешься на улице, — чуть отстранив Ангела, я обхватил ладонями
