они заходили в училище как к себе домой. Дверь ногой открывают, идут по коридору. Заглядывают в классы, ищут, кого им надо. Или просто, пальцем: ты, ты и ты — с нами пойдешь.
Всегда вижу — молюсь: только б судьба моя с ними меня не пересекла. Однажды я только попыталась воспрепятствовать. Коля Цапок в класс идет, девчонок брать. А я встала у него на пути и стою. Он ухмыляется, достает из кармана цепь и начинает передо мной раскручивать. И я обмерла. Что я — против такой физической силы? Вижу: физрук мимо идет. Мимо, мимо… Я его потом спрашиваю: «Почему не ты, мужик, а я встала у него на пути?» Он говорит: «У меня дела были». Может, и правда — дела… Но я больше уже не препятствовала. Как?
Вот была у нас девчонка отчаянная такая. В машину ее затащили, а она на скорости выскочила. Разодранная вся. Как коленки целы остались? И далеко она от них ушла? Никуда не ушла.
И не знаешь сразу. Девочки пропадают — болеют или где. Потом появляются. И забирают документы. Или учатся, но плохо, их отчисляют. Стыдно им, когда изнасиловали. Молчат. И мы молчим. И нам стыдно».
Учитель школы № 4: «Как дискотека в школе, приезжают на стоянку. Мы знаем, что раз приехали, девчонок выбирают. Патрули милицейские мимо них проходят, отмечаются в кабинете у директора и в сторону. А цапки знают, что мы учителя, нас не трогают. Но нервное напряжение такое в воздухе появляется… Девчонки боятся, некоторые уходят в туалет. Да, мы пускали цапков на дискотеку. Но многие из них — наши бывшие ученики или друзья учеников, то есть мы их в таком качестве пускали. Скромных девочек они не брали, брали ярких. Прямо у дверей они девочек не забирали, но там на выходе за территорию есть темный пятачок, где паркуются машины. И что там делается, ни милиция, ни мы не видим. Потому что там темно. Уже после убийства в школу приезжал краевой прокурор, говорил: «Не можете обеспечить безопасность, не проводите дискотеки». Но это же плановое мероприятие — дискотеки. Может, нам еще и уроки отменить? И вообще — в каком это смысле учителя отвечают за безопасность детей? А кто за нашу безопасность ответит? За мою?»
Преподаватель института выразилась еще круче: «Я не отрицаю, что это коллективная ответственность. Что это происходило все. Но нас с 37-го года приучили молчать». Такой вот аргумент.
Все учителя говорят, что до случая с Крошкой они еще пытались «как-то» бороться. А потом «все понятно стало».
Крошка
Крошка — это фамилия.
Галина Ивановна Крошка, ректор Северо-Кубанского гуманитарно-технологического института, базирующегося в Кущевской, первая и единственная за эти годы озвучила фамилию Цапка.
В октябре 2005 года заявление, подписанное 170 студентами института, было отправлено губернатору, краевому прокурору, начальнику краевого ГУВД и в «Российскую газету». Студенты рассказывали о зверских избиениях и ограблениях. Слово «изнасилование» произнесено не было. Но на студенческом собрании, на котором присутствовала журналист «Российской газеты» Татьяна Павловская, нашлись девочки, которые не побоялись рассказывать. Последовали статьи (правда, фамилия Цапка была в них изменена), за ними милицейско-прокурорская проверка из Краснодарского края. Было возбуждено 11 уголовных дел на сотрудников милиции. Начальника милиции Финько перевели в Обинский район, прокурора Кваснюка перевели в аппарат краевой прокуратуры… Цапок остался на свободе.
Иван Сенгеров был одним из следователей, проверявших работу кущевской прокуратуры, говорит, что фамилия Цапка не фигурировала в материалах проверки вообще.
Цапки между тем передавали через студентов угрозы. Окна на первом этаже разбивали кирпичами с записками.
Через четыре месяца после этого обращения следственной группой Александра Ходыча (глава кущевского РУБОПа и кум Сергея Цапка. — Е.К.) возбуждено уголовное дело против Галины Крошки и сотрудницы института Натальи Сивцевой. Следствием было установлено, что Крошка и Сивцева — это организованная преступная группировка, торгующая липовыми дипломами. Год Крошка провела в СИЗО, потом родные смогли оспорить решение судьи, и меру пресечения сменили на подписку о невыезде. Но затем от двух бывших сотрудников РОВД поступила жалоба на угрозы, и Крошка снова оказалась под стражей. В заключении она пережила два инсульта. Затем ее перевели в психиатрическую больницу. Галина Крошка сошла с ума.
Наталья Сивцева до сих пор сидит. Кущевский судья Шаповалов дал ей 7 лет.
Милиция
Последние десять лет кущевские менты вспоминать не хотят совершенно.
Зато охотно рассказывают о золотых девяностых. Тогда местное РОВД возглавлял Павел Корниенко. И он действительно пытался бороться с цапками.
Сотрудники рассказывают, что у Корниенко был личный мотив: якобы цапки посадили его сына на иглу. Местный криминал рассказывает другое: якобы Корниенко хотел сам обложить данью фермеров и давил Цапка как конкурента: «И не додавил, хотя в самом начале цапки вполне себе шпаной были». Но факт остается фактом — в те годы между «татарами» и цапками существовали еще и немногочисленные «ментовские».
Корниенко через связи в Краснодарском крае удалось выбить нормальное вооружение. Он создал в станице Школу кадрового резерва МВД и начал переманивать туда уличную молодежь. Создал отряд СОБРа.
Милиция давила цапков «чисто физически». Случались драки между цапками и сотрудниками милиции, избиения в КПЗ. Разгоняли сходки, приходили «в гости» на квартиры, цапков задерживали в пятницу и выпускали в понедельник (так называемая карусель). В станице вспоминают даже о странных смертях членов группировки… Убивают самого известного насильника банды — по кличке Грыз, затем — Рому Манка (Роман Мануйлов). Эти смерти в Кущевке приписываются «ментовским».
Как величайшую доблесть милиционеры вспоминают: в 95-м Николай Цапок драпал от СОБРа прямо в чисто поле. Поймали за кражу мотоцикла и довели дело до суда… Результата суда, правда, милиционеры не помнят.
Помнят, как посадили Армена Саргсяна — за попытку убийства сотрудника ОБЭПа. Мотива у Саргсяна не было никакого: кроме того, что Саргсян был шестеркой Николая Цапка, которому этот обэповец мешал, но заказчика следствие так и не установило.
«Мы действительно не могли их посадить, — вспоминает один из сотрудников. — Прокуратура и суд под них легли еще в 95-м». Суд — так даже в буквальном смысле. Федеральная судья Ирина Прозорова сожительствовала с Николаем Цапком. Когда ублюдка убили, судья шла во главе траурной колонны и несла его портрет.
Опера признают, что цапки выигрывали не только из-за связей: «Оперативная работа, всегда
