С самого детства живое воображение Гоголя создавало вокруг него странный фантастический мир. Мать его, глубоко религиозная женщина, рассказывала Николаю, когда тот был еще мальчиком, о муках, которые ждут грешников в аду. Возможно, именно поэтому Гоголя мучили кошмарные сны. Даже при ярком свете дня он иногда думал, что слышит голоса умерших, зовущих его. Он вырос на богатой и плодородной земле Украины, в окружении крестьян, где часто слушал их яркие рассказы и народные сказки. Приехав в Санкт-Петербург, Гоголь обнаружил, что читающая публика столицы быстро раскупает подобные истории. Пытаясь найти способ заработать, Гоголь напечатал в журналах несколько коротких рассказов, написанных по мотивам украинских народных сказок, скрыв свое настоящее имя под несколькими разными псевдонимами, чтобы защитить, как он полагал, свою репутацию.
Зимой 1831 года сборник этих историй, рассказанных от имени «пасечника Рудого Панька», был опубликован под названием «Вечера на хуторе близ Диканьки». Когда Гоголь пришел в типографию, чтобы забрать свою книгу, он увидел, что наборщики смеются, читая его рассказы. Писатель поспешил отнести верстку Пушкину, который буквально проглотил книгу за один присест и захлебывался от восторга. Пушкин написал главному редактору литературного приложения к «Русскому инвалиду» и рекомендовал ему книгу Гоголя, назвав ее «чарующей… искренней и непосредственной». Он добавил также: «Ради всего святого, защитите его, если журналисты, по своей обычной привычке, будут критиковать неправильность выражений, отсутствие вкуса и пр. Это означает, что лучшее творение юмористического жанра, precieuses ridicules[36], нашей русской литературы получило бы их взбучку». Книга имела ошеломляющий успех, и Гоголь в 1832 годунаписал второй том украинских рассказов. Однако он мечтал создать нечто более солидное и занять достойное положение в литературном мире. Гоголь решил написать историю украинского народа и попробовать получить должность заведующего кафедрой истории в Киевском университете. Он был горько разочарован, когда ему было отказано. Но в 1834 году, благодаря помощи друзей, в том числе Пушкина, он добился назначения на должность адъюнкт-профессора истории средних веков в Петербургском университете.
Первая лекция Гоголя имела большой успех, но затем все быстро пошло на спад. Иногда он терялся, приходил на лекции плохо подготовленным. Один из его слушателей, будущий писатель Иван Тургенев, впоследствии рассказывал, что Гоголь пропускал две лекции из трех, говорил неотчетливо и казался совершенно растерянным. Вскоре он потерял работу. В промежутке между подготовкой и чтением лекций в Патриотическом институте и университете Гоголь продолжал писать. Вышли в свет его сборники «Арабески» и «Миргород» с повестью «Тарас Бульба», но хороших отзывов критики они не заслужили. Пушкин защищал Гоголя и представил его произведения на страницах своего нового литературного журнала «Современник», сопроводив их доброжелательным обзором.
Следует отметить, что в дополнение ко всем литературным достижениям пушкинской поры, в эти десятилетия неуклонно росло число российских журналов. Несмотря на давление николаевской цензуры, некоторые издатели отстаивали свою независимость, особенно в литературных сферах. Множество новых периодических изданий начало выходить в Москве и Санкт-Петербурге, и увлеченные своим делом издатели сделали немало для распространения современных произведений и формирования общественного мнения. Среди прочих талантов, которыми обладал Пушкин, выделялся его дар первоклассного критика. Его блестящие рецензии и обзоры отличались трезвыми суждениями и ясностью мысли. Отточенная ирония поэта могла остро уязвить противника, оставив незабываемый след. Пушкин был редактором, обладавшим способностью открывать новые таланты. На страницах «Современника» он печатал произведения многих начинающих писателей. Именно он издал первые стихи Тургенева. Когда небольшая повесть Гоголя «Нос» была отвергнута редакторами «Московского обозревателя», Пушкин напечатал ее в своем журнале, сопроводив изящным предисловием: «Н. В. Гоголь долго не соглашался на напечатание этой шутки; но мы нашли в ней так много неожиданного, фантастического, веселого, оригинального, что уговорили его позволить нам поделиться с публикою удовольствием, которое доставила нам его рукопись».
Пушкин с уважением относился к таланту Гоголя и всячески старался помочь писателю, но все же они так и не стали близкими друзьями. Слишком разными по характеру и по духу были эти два человека. Пушкин — открытый, яркий, отличался щедростью натуры и жизнелюбием. Гоголю же была свойственна неискренность, и зачастую его уличали во лжи. Ипохондрик, непроницаемый человек, как говорится, «застегнутый на все пуговицы», он мало кому позволял заглянуть себе в душу. Его мрачная, замкнутая натура вызывала в людях раздражение. Застенчивый и одновременно чрезвычайно амбициозный, писатель всегда был настороже и всматривался в окружающих своим проницательным взглядом, стараясь запомнить разговоры и реакции. Пушкин любил женщин; Гоголь боялся их и так никогда и не женился. В художественном мире Пушкина царили мера и гармония; у Гоголя все было искаженным и фантастическим. Гоголь мечтал описать красоту жизни и добродетели человеческого рода; он пытался, но, к своему отчаянию, так никогда и не сумел этого сделать. Он видел в людях нечто гротескное и сюрреалистическое. Глазом карикатуриста он подмечал деталь, раскрывающую характер. Подобно Диккенсу, он мог блестяще высветить недостатки человека и общества. Пушкин угадал в нем этот дар.
Какое-то время Гоголь снимал небольшую квартиру на Малой Морской улице, которую сам обустроил. Здесь он принимал своих друзей; несколько раз сюда заходил и Пушкин. Одной из симпатичных черт Гоголя была его любовь к вкусной пище; даже описания обильных обедов в его рассказах вызывают аппетит. Он устраивал небольшие ужины, в расходах на которые участвовали все приглашенные. Надев передник, Гоголь готовил вкусные украинские вареники и ватрушки, которые сам очень любил.
Однажды вечером, во время четырехчасовой беседы в квартире у Гоголя Пушкин уговорил его написать что-нибудь более существенное, чем короткие рассказы. В его записной книжке была заметка о странном событии, произошедшем вблизи Михайловского, которую он сам намеревался использовать впоследствии как сюжет для комедии в стихах. Одному умному мошеннику пришла в голову оригинальная, но жульническая комбинация скупить за бесценок умерших крепостных и заложить их в государственном банке по тарифам, существовавшим на живых крестьян. Пушкин рассказал об этом Гоголю и предложил ему написать роман в духе «Дон-Кихота», состоящий из глав, в каждой из которых герой путешествовал бы по разным губерниям. Гоголь увлекся идеей и приступил к работе незамедлительно, назвав книгу «Мертвые души». Но писатель обнаружил, что создание романа — дело более трудное, чем он предполагал, требующее длительного времени. Закончив работу над тремя главами, он сообщил Пушкину, что ему хотелось бы за короткое время написать пьесу, чтобы немного заработать. «Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов, и, клянусь, куда смешнее черта. Ради бога. Ум и желудок мой оба голодают… Мои ни «Арабески», ни «Миргород» не идут совершенно. Черт их знает, что это значит. Книгопродавцы такой народ, которых без всякой совести можно повесить на первом дереве».
В очередной раз Пушкин заглянул в свою записную книжку и нашел небольшой эпизод, также связанный с реальным событием в жизни — какого-то человека приняли по ошибке за ревизора, приехавшего с проверкой. Гоголь возбужденно молил Пушкина отдать ему эту идею. Пушкин согласился, но впоследствии с юмором говорил: «С этим малороссом надо быть осторожнее: он обирает меня так, что и кричать нельзя». Гоголь написал «Ревизора» менее, чем за два месяца, и 18 января 1836 года он читал свою пьесу друзьям, среди которых присутствовал и Пушкин. Гоголь был столь блестящим имитатором, что все просто помирали со смеху, и один из слушателей записал: «Не знаю, не потеряет ли пьеса на сцене, ибо не все актеры сыграют, как он читает».
Гоголь сам участвовал в репетициях, и премьера состоялась 19 апреля 1836 года в прекрасном бело-желтом здании Александринского театра, незадолго до того построенном по проекту архитектора Росси. Актеры не совсем понимали, как следует играть пьесу, a beau monde[37] — как принимать ее. Люди выворачивали шеи, чтобы тайком заглянуть в царскую ложу и увидеть реакцию Императора. Казалось, властному Николаю I пьеса очень понравилась. Он довольно посмеивался и громко аплодировал. После спектакля Император воскликнул: «Вот это пьеса! Все получили взбучку, а я — больше всех!» Пьеса вызвала ожесточенные споры. Люди стали раскупать билеты в театр, и даже перепродавали их с выгодой. Критики схватились за перья. Многие представители высших слоев общества, не имея достаточного чувства юмора в сравнении с Императором, пришли в ярость. «Немыслимое оскорбление дворянства, чиновничества, купечества! Не показано ни одного порядочного человека!»
