Храм-Озеро, на берегу которого располагались палаты и дворец Великого Орка, всегда, в любую жару оставалось чистым и холодным, если в нем и водились русалки и прочая разумная водяная живность, то это были русалки-жрицы, русалки-весталки, а не обычные водяные дамочки, образ жизни которых описан в популярной литературе и желтой прессе. Рассказывали, что именно здесь поселился знаменитый рак-отшельник Питер Крукс, после того, как на озере Якобс-ярве головотяпы от науки построили атомную электростанцию. А что такого? Должность храмового сторожа вполне подходит бывшему главе общины независимых раков. В конце концов, все мы зависимы от старости, а в Храм-Озере можно стареть долго и мудро.
Вошедший в Храм-Озеро орк, гном или хоббит выходил из него очищенным и просветленным. Воды озера растворяли камни за пазухой, излечивали от дурных мыслей и намерений, не говоря уже про обычные болезни, которых у обитателей Междуземья, как и у нас с вами, было предостаточно. И вот теперь, в его некогда колдовских, темно-прозрачных водах, плавали какие-то неопрятные волокна, сами воды загустели и напоминали желе, подернутое желтоватым жиром, а уж пахло-то!
— Прилетели. Заходи на посадку, — скомандовала шаманка, облегченно опуская бубен. — Ох, и притомилась же я!
— Может, поищем какое-нибудь другое место? — неуверенно возразила авиатриса. — Уж очень тут… нечисто.
— Нет другого места, — твердо сказала Танька. — Сейчас здесь все места одинаковые, вся страна загажена. Что, подол замарать боишься? Стыдись, подруга, нам сейчас не до дамских заморочек, сама понимаешь!
Мадмуазель Де Лярош вздохнула, выпустила закрылки, развернулась над мутной жижей и брезгливо приподняв кончики крыльев пошла на посадку.
Летающая лодка вспорола густую поверхность озера, оставляя за собой лохматый, медленно смыкающийся разрез, затормозила и, разбрасывая комья того, что раньше было водой, тяжело поползла к берегу. Гремлин Бугивуг выбрался на крыло, заглянул в турбину, недовольно покрутил головой и нырнул в двигатель, посмотреть, не попала ли туда какая-нибудь гадость.
Огнехвост, кружившийся над озером, сообщил, что о навозных драконах он слыхом не слыхивал, а уже первым драконом-навозником и вовсе становиться не собирается, и вообще, существам его породы специальные взлетно-посадочные полосы ни к чему, на то они и драконы. После чего отправился в сторону палат Великого Орка, искать подходящую крышу, чтобы на нее и приземлиться.
Когда гоблины и люди выбрались на сушу, то увидели перед дворцом Великого Орка разномастную толпу непонятных существ. Существа орали что-то невнятное, размахивали плакатами и транспарантами, время от времени кидали в сторону дворца тухлые яйца василисков и прочих яйценоских тварей. Толпа была явно не в себе и на свежего зрителя производила странное впечатление. Впрочем, если когда-нибудь наблюдали шествия граждан малоимущей ориентации, хотя бы по телевизору, то вам нетрудно представить это сборище во всем его безобразии.
Здесь были орки, переодетые и причесанные под хоббитов, хоббиты, прикидывающиеся эльфами, эльфы, похожие на огров, вся эта живая окрошка бурлила, орала, плевалась ядом и кидалась неаппетитными предметами. Время от времени из установленного на площади ядовито-желтого шатра появлялся гнусно-зелененький гнум, облаченный в плащ из кожи реликтового крокодила. Гнум принимался дирижировать толпой, не достигая, однако, никакой гармонии, а напротив, прибавляя хаоса и сумятицы, что, кажется, его вполне устраивало. Совершив акт руководства, сей субъект, с чувством выполненного долга удалялся в свой шатер, чтобы через некоторое время снова явить толпе свою пройдошистую рожу с раструбом мегафона у рта.
— Кто это? — шепотом спросил Васька-гусляр и Василия-хоббита. — И чего они хотят?
— Гнумы, — тоже шепотом ответил Старший Дознатец. — Вон тот коротышка в крокодильем прикиде, это урожденный гнум, я о них слышал, но видеть до сих пор не доводилось. И нисколько об этом не жалею.
— А остальные? — не унимался гусляр. — Вообще-то, они здорово смахивают на озверевших трансвеститов. У нас тоже такие сборища иногда случаются. Ничего хорошего, но и страшного тоже ничего, поорут-поорут, да и расползутся по своим притонам.
— Остальные тоже гнумы, только обращенные. Их еще можно вернуть в нормальное состояние, знать бы только как… — Старший Дознатец махнул рукой следовавшей за ним компании: — Сейчас обойдем это сборище и во-он туда, к колодцу, там есть тайный ход во дворец. Через парадные нам не пройти, сами видите, что делается.
Между тем гнумское сборище перешло к развлекательной части программы. На ступеньках лестницы, ведущей к парадному входу, появилась некая особь, которую при всем желании нельзя было отнести к какому-нибудь определенному виду живых существ. А уж о разумных расах и вовсе говорить нечего. Особь совершила несколько двусмысленных телодвижений, поднесла к накрашенному рту ядовитый грибок микрофона и зашипела, устремив змеиный взгляд куда-то поверх голов публики.
— Делай «У-У»!Делай «Сляк-Сляк»!Делай «Как-Как»!Я покажу-у!
Толпа гнумов, потрясенная мудростью простых и доходчивых рекомендаций артиста, немедленно поняла, что от нее требуется, завелась, и стала делать «У-У», «Сляк-Сляк» и «Как-Как». Существо, что находилось на сцене, показывало, причем делало все одновременно. И «У-У», «Сляк-Сляк» и «Как-Как».
Люди и гоблины аккуратно обошли веселящихся гнумов и, стараясь не вступить в какое-нибудь «Сляк-Сляк», или, не дай Барлог, «У-У», обошли палаты Великого Орка и оказались на заднем дворе, около каменного колодца, прикрытого серой от дождей деревянной крышкой. В колодце обнаружились железные скобы, уходящие вниз, в пахнущую сыростью темноту.
Закрывая за собой дощатую крышку старинного, обложенного диким камнем колодца, Иван-солдат заметил Огнехвоста, оседлавшего донжон одного из замков, окружающих резиденцию Владыки. Дракон с любопытством рассматривал укающую и слякающую толпу на площади, словно размышляя — дунуть-плюнуть сразу, или все-таки посмотреть, что будет дальше. А потом непременно-таки непременно дунуть и плюнуть. Внезапно на третьем этаже резиденции открылось стрельчатое окно, из него высунулась здоровенная ручища и погрозила дракону пальцем. Узнав длань Великого Магарха, дракон смущенно кашлянул, выпустив клуб дыма, потом отвернулся и стал смотреть куда-то вдаль, делая вид, что гнумские забавы его совершенно не интересуют. Толпа на площади приняла жест державного пальца на свой счет и возбужденно завыла:
— У-у-у-у!
— Тьфу ты, надо же, пакость какая! — выругался брат-солдат и закрыл за собой крышку колодца.
Стало темно. Потом под ногами зачавкало, откуда-то сбоку потянуло гнилой картошкой. Наконец, где-то в стороне зажегся маленький светлячок — шаманка постаралась. Телла высвободилась из объятий Васьки-гусляра и канула в темноту. Вамп-дамам свет был не нужен.
— Сюда, — раздался ее голос где-то впереди, — Эх вы, слепыши несчастные! Васенька, ну возьми меня за руку, наконец, где ты там?
Компания, держась за руки, двинулась по тесному коридору.
Наконец, над головами гоблинов и челов забрезжил неяркий свет, Даниил нащупал в стенке какую-то рукоятку и, конечно же, повернул ее. На головы посыпались картофельные очистки, рыбьи хвосты, какие-то кости и прочий кухонный мусор. Потом ухнуло, и обнаружился выход, который, к великому огорчению Теллы и шаманки, оказался в мусорном ящике в поварне Великого Орка.
Вообще, если уж делать потайной ход, то его выход — он же вход, это для кого как, непременно должен быть размещен на кухне. С одной стороны, если придется спешно удирать, можно заодно запастись продуктами, которых на всякой порядочной кухне полным-полно. А если возвращаться — то, опять же, на кухне можно перекусить после трудной дороги, а это, согласитесь, немалое удобство.
Дробила немедленно уцепил с ближайшего стола сырокопченый окорок и вгрызся в него, как совесть в интеллигентного гражданина, случайно обсчитавшего продавщицу в винном отделе.
— Кончай жрать, — зашипел на него Старший Дознатец, вспомнивший, что некогда был дворецким Базилем. — Все вы так и норовите Хозяина объесть да обпить, что, сладко на халяву-то? А меня потом премии лишают!
Ватерпас, которому окорока не досталось, вытащил изо рта обглоданный селедочный скелет, хотел, было бросить его на пол, потом покосился на хоббита и аккуратно опустил в мусорный ящик.
Челы вертели головами, удивленно разглядывая громадные вертела над очагами, предназначенными для жарки быков, начищенные бронзовые котлы, тяжелые серебряные супницы и тарелки, кубки из горного хрусталя и прочую кухонную утварь, поражающую своей основательностью воображение современного горожанина, привыкшего к хлипкой одноразовой посуде.
