Ладно, отдыхай, я заеду еще.
— Угу, — хмыкнула Милка.
Я уже было собирался покинуть палату, когда в спину долетели слова:
— И спасибо за палату, но не стоило, мне и в общей бы и в общей было хорошо, может, поселили бы с Аськой. Я попрошу завтра меня перевести, не стоило тратиться.
— А я и не тратился, — я пожал плечами, не видя смысла скрывать факты.
— Не тратился? — недоуменно спросила Мила.
— Нет.
— Но тогда кто? В смысле, это явно не бесплатно, если это не ты, то кто?
— А ты не догадываешься?
Не дожидаясь ответа, я покачал головой и вышел из палаты, оставляя Милу переваривать информацию.
Ромыч, как и следовало ожидать, ждал меня неподалеку, у окна.
Не теряя времени, я направился к другу.
— Я так понимаю, домой ты не собираешься? — проговорил я в спину Ромычу.
— Ты не мог бы... у тебя ведь крестный в этой больнице работает.
— Он нейрохирург, — напомнила я.
— Он врач, я просто хочу убедиться, что с ней все действительно в порядке, если несложно, он же.
— Я с ним поговорю, — заверил я Ромыча, видя, как сложно даются ему слова.
— Спасибо, — глухо проговорил друг.
— И еще… — я запнулся, плохо понимая с чего начать, и стоит ли начинать. Вмешиваться в чужие взаимоотношения я не любил, но, видно, придется.
— Что? — нетерпеливо поинтересовался Ромыч.
— На счет Милы.
Я вздохнул, набрал в легкие побольше воздуха и выложил все, что знал. По мере моего рассказа Ромыч становился все более хмурым. Он то щурился, то с силой сжимал зубы и поджимал губы. Видно, новость о состоянии отца Милы для него, ровно как и для меня, стала открытием.
— Ты как?
— Нормально, — усмехнулся Ромыч, — ладно, Жек, спасибо.
— Что будешь делать?
— А ты как думаешь?
— Ну удачи, — я улыбнулся в ответ, похлопал Ромыча по плечу и, попрощавшись, вернулся к ожидавшим меня Сане и Ангелу.
Ребят я обнаружил в том же месте. Они сидели на скамье и о чем-то мирно беседовали.
— Ну что? — первой меня заметила Лина. В ее глазах читался неподдельный интерес. Волнение во взгляде Ангела вызвало на моем лице улыбку.
— Все нормально, она отдыхает, и нам пора по домам.
Глава 39
О своем обещании Ромычу я, конечно, не забыл. Утром первым делом набрал крестного. Несколько попыток не дали результата. Взгляда на часы хватило, чтобы голову посетила вполне логичная догадка — оперирует. Справедливо решив, что дядя Миша непременно перезвонит сам, как только увидит тучу пропущенных от своего бестолкового крестника, я с чистой совестью вернулся в комнату. Остановившись на пороге, я некоторое время не двигался, молча, и с каким-то особенным восторгом наблюдая за спящей Линой.
Закутанная в одеяло и свернувшаяся в клубок, она казалась такой беззащитной, что несомненно вызывало улыбку на моем лице. Ангел спала мирным сном, не подозревая, что в эту самую минуту в моей голове складывалась целая цепь предстоящих событий и планов в отношении этой стервочки.
Перед глазами пронеслось наше первое знакомство, в воспоминаниях всплыли ее дерзость и хищный блеск в глазах, ее острый, как хорошо заточенный кинжал язычок, страх в ее больших глазах в ту ночь в клубе, когда меня так неудачно подрезали ножичком. Тогда я еще не понимал, но что-то необъяснимое тянуло меня к ней магнитом, заполняя сознание мыслями о ней, ее образом, голосом, запахом.
Я не знаю, как долго простоял на пороге, не отрывая взгляда от Лины, но в какой-то момент, словно что-то почувствовав, Ангел зашевелилась, поморщилась и, потянувшись, медленно открыла глаза.
— А ты чего там стоишь? — немного хриплым после сна голосом поинтересовалась Лина, заметив меня, стоящего в дверях.
— Тобой любуюсь, нельзя? — я улыбнулся в ответ, но с места не сдвинулся. Было нечто забавное в наблюдении за ней.
— Это ты правильно делаешь, здесь есть чем полюбоваться, — не растерялась Лина, заставив меня тем самым рассмеяться. С самого первого дня, с первой фразы я знал, что этой девочке палец в рот не клади — откусит. Вероятно, этой своей совершенно естественной дерзостью она и привлекла мое, столь пристальное внимание, стремительно переросшее в нечто большее, нечто, сбивающее с ног, путающее сознание и заставляющее дышать, открыто и полной грудью впервые за долгое время.
— А ты очень скромная, — заметил я, продолжая посмеиваться.
— Само собой, — она улыбнулась, после чего откинула одеяло в сторону и сев на кровати, опустив ноги на пол.
Еще раз сладко потянувшись, Лина бросила на меня игривый взгляд, и я, быстро смекнув, уже было собирался сделать это утро по истине добрым, когда в руке, весьма невовремя, зазвонил телефон. На экране благополучно высвечивалось имя крестного.
— Мне нужно ответить, — чуть виновато произнес я, чувствуя, как внутри меня разливается неудовлетворенность.
— Тогда я в душ, — бодро отреагировала Лина и, подмигнув мне, рванула ванную.
— Стервочка, — прошептал я и, ткнув на экран, ответил на звонок, — привет, дядь Миш.
— Надо же, какие люди, да с самого утра, что случилось? Живот цел? — не без иронии поинтересовался крестный.
— Очень смешно, — недовольно пробурчал я в трубку, — дядь Миш, у меня к тебе просьба небольшая будет.
— Я уже понял, что позвонил ты не про дела спросить, — серьезнее произнес крестный, а я, как пацан пятилетний, тут же покраснел.
Совесть, чтоб ее, в последнее время как-то особенно громко подает голос. Когда-то мы с ней договорились, но видно старушка решила, что у договора имеется срок годности и он неминуемо подходит к концу.
— У меня подруга… — я было перешел к делу, но в этот самый момент из динамика донесся рев дядь Миши.
— МРТ, Аня, еб вашу мать, магнитно-резонансная томография, да плевать я хотел, что у них всего один аппарат рабочий, так все, иди отсюда, все самому, что за народ бестолковый пошел…
— Ээээ… я попозже перезвоню, — неловко протянул я, понимая, что настроение дяди Мишу стремительно падает до опасной отметки.
— Я тебя слушаю, Жень, подруга, так, давай-ка дуй ко мне, я с тобой как раз хотел поговорить, пора уже, — на одном дыхании произнес крестный, видимо, уже торопясь
