– О, какой ремонт, – загудели гости из вежливости, проходя по коридору отдела уголовного розыска.
– За счет внебюджетного финансирования, – пояснил Ищенко, хотя это и так было всем ясно.
– Вот, отдел по раскрытию убийств. Здесь у нас опера сидят, вместо того чтобы бегать по территории. Новые методы: инновации, цифровизация! – отечески-шутливым тоном пробасил Ищенко, заходя в один из кабинетов.
Два молодых оперативника вскочили из-за столов и вытянулись по стойке «смирно».
– Доложите, чем занимаетесь! – приказал полковник.
– Сопоставляем алгоритмы способов убийств прошлых лет и современных! – отчеканил один из парней.
– Ну, и что получается?
Оперативник покосился на ветеранов за открытой дверью в коридоре. Горыныч стоял прямо на пороге и слушал с неподдельным интересом, в отличие от остальных.
– Говори, говори, это наши люди, они бандитов ловили, когда ты ещё пешком под стол ходил!
– Ну, процент огнестрелов увеличился, хотя в основном – холодное оружие и предметы бытового обихода… Есть и похожие по способу с большим интервалом во времени… Вот недавно в Яблоневке скелет давно пропавшей девушки обнаружили, на ребре след клинка, значит, убийство…
– В Яблоневке? – насторожился Полупан. – А кого там? Когда?
– Кузнецову, кажется, – пояснил Ищенко. – Которая без вести пропавшей числилась. В прошлом году нашли, ее, оказывается, подмытым берегом завалило.
– Ножом в сердце? – насторожился Полупан. – Как этого, Бабаскина? Ну, Никитоса?
– Да, – удивлённо ответил оперативник. – А вы откуда знаете?
– А еще есть сходный способ? – не отвечая, спросил Горыныч. – По нераскрытым?
– Есть… Старое: бойцы без правил – шило и клинок, а вот совсем свежее – Еремей из Авиловской ОПГ… Но такие удары погоду не делают, они единичны!
Полупан побагровел.
– Да это же Сережка Гаврин всех валит! Я сразу, еще в девяносто шестом на него подумал! Только проверяли тогда спустя рукава: запрос в армию послали – оттуда пришла отписка, и все!
– Гаврилыч, успокойся! – Ищенко положил ему руку на плечо. – По тем, Яблоневским, сроки давности вышли, они с учета сняты! Да и по бойцам без правил!
– Так что, пусть и дальше людей валит?! – во весь голос закричал Полупан, срывая с себя ненавистный галстук и сжимая его в кулаке.
Он был в ярости и сейчас полностью оправдывал прозвище Горыныч. Только вместо огня изо рта у него летели брызги слюны. – А вы будете дела в архив списывать да срока давности дожидаться?!
– Успокойтесь, успокойтесь, – один из хозяев кабинета поспешно налил из графина стакан воды.
– Сядь, подожди, сейчас поговорим, – полковник вышел в коридор, где встревоженные ветераны, сгрудившись, заглядывали в кабинет.
– Спасибо вам большое, что пришли! Если что, обращайтесь, всегда буду рад помочь! А сейчас извините, открылся важный вопрос, надо им заниматься.
– Да не за что, Борис Борисыч! Приглашайте, всегда рады! – загомонили отставники.
– Сотрудник проводит вас, вручит небольшие подарки… Лейтенант! – Ищенко поманил пальцем оперативника. – Возьми ключи от моего кабинета… Справа на столике – подарки в пакетах… Каждому ветерану – по пакету! Быстро!
Опер схватил ключи и выскочил в коридор.
– Идите за мной, пожалуйста! – пригласил он гостей.
Полупан, тяжело дыша, сидел на стуле и жадно пил воду.
– Докладывай! – приказал Ищенко оставшемуся оперу. – Сколько всего таких случаев? Не только у нас, по России надо посмотреть!
– Порядка десятка, может, больше… А по стране надо выборку делать!
– Ничего смотреть не надо, никаких выборок! – горячечно произнёс Горыныч. – Это Гаврин, сучонок! Он сотни свиней переколол, а потом за людей взялся! И Никитос, и Кузнецова, – и все эти ваши «висяки» на нем! Просто он умело обставляется! Но больше некому!
– Знаешь, Гаврилыч, – подумав, сказал Ищенко. – Пойдём-ка ко мне, я начальника УР вызову, ребят-убойщиков… Расскажешь им свои подозрения, обсудим все. Только не скандаль…
* * *
После расстрела на Лермонтовской, Гаврош неделю не высовывал носа из своей квартиры. Но бесконечно отсиживаться в норе нельзя. К тому же всю жизнь он ходил бок о бок со смертью и привык к риску. Другое дело, что очень трудно найти черную кошку в темной комнате. Особенно, если ее там нет. После того что произошло в его квартире, Перевозчик наверняка «залег на дно». Скорей всего, вообще уехал из города. Только любой беглец всегда оставляет следы…
Конечно, лучше всего было бы грохнуть самого Авила. Но для этого понадобится десяток вооруженных до зубов головорезов, да и то если повезет… И все равно этим проблему не решить. Потому что проклятый Перевозчик может отдать телефон напрямую друзьям убитого Шевлякова… Так что, без него не обойтись!
Гаврош вновь шёл по торговым рядам «Колеса Фортуны» и вновь мысленно отмечал, что изменилось с тех пор, как он был здесь последний раз: «На месте старого Кима теперь торгует молодой парень. То ли внук, то ли просто земляк, но похож. В этом ряду почти все новые, мало кого знаю… О, а там вообще место освободили, похоже, собираются новый павильон строить.
Жизнь здесь была очень динамичной, потому что машина для производства денег не может простаивать или работать вхолостую. Хоть бы Кривой оказался на месте – по слухам, он уже освободился и должен был, подобно иссохшей губке, напитаться свежими новостями из криминальной жизни города.
Кривой, как всегда, сидел под тентом у развала старых запчастей с разборки. Увидев Наполеона, он вскочил, хитрые глаза воровато забегали из стороны в сторону.
– А ты чего? – сказал он. – У нас тут новая крыша…
– Не суетись, Кривой! Я это лучше тебя знаю! Скажи мне, как Перевозчика найти?
– Перевозчика? – искренне удивился торговец. – Я с ним никогда не работал. Даже не знаю. Я месяц как в городе, с солидными пацанами терся, но его не видел.
– Кривой, не гони, ты меня знаешь!
– Зачем мне гнать! Он мне никто! Говорю, даже не вспоминали его совсем. Я, было дело, подумал, что завалили его…
– А что, есть за что валить?
– Откуда мне знать! Разве валят только тех, кого есть за что?! Раз перестал появляться, значит, что-то случилось. Может, лоханулся да посадили…
Пойду я, ладно? Покупатели вон подошли.
– Может лоханулся, говоришь? Ладно, Кривой, иди!
Гаврош-Наполеон отошёл в сторону и задумался.
«А что, если с этим лохом Валерой перетереть? – размышлял он. – Пацан давно трется в шоферской среде, а слухи там о таких чертях, как Перевозчик, всегда ходят… Может, что-то слышал краем уха, может, что-то видел вполглаза… Да и нанять его можно – за бабло малое пусть пошукает чертяку по своим связям… Только Валеру этого тоже найти ещё нужно. Но уж его-то наверняка полегче». И он знал, с чего нужно начать.
В кафе «Фрау Марта» с момента последнего посещения заметных изменений вообще не было, если не считать того, что бармен Оксана сменила причёску.
– Привет! – как мог дружелюбно поздоровался Гаврош.
– Добрый день! – вымучив улыбку, ответила Оксана. Держалась она почему-то напряженно. Но Гаврош привык, что его все боятся.
– Помнишь меня? Мы с дружком – Валерой, нажрались тут как-то до поросячьего визга. Помнишь?
– Помню, – кивнула Оксана. – Хотя, знаешь, сколько вас таких? Только Валера редко напивается!
– Не подскажешь, как мне его найти? А то номер трубы потерял…
– Номера его я не знаю, но сюда он регулярно заходит.
Наполеон достал пятитысячную купюру и протянул женщине.
– Вы же ничего не заказали, – не поняла та.
– Это не за заказ. Это благодарность за небольшую услугу. Звякни мне, когда он появится! А то я у него в машине кое-что забыл. Так, ерунда, но хочу забрать.
Оксана достала из кармана фартука свой телефон.
– Диктуй!
Наполеон назвал номер разового телефона.
Валера тем временем искал Гавроша как мог: спрашивал о нём и у знакомого качка из группы, крышующей овощной рынок, которому когда-то подогнал запчасти на «Тойоту», и у Арсена, таксовавшего раньше на вокзальной площади а ныне державшего четыре «Газели» на городских маршрутах, и у Картёжника – знатока многих постоянных клиентов дорогих ресторанов… Но никто о Гавроше ничего не знал, даже прозвища такого не слышал.
