будет никого. Зря только этого нэпмана в дрожь вгоним. Ладно, Травин, бывай, у меня вон работы непочатый край, завтра и переговорим, как все уляжется.
Ларин проснулся затемно, к октябрю солнце все позже появлялось над горизонтом, и в три утра темень была — хоть глаз выколи. Он встал с нар, присел несколько раз, разминая ноги, дождался, когда подойдут конвойные, и вместе с ними вышел на улицу.
Там уже стоял черный «паккард» с кожаным верхом, у машины стояли Мальцев и Пельтцер. Ларина втолкнули на заднее сиденье, рядом с ним сел Мальцев, особоуполномоченный разместился на диване напротив. На переднее сиденье сели водитель и боец.
— Поехали, — отдал приказ чекист, машина взревела и выехала из ворот дворянского особняка, в котором размещался уездный отдел ГПУ.
Дорога была пустынна, машина светила фарами, разгоняя предутреннюю тьму, туман, спустившийся в низины, не давал разгоняться. Сидящие в машине хранили молчание, Ларин так вообще прикрыл глаза и через несколько минут засопел, привалившись к дверце и закинув ногу на ногу.
До Москвы оставалось еще километров пятнадцать, когда машина остановилась.
— Что случилось? — недовольно спросил Пельтцер.
— Колесо пробили, — шофер вылез из «паккарда», попинал шину. — Менять надо.
— Ну так меняй.
Шофер, ворча, достал из капота тяжелый ящик с инструментами, подтащил к колесу, открыл.
— Подсобить бы.
— Сам справишься, — особоуполномоченный вылез из машины, потягиваясь.
И не успел среагировать на наган, оказавшийся в руке шофера. Раздался выстрел, Пельтцер схватился за грудь, захрипел. Боец на переднем сиденье замешкался, пытаясь вылезти из машины, и шофер вторым выстрелом всадил ему пулю в затылок. Ларин, воспользовавшись тем, что Мальцев отвлекся, выхватил из подошвы штиблета узкий нож и вогнал следователю в висок. Тот дернулся, осел, по телу пошла судорога, быстро прекратившаяся.
— Готово, — шофер еще раз выстрелил, пробив чекисту череп, вытер тряпкой руки. — Все мертвы вроде.
— А ты проверь, — посоветовал Ларин.
Шофер так и сделал. Когда щупал пульс у Мальцева, уважительно присвистнул.
— Мастерски вы его. Даже пикнуть не успел.
— Проверь-ка, взяли они деньги.
— На месте, — шофер открыл багажник. — Все здесь. Это и вправду мои?
— Твои, братец, твои. Как договаривались. Давай-ка трупы выбросим тут в лесок и поедем. А то рассветет скоро.
— Куда теперь, Георгий Николаевич?
— А как избавимся от тел, я тебе скажу.
Глава 18
О смерти Мальцева Травин узнал во вторник к обеду — четыре трупа, лежащие рядом с дорогой из Рогожска в Москву, нашли ранним утром. Дарья так и не появилась, все вещи были на месте, в больнице ему сказали, что женщина договорилась с Райхом и уехала на несколько дней. В дверь флигеля стучалась взволнованная клиентка, которой было нужно очень срочно и неотложно переговорить с гадалкой. Свои проблемы она готова была обсудить с кем угодно, хоть и с Травиным, и Сергей едва от нее отбился.
Коммунхозотдел с утра был похож на растревоженный улей. Помощницу Каца ГПУ арестовало в понедельник вечером, секретарша, у которой муж служил в адмотделе, утверждала, что Зинаида Ильинична выложила все, что знала и не знала, и часть сотрудников сказались больными. Кац сидел в кабинете ни жив, ни мертв, курил трубку за трубкой и никого не принимал.
— Чистка будет, — уверенно говорил Филькин. — Всех проверят. Кто, значит, против нонешнего строя, в дворники, а то и расстреляют. А кто воровал, с тех особый спрос. Революционный.
На это служащие бледнели и кашляли.
К полудню прошел слух, что и на фабрике начались аресты. Якобы черные машины заезжали прямо к памятнику Ленину, в них грузили проворовавшихся и проштрафившихся работников. На складах коммунхоза царила паника, слесари и извозчики ходили в невменяемом состоянии, а ударно созванный партактив готовился принять важные персональные решения.
Травин на мотоцикле быстро проскочил по всем обозначенным на вторник помещениям, выписал несколько штрафов и даже пропустил два или три несерьезных недочета, чем вверг коммерсантов в недоумение.
К Ковальскому он заехал ближе к четырем вечера. Частники, в отличие от совслужащих, к новостям отнеслись равнодушно. Сергей купил коробку табаку, от папирос першило в горле, и он, по совету Каца, наконец-то решился перейти на трубку.
— Деньги из банка домой принесли? — дождавшись, пока они с коммерсантом останутся одни, спросил он.
Ковальский испуганно вздрогнул.
— Откуда вы знаете?
Травин быстро вывернул лацкан куртки и отогнул обратно. На место муровского значка он повесил комсомольский, но надеялся, что нэпман разницы не заметит.
— Угро, — тихо сказал он. — Из Москвы, сами знаете, какая ситуация.
Ковальский знал. Но то, что его может посетить убийца, выбило у него почву из-под ног.
— Что же делать, товарищ Травин? — пролепетал он.
— А сделаем мы, — Сергей прищурился, — вот что…
— Ты смотри, дверь приоткрыта, — послышалось от крыльца. Вечер плавно перетек в ночь, фонаря на улице не было, и голос раздавался из темноты. — Может, ловушка?
— Затаился и помидорами нас закидает? — ответили ему. — Главное, чтобы не убег, голубчик, с нашими деньгами.
В комнату прошел один человек — его Травин узнал. Агент Гладыш. Руки у агента были свободны, он обшарил взглядом залу, прошел в столовую, оттуда в кухню.
— Пусто! Но из дома они не выходили, это точно.
— Наверх, — сказал голос из прихожей.
В зале появился второй знакомый Сергею агент, Прокопенко. Он достал из кармана маленький револьвер, взбежал наверх, порыскал там несколько минут, спустился вниз, подергал дверь в подвал.
— Заперто изнутри, — доложил он. — Точно, ловушка. Что будем делать, барин?
Ответить барин не успел. Травин аккуратно спрыгнул с антресолей, ногой втолкнул его в зал, закрыл входную дверь на засов и сам зашел в комнату.
— Значит, ловушка, — Карецкий поднялся на ноги, отряхивая пыль с брюк. — Не в свое дело ты полез, Сергей Травин, предупреждали же тебя, дурака, держаться подальше, не послушал.
— Пристрелить его? — Прокопенко прицелился.
— Нет, шуметь не будем, сначала его аккуратно прикончим, а потом Ковальских, — распорядился субинспектор. — Из подвала никуда не денутся. А то прискочит доблестная милиция, и денежки-то тю-тю. Так, Сергей Олегович? Ты ведь не только себя под смерть подвел, но еще и целую семью. Отца семейства, его жену и двоих ребятишек.
— Детей здесь нет, — Сергей стоял в дверном проеме, следя сразу за троими. — Я их спрятал.
— Умно. Гладыш, Прокопенко, разберитесь с ним, — Карецкий достал короткий револьвер, уселся на стул, — потом нэпманом займитесь. Ну а уж после мы найдем настоящего убийцу.
Агенты достали клинки, Прокопенко был серьезен и собран, держал в руках каму, Гладыш, доставший бебут, довольно улыбался и даже щурился в предвкушении схватки.
Сергей вытащил нож
