Голдберг, казалось, совершенно не разделял философского подхода своего спутника к вопросам смерти. Усач озадаченно крутил головой, переводя взгляд то на предсказателя, то на утихомирившуюся водную гладь. Все застыло в почти абсолютной тишине. Лишь отдаленные крики Остина разрушали чудную идиллию.
Печально знакомый хруст — предвестник гибели, ознаменовал собой конец. Деревянные зубы-доски схлопнулись на телах двоих пассажиров. Длинные мясистые конечности, на секунду показавшись из глубин ловко подцепили утопающих, утаскивая их на самое дно.
Верго закрыл глаза. Мутное илистое месиво вовсе не тот вид, что предсказатель хотел лицезреть при своей смерти. Экстракт гриба сделал свое дело и Вебер практически не чувствовал удушения, лишь разносящееся по остаткам тела тепло.
* * *
Насколько же это все-таки странное ощущение — внезапно обнаружить себя в самой гуще событий. Сперва предсказатель даже не понял, что за хаотичная суматоха творится вокруг него. Бегающие из стороны в сторону люди то и дело натыкались на стены и приставленные к ним части баррикад, десятки мелких объектов носились по помещению, едва касаясь укрытого чем-то шевелящимся пола. Хаотичные тени, падающая сверху солома вперемешку с темными щепками и стоящий в помещении гомон окончательно сбили Вебера с толку, смазывая общую картину, мешая ему сфокусироваться на чем-то одном.
Вот мимо Верго проскочил кричащий Барон, толстыми пальцами вцепившись в облезлого хорька, что вонзил свои зубы в его роскошный пиджак. Дорогое одеяние с двойной прокладкой сумело удержать резцы создания в себе, намертво заключив их в свои объятия. Теперь же Барон изо всех сил пытался отлучить мертвое создание от любимого предмета гардероба. Сразу за Голдбергом, брезгливо морщась, гвардеец Генри (чье имя не так давно запомнил предсказатель), крупным плечом прижал изъеденную опарышами псину к стене, попутно прописывая твари увесистые удары по морде. Буквально в метре, Остин точными взмахами клинка делил прибывающие в дом тела на все большее количество частей. Стоящая обок Арчи, обмотав руки полосками ткани раскидывала подступающую со всех сторон живность, не давая ей подобраться со спины к брату. Телохранители Барона в другом конце дома обступили вжавшегося в стену Марка, пятками ботинок лопая черепушки подползающих грызунов. Для тварей покрупнее у них на вооружении был увесистый тесак и сверкающая в пламени лампы сабля. Измельчая созданий, они расчленяли их суставы, что не давало фрагментам нежити свободно шевелится.
Широко раскрытыми глазами застывший Верго созерцал жуткое зрелище, пытаясь собраться с мыслями. Обычно после видения ему требовалось хотя бы несколько минут побыть в спокойствии и тишине чтобы хоть частично прийти в себя и унять тошноту с головной болью. Но в этот раз мертвое воинство решило помочь предсказателю включится в происходящее. Как известно — боль отрезвляет. Резкие болевые ощущение в ключице вырвали Вебера из оцепенения, заставив одернуть руку и несколько раз, со всей дури припечатать прицепившегося к ней грызуна о стену.
Когда мутные мозги уже пару дней как мертвого зверька наконец стекли по стенке, а его хрупкие челюсти отвратно развалились, лишившись удерживавших их вместе суставов, Верго смог-таки восстановить циркуляцию мыслей, крепко схватившись за голову. Полное осознание плачевности его положения было даже болезненней недавнего укуса.
Мертвое зверье уже напало, а значит времени у него совсем не осталось! Еще каких-то жалких десять минут, а может и того меньше, и громадные чудовища развалят дом, не оставив сражавшимся за свою жизнь людям и шанса на спасение!
Наивно предполагать, что за эти несчастные десять минут он увидит еще одно видение. Да и что толку? Он лишь еще один раз испытает предсмертные муки, чтобы бесславно погибнуть в пастях мертвых исчадий ада. Предсказатель израсходовал все свои попытки — больше никто и ничто не поможет ему. В своей алчности и жадности он взял дело что ему не по плечу. Не смотря на все намеки судьбы он не сбежал, пока была такая возможность. Горделиво и свысока смотрел он на встречающиеся преграды.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«С моими то силами, все мне нипочем. Со всем справлюсь», — ранее убеждал себя самоуверенный глупец. И вот, на пороге своей гибели, настоящей и бесповоротной, одурманенный наркотической гадостью, он трусливо сжимает в руках столь манящие пузырьки. Он даже не заметил, как его руки самостоятельно забрались в сумку, нащупав там заветные емкости. Верго сжал зубы до звона в ушах. Даже своей храбростью, что позволяет ему сейчас не биться в истерике подобно наследнику, он обязан тем самым настойками. Но кто он без них? Без наркотика и видений? Умеет ли самоназванный предсказатель умело орудовать мечом? Нет. С тех самых пор как он покинул армию, вещицы острее хлебного ножа не касались его руки. Выучился ли он на врачевателя, став тем, кем всегда мечтал быть? Нет. Оттягивая раз за разом поступление в академию он давно закрыл для себя эту дорогу. За напыщенностью, напускной дерзостью и дешевой лестью вышестоящим скрывалась столь неудобная правда — он никто. Просто обманщик, не солдат, не врач, и даже не земледелец, как его родители. И даже храбрецом назвать он себя не может, обманывая свой разум дорогостоящими снадобьями. За все эти годы Верго так и не смог накопить в себе достаточно мужества чтобы показаться на пороге дома своей родной семьи. Его родители, должно быть, похоронили сына в день получение печального известия из армии, давно свыкнувшись с мыслью что он никогда не вернется. Утратив одну семью, он не сумел завести иную. Ни любви, ни ненависти, — только работа. Бесконечная погоня за неутолимой жаждой денег и славы. В том единственном умении, что позволяло мужчине назвать себя уникальным, не было и капли его заслуги. Без чудесных видений он не только не стал бы столь известен, но и попросту не выбрался бы из злосчастного лагеря, будучи сожженным в жуткой яме с трупами. Но теперь даже чудо предсказаний не смогло перевесить его посредственность. Это конец, абсурдный, но закономерный. Наказание за череду непростительных ошибок, что мог допустить только законченный слепец.
Сумбурный ворох его мыслей своей хаотичность смог затмить даже кошмарную реальность. Ноги Верго подкосились. Предсказатель осел на пол, прямо в кучу шевелящихся останков, безразлично усевшись на что-то еще трепыхающееся.
«И кому я помогаю? Ради чего я здесь? Все это время я работал на убийц, воров и коррупционеров. Спасал их детей, друзей и подчиненный, но зачем? Чтобы в будущем могло пролиться еще больше крови? Прав был Голдберг, мы с ним похожи. Что я, что он, оба всю свою жизнь ищем оправдания своей отвратности. Есть что-то символическое в том, что мы оба погибнем здесь, вместе. Вот уж и правда, если у Бога и есть чувство юмора, то это ирония, — отстраненно размышлял Вебер, безразлично наблюдая за усилиями обреченных товарищей. — Убийцы, торговец оружием, и один очень одинокий обманщик — всем нам тут самое место. Жалко только, что Марк, Блиц и Раус тут погибнут. Они заслуживают лучшего. Даже Раус, пускай он и подвел нас с притоком реки… Нерасторопный идиот… Но даже он…»
Мысленный голос Вебера умолк, предсказатель нахмурился, повернувшись в сторону хозяина дома.
Сам же Раус все это время настороженно вжимался в подпирающий стены шкаф, всем своим видом стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Мертвечина задорно пробегала мимо него, бросаясь под ноги сражающимся гвардейцам. Проникший сквозь щели и разломы туман к этому моменту уже достаточно загустел чтобы позволять этим созданиям худо-бедно ориентироваться в пространстве. Их когти и клыки более не орудовали хаотично, в слепой попытке зацепить хоть кого-нибудь, но целеустремленно впивались в лодыжки и бедра, еще больше усложняя жизнь обороняющихся. Хозяина дома поток тварей как бы невзначай избегал, то промахиваясь мимо мужчины, а то и вовсе, в открытую оббегая.
Верго всем своим естеством сконцентрировался на трясущемся в шести метрах Раусе. Шестеренки в голове предсказателя тронулись, медленно, кусочек за кусочком пережевывая пришедшую ему мгновение назад мысль. Утрачивая свою абстрактность и обретая все более конечную и завершенную форму, мысль красной нитью проходила сквозь все события этого порядком затянувшегося дня.
