Лекарь пошел вперед. Очень непривычно было видеть на его спине винтовку, перекинутую через плечо ремнем. Одежда вся потрепана, темные волосы в пепле. Помимо лица, пострадала рука. Как тогда, когда мы выбрались из передряги в клинике, на плече зиял порез.
На первом этаже творился настоящий хаос. У стены рассадили заложников, кто-то громко ругался на то, что не удается отключить пожарку, другие ломали сканер, не пропускавший нормально военных. Я его отключила, случайно. Справится без допуска в систему невозможно, а вот вырубить пожарку — да. И я бы решила с ней вопрос, забыв о том, что светиться не стоит, но в дело вступил Пит. Он деловито подошел к красному щитку, бранно отозвался от тех, кто над ним корпел и в пол минуты отключил сигнал и световое оповещение, изрядно измучившее всех вокруг. Стало относительно тихо и темно.
— Мы будем без света? Есть тут инженеры и электрики? — Басистым голосом обратился мужчина в белой форме, — Ну? Ты, парень, ты как отключил приборы?
— Я просто любитель, — Охотно отозвался Пит, — Немного понимаю в электронике.
— Прогуляемся до станции резервного питания? Посмотришь?
— Да, главное домой вовремя вернуться. Я тут живу, в Сильве. Не хотелось бы попасть под обстрел.
— Не попадешь.
Я не успела заметить, как Питер переодел кофту и накинул на себя светлый коричневый плащ. Где он его взял? В куче вещей и мусора, сваленных в когда-то чистом штабе? Я не отходила от Эбена, опасаясь потеряться, а этот нарочно слился с военными и горожанами, находившимся в штабе в поисках укрытия. Пит хотел свободы и выбрал свою сторону.
— Ты и ты, еще вы двое. Выступаем. Дадим нашим парням пройти по освещенному городу! Выкурим предателей из теней!
Команда ушла, а мы остались ждать. Здание пополнялось. Цокольный этаж освободили для горожан, а на первом разбили небольшой пункт медицинской помощи. У Эбена с собой не было почти ничего, но он принимал людей под светом фонаря. Успокаивал, давал наставления, говорил добрые слова. Он улыбался, а у самого рука едва работала. Я видела, как тяжело даются брюнету манипуляции. На лице кровь запеклась, а ране неприятно поблескивала. Правый глаз посинел и слегка опух.
Я была рядом, поддерживала. А когда к нам не подходили попыталась поговорить, пока никто не обращал внимания на нас двоих.
— Хотела сказать тебе спасибо. Ты столько делаешь для меня, а я никогда не спрашиваю, как сложно тебе?
Брюнет наклонил голову, иронично усмехнувшись. Он потянулся к камню на моей шее, покрутив его в руке.
— Голубой берест? Ты помнишь, мы гуляли в местах его месторождения?
— Старая шахта, где озеро изумрудного цвета?
Мы сидели на сложенной коробке на полу. В самом углу и смотрели на просвет дверей.
— Вспомнила все?
— Почти, — улыбнулась я, позволив себе прикоснуться к руке лекаря. Он не одернул ее, сжал камень, — Когда увидела Итана.
— Интересно. Я всегда думал, что Адам вернет воспоминания, а ты даже не сразу его полюбила. Удивительно.
— Не совсем так, — извиняясь, поправила я, — На самом деле я просто испугалась. Ты меня в такое положение поставил, вернул чувства к себе и тут он. Внутри будто ураган случился из вины, страсти и любви… Представляешь, как сложно бежать с одним, когда уже смотришь на другого… Прости, это неприятно слышать. Ты ведь не хотел, чтобы я прошла распределение? План был другим?
Эбен посмотрел на меня, чуть открыв рот от изумления. Он ждал реакцию и не сразу спросил.
— План? Почему ты решила, что был план?
— Потому что ты ввел мне то лекарство, чтобы вызвать амнезию. Ты хотел спасти меня, я знаю и не виню тебя. Если бы я была на твоем месте, поступила бы так же.
Эбен поджал губы и отвел взгляд в сторону прибывающих в штаб людей. Кто-то громко просил помочь близким, другие искали места, чтобы присесть и отдышаться, третьи вели себя молча. Организацией размещения занимались военные, которым удалось взять здание под свой контроль. Уже сейчас на улицах стали появляться люди в белой форме. Несмотря на отсутствие освещения города, снаружи было светлее, чем внутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У меня не было никакого плана, Эмбер. Все случилось так быстро… Я узнал о диверсии первым, — парень обернулся ко мне, — Как раз направлялся к клеткам после рабочей смены в клинике. Хотел побыть с волком, угостить его лакомством. Сама знаешь, я связан с ним и в комендантский час…
— Да, знаю. Рыцарь Андариона.
Парень тихо усмехнулся и будто бы ушел с мыслью куда-то далеко-далеко. Он замолчал, улыбнулся сам себе, а затем вновь посмотрел на меня.
— Тебе очень повезло, что я был один. В противном случае мы бы с тобой больше никогда не увиделись.
— Я не помню, как упала. Не помню, что случилось наверху.
— Ты сорвалась с купола. Метров семь пролетела, но зацепилась рюкзаком где-то на середине. Он тебя и спас, из-за ухвата. А дальше… Мне нужно было решиться. Сирена должна была сработать через час. Я понимал, что времени вернуть тебя в Пустошь — нет. Поэтому стер память раствором синтетического продукта нашей лаборатории. Его применяют к некоторым заключенным. Я уже делал такие уколы и знал, если воздействия прошлого не будет, ты никогда не вспомнишь…
— Почему ты придумал для меня такую странную легенду. Путешествие из прошлого, разве это не фантастически? Не проще ли было записать меня в сестры? Ведь это было бы логично, с учетом того, куда вы с Деметрой меня определили.
Эбен улыбнулся. Он поднял ладони вверх и растерянно пожал плечами. Я увидела в его глазах неловкость и отражение самой себя. Вспомнилось, как в прошлом, я начитывала ему книги о природе планеты, когда-то приходившейся людям домом.
— Когда я ввел лекарство, ты начала бредить. Говорила отрывками из книг, которые мы читали, употребляла слова, которые сейчас не используют. Просила телефон, ругалась, — я скривилась, а Эбен коснулась моей руки, будто успокаивая, — Деметра была в ярости. Представляешь, чуть было не отказалась принять тебя. Но после я все же убедил ее подыграть тебе.
— Она это восприняла несколько по-своему. Теперь понимаю, почему Старшая столбенела, когда я открывала рот.
— Да, ей пришлось нелегко. Если говорить прямо — ты не особо ей нравилась. Но Деметра стремилась обзавестись связями.
— Зачем ей ты? Из-за Хельги?
Эбен поджал губы. Даже в сравнительно плохом свете от фонариков я заметила, как покраснели его щеки.
— Ох, нет… Она хотела дочь пристроить?
— Не только ты распределением решаешь свои проблемы, Эмбер. Да она хотела для Розмари лучшей жизни.
— Деметра точно презирает меня после всего. Она ведь знала, что ты симпатизируешь мне.
— Эмбер, это не важно. Я не заключал с ней сделку. У каждого свой мотив. Моим было спасение тебя. В определенный момент, когда ты потянулась ко мне, я решил, что у нас есть шанс. Без прошлого в Андарионе и в Пустоши ты могла бы начать все с нуля. Я хотел семью, детей, тихой гавани. Потому опирался на доказательную базу. Много лет назад ученым в Диалоне удалось продвинуться на две минуты в пространстве и времени. Говорят часы того ученого до сих пор показывают время будущего.
Я согласно кивнула, вспоминая как об этом рассказывала Нэн нам обоим. В то время я еще верила, что смогу так делать сама. Буду попадать в будущее, которое представлялось мне без людей и готовить для них сюрпризы.
— Ты прав, я любила историю Земли. И я чувствовала себя свободнее, когда была без памяти.
Я сплела пальцы наших рук, почувствовав, как плечо Эбена сильнее прижималось к моему. Я вспомнила о ране, но она оказалась на левом плече и до сих пор не обработана. Волки упрямы, что белые, что черные…
— А я понял, что ты не сможешь любить меня, пока есть Адам. Ваши с ним чувства настоящие. По светлому меня терзает чувство зависти.
— Эбен, прости…
— Ничего, — он поднял наши руки и высвободил свою, обхватив мое запястье, — Ни ты ни я не знаем покоя, выбрав в объект любви сложного человека. Ты для меня, Адам для тебя… Сколько у тебя было мирных дней, рядом с ним?
