Туман. Если предположить, что они ориентируются в пространстве с его помощью, тогда все стает на свои места. Твари не могли узнать, что в доме были люди, ведь они не могли их учуять. Вероятно, они проверяли каждый дом, один за другим, наткнувшись на убежище наемников случайно. Но тогда остается еще один вопрос — как нежить узнала, что наследник находится в деревне? Его ни разу не касался туман, значит ли это что пришествие зловещей дымки в Поркень это простое совпадение?
— Пахучих сыроежек вслед. Грибами полнится корзина… Мистер Вебер, ваш черед, — выбил Голдберг предсказателя из колеи напряженных размышлений.
— Туман, — прервал ход игры очнувшийся Вебер. — Я понял, как эти твари ориентируются, что является их глазами и ушами. Где бы вы ни были, и как бы тихо вы не сидели, если вы находитесь в тумане, то они прекрасно знают где вы. В тот самый момент как мы покинем дом, наше местоположение будет раскрыто.
— Так значит нам лучше остаться? Отойти от плана? — заинтригованно приблизился к предсказателю Барон, взволнованно поправляя растрепанные усы.
— Нет, рано или поздно они проверяет дом. Честно говоря, я даже и не знаю, как лучше поступить. Наверное, нам все-таки лучше придерживаться плана. Остин не дурак, он подобрал отличную тактику. Все упирается сугубо в стратегические способности нашего противника. Додумается ли он придержать часть сил в деревне, в качестве резерва, чтобы минимизировать шанс нашего побега? Вот в чем вопрос.
— Способности противника? Позвольте, неужели вы думаете об этой стихии как о разумном существе?
— Разумная она или нет, нам это предстоит выяснить на собственной шкуре, — проговорил Верго вертя в руках раскрытые карманные часы, танцующими бликами разукрашивающие увешанные коврами стены. Прервав свои игры с предметом, он грустно окинул взглядом неумолимо движущуюся секундную стрелку. — Наше время почти вышло. Готовьтесь.
Без излишнего шума и суматохи их небольшая группа выбралась из дома. Лишь завораживающая густая дымка встретила людей. Сориентировавшись по памяти, они быстрой походкой двинулись на север. Туман послушно расступался, устилая капельками влаги дорогу что вела к старой мельнице. Гнилая деревянная громадина еле слышно поскрипывала, гулкими звуками отзываясь на волнение беглецов.
Предсказатель отнесся к звукам настороженно — что могло заставить рухлядь так стенать при отсутствующем то ветре? Тем не менее, группа успешно миновала местную достопримечательность. Отдалившись от центра деревни в достаточной мере, они оказались в окружении едва различимых среди дымки, полуразрушенных строений. Где-то вдалеке, со стороны покинутого ими дома донесся шорох рыболовных сетей. Группа тревожно переглянулась, во всяком случае им показалось что они это сделали, ведь отличить лицо от затылка в тумане было проблематично. Они прибавили шаг, и уже спустя пять минут, запинаясь о неразличимые во мгле камни, спотыкаясь о поваленные жердины что когда-то были частью забора, практически бегущие соратники уперлись в стену.
Увиденное ими не было стеной в привычном смысле слова. Стена непроницаемой темно-коричневой дымки застыла перед ними аккурат на выходе из деревни. Даже не смотря на густой туман, обнаруженная ими стена была прекрасно различима, отличаясь что плотностью, что оттенком, что консистенцией. Даже свет не проникал через завесу. Если сошедший с гор туман еще мог бы быть принят за чудное природное явление, то преградившая путь группе завеса походила скорее на фантасмагорическую аномалию, прямиком из страны грез.
Путники неуверенно топтались у грани стены, не зная, как дальше поступить. Крайне быстро к ним пришло пренеприятное осознание — опоясывающая деревню пелена двигалась, сужая свои границы.
Попытка преодолеть преграду напролом не увенчалась успехом. Плотная пелена душила путников, не позволяя им набрать в легкие воздуха. Ощущая себя так, словно бы они находились в безвоздушном пространстве, спутники были вынуждены бегством вернутся в деревню.
Мужчины пятились, боясь лишний раз соприкоснутся с инородным явлением. Они попытались обойти преграду, но пара сотен метров их блужданий продемонстрировала всю тщетность этой затеи. Внеземное нечто плотно стиснуло свои объятья, намертво запечатав Поркень. Ни плеши, ни малейшего просвета в темной поверхности — не было абсолютно ничего что могло бы обнадежить беглецов обещанием спасения из зловещей ловушки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Набродившись вдоволь, мужчины обреченно вернулись к мельнице, не то надеясь покинуть деревню с другой стороны, не то окончательно сдавшись на волю заточившего их в Поркени кошмара. Скрипя и стеная хохотали оставляемые ими позади лачуги, насмехаясь над тщетными усилиями обреченных людей. Сразу с нескольких сторон донесся знакомый шелест сетей, начавшийся с юга поселка, и постепенно охвативший собой всю деревню. Мелкие шажки затарабанили по крышам. Воздух наполнился скрежетом когтей и скрипом прогнивших суставов.
Загнанные в угол люди отчаянно метались, пытаясь заслонится от вездесущих звуков звонкой сталью. Их силуэты то и дело возникали и пропадали, то отдаляясь друг от друга, то снова сближаясь.
Проницательный Верго, уже знакомый с необычным звучанием исполняемого мертвыми созданиями реквиема, благоразумно, а что самое главное, заблаговременно, влил в себя тройную дозу настойки, тем самым опустошив свои запасы. Он не предложил жгучий напиток ни наследнику, ни Барону, ни даже его свите. Чудотворное снадобье ему было нужнее. В конце концов, к чему образам из видений сильнодействующий наркотик? Из всех них, настоящий здесь только он один. Очередной кошмар близится к своему завершению, и ему еще только предстояло пройти самую жуткую его часть.
Жестокое решение, бессердечное и тягостное. В других обстоятельствах быть может его бы болезненно уколола за такое совесть, но свежи были еще воспоминания о кровожадных тварях, пирующих его еще трепыхающимся телом. Слишком уж велики были его муки, чтобы променять их облегчение на потакание добросовестному позыву.
«Насколько же плачевна наша доля, если предложение легкой смерти здесь сродни милосердию. Будь ты трижды проклят, ублюдский Помонт!» — предсказатель не был уверен, сказал ли он это в слух, или же произнес только у себя в уме, но ничего уже это бы не изменило. Душераздирающий гомон вытеснил собой все другие звуки.
Вебер видел, как быстро исчезают в тумане очертания его товарищей, но не услышал их криков. Он чувствовал, как смерть подбирается к нему все ближе, оседая от интоксикации на землю еще до того, как его тронули ее маленькие посланцы, послушные вестники гибели.
Уже знакомая Верго сила приподняла его над землей, разгоняя своими массивными взмахами клубы тумана. Из левого плеча предсказателя торчало несколько алых шипов, отдаленно напоминающих острые пальцы. Так вот они какие — костлявые руки смерти.
В тумане показалось несколько внушительных силуэтов. Два, три, четыре, пять… Пять кошмарных исчадий, и каждое размером с их вьючного жука, все выстроились полукругом. Черты чудовищ были сокрыты дымкой, но туман был не в силах укрыть тошнотворный аромат смерти, коим разило от гигантов за версту.
Неспешно подняли великаны свои конечности, и у каждого, нанизанной безвольной куклой висел на вытянутом отростке человеческий силуэт. Средь дымки смутно проглядывались дородные очертания Голдберга, худощавое и изящное тело Марк, и еще дергающееся тело телохранителя Барона. Оболочка второго телохранителя безвольно свисала, будучи подвешенной за ногу.
Глаза предсказателя слипались, в ушах звенело, а мысли тугой нитью сматывались в неразделимый спутанный клубок. Но даже в таком состоянии видел он как чудище приблизило его тело к себе. Будто пытаясь в последний раз напугать его перед тем как рассеяться, кошмар развеял клубы тумана, скрывавшие до этого момента тело монстра. Вблизи неестественное создание походило на произведение больного на голову скульптора, творившего плотью убитых существ. Кости, рога, когти, мышцы, головы и мех — все это органично сплеталось воедино, из множеств крупных тел формируя единое создание. Ни один ученый муж на целом свете не смог бы сказать где у твари был рот, а где глаз, и были ли они вообще, но одно было ясно точно — исчадие было рукотворным. Слишком уж хорошо были подогнаны и сплетены части, слишком уж противоестественны и чужды всему живому.
