по рукам и ногам, кому-то угодило в спину или живот, кому-то — по носу и зубам. Укрыться особо негде. Быковавшие минуту назад подростки напоминали солдат, которые суетятся в окопе под шквальным обстрелом. Должного сопротивления оказано не было, отчего Арса и Пашу сменили другие любители подубасить клюшкой по шайбам — таких в «Магнитке-95» предостаточно. Акмальдинов со Смуриным оперативно организовали снабжение.
— Куда вы все?! Давайте в хоккейчик зарубимся?! — кричал шпане Зеленцов.
Самые смелые, коих на стороне шпаны оказалось немного, все же решились на атаку, но перочинные ножики и кастеты были выбиты из их рук шайбами и клюшками. А один бедолага совершенно случайно, сам того не подозревая, вышел на убойную позицию, и Кошкарский, недолго думая, метко зарядил тому шайбой по лбу. Знатная будет шишка — размером с Эверест. От удара в десятку паренек навзничь грохнулся прямо в руки к своим соплеменникам, которые подхватили его и вынесли из общаги.
— Если кто-то здесь еще появится, мы заиграем в полную силу! — пригрозил Брадобреев.
— Знали бы они, что мы немного подпитые, вряд ли бы сдались так быстро, — шепнул Зеленцову Волчин.
— Когда вы успели? — удивленно спросил Никита.
— Догоняй, — пригласил его Зленко.
Последним поле боя покидал Глеб, который изо всех сил дубасил своего брата, чтобы тот прекратил прикидываться, поднялся на ноги и эвакуировался отсюда скорее. Столь жалкую картину, помимо ржущих хоккеюг, наблюдала и Света.
— Я вас всех запомнил, — кивал в сторону хоккеистов Глеб, вытаскивая Витю на воздух в хвосте колонны ретировавшихся гопников.
— Дай пять, команда! Отличная работа! — праздновал победу Митяев. Некоторые особо шустрые уже успели обзавестись трофеями: брошенными кастетами и складными ножиками.
— И кто теперь все это соберет? — это был самый сложный вопрос того вечера. Значительных разрушений нет, но кое-где шайбы измазали пол и стены.
Хряпнувший винишка охранник, когда мимо него проскочили хулиганы, все-таки сообразил, что дело плохо — нужно вернуть всю свору назад. Поднявшись на один лестничный пролет, старик передумал и спустился: как же он, будучи безоружным, собрался выпроваживать молодчиков? Замешкался, перевернул свою коморку в поисках чего-то соразмерного битам и кастетам. А когда подобрал нужное орудие, то понял, что кто-то наверху уже потрепал незваных гостей, раз они стали пачками отваливать на улицу, схватившись кто за бока, кто за руки, а кто друг за друга. Для их банды это самое громкое фиаско за все время существования.
На пятом этаже хоккеисты вовсю спорили, кому собирать шайбы, как из-за угла стремительно вылетела огорченная Светка. В ее руках красовалась подаренная Никитой коробка конфет. Именно сладости первыми обрушились на голову Зеленцову. Далее худенькая девчушка принялась дубасить Никиту на чем свет стоит. На такое зрелище залипла вся команда. Светка почти запрыгнула на Зелю, словно обезьянка с сочинского пляжа. Она как ото сна пробудилась и все осознала. Амира, вернувшаяся навеселе, не смогла удержать разъяренную подругу и тоже стала смотреть, как та яро пытается выдрать Зеленцову волосы.
— Дебил! Дурак! Ничтожество! Скотина! — верещала она. — Вероломный кобель!
— Я же не слепой — ты сама хотела, — оправдывался Зеленцов.
— Что же ты натворил?! Его же теперь убьют! — говорила она про Витька. — Я тебя ненавижу! — у нее вовсю зарождалась очередная истерика.
— Хотела себе нервишки пощекотать? — он уже тысячу раз пожалел, что связался с ней. — Вот и будешь знать теперь! Отстань от меня, истеричка! Амира, ты хоть помоги.
— Прости, дорогой, я в парикмахерской.
— Ты-то хоть не будь такой сучкой, — не сдержался он.
Закатив глаза, Амира с большим трудом отодрала Свету от хоккеиста.
— Ничего с твоим парнем не будет, — произнес Никита. Девчонки зыркнули на него так, будто проклятие наслали — защитнику стало не по себе. — Живи теперь, как хочешь.
— Если что, я свободна, — развязно заявила Амира.
— Прости, запал пропал, — холодно ответил ей Зеленцов. Амира ничуть не удивилась такому ответу. После сношения с Глебом ее волосы были растрепаны.
— Отличная прическа, кстати, — добавил в ее адрес Брадобреев.
Здесь Амиру отвергли — зато сегодня она впервые в жизни испытала неимоверно сильную гамму эмоций. Неуклюжий секс с местным гопником на тахте в комнате наркодилера стал для нее вознесением в рай, что в момент затмило все предыдущие лучшие моменты ее жизни.
Укладывая плачущую Свету в кровать, Амира вдруг захотела рассказать подруге об интрижке, которую замутил Глеб, но решила, что пока не стоит.
И вот она снова стояла у комнаты Косяка. Ее хозяин вместе с Серым забаррикадировались внутри, думая, что хоккеисты придут и по их души. Стук в дверь стал для пацанов чуть ли не самым сильным слабительным в жизни.
— Кто-о-о? — тонким голосочком промямлил Серый.
— Амира.
— Ты одна? — уточнил Косяк.
— А с кем я должна быть? Вы чего закрылись? У вас облава наркоконтроля, что ли?!
— Тише. Нет.
— А-а, — вспомнила она. — Все хоккеисты внизу. Им на вас насрать.
Дверь ей открыли. Она молча прошла внутрь и снова оглядела комнату, обстановка которой отпечаталась в ее памяти на всю оставшуюся жизнь. На нее глазели две пары пугливых и ошалевших мальчишеских глаз. Она спросила:
— Выпить есть?
***
Свора гопников вывалилась на улицу. Самые шустрые и трусливые отделались легким испугом, а самые отбитые борцы за идею — ссадинами и синяками, ибо шайбы с клюшками бьют очень больно. Особого желания возвращаться и что-то доказывать нет, хотя это неизгладимый позор, который Глеб ни за что бы не оставил без ответа — правда, к моменту, когда они залижут раны, обидчиков и след простынет. Но Глеб все равно рвал и метал:
— Я бы проник в комнаты к каждому и придушил их собственными руками!
— О-о-о, это без нас. А ты один можешь идти… хоть сейчас, — отвечали ему.
— Еще только попросите чего-нибудь у меня, трусы поганые, — пригрозил Глеб, ибо по множеству аспектов все благополучие банды и ее членов зависит от деятельного главаря, который сегодня опозорился по полной программе. Его задевало то, что он, несмотря на неподдельное желание, мало где мог справиться в одиночку — как же ему хотелось доказать обратное, но пока что это выражалось только в придумывании изощренных и коварных планов. А хотелось большего. Может быть, успех сегодняшнего ночного дела подбавит уверенности?
— Хорошенький подарочек получился, да? — подошел к Глебу кто-то из его шайки. Главарь молниеносно прописал ему кулаком в подушечный пресс, чтобы тот впредь был сознательнее.
Пока пушечное мясо отходит от передряги, Витек, распластавшийся на лавочке и немного оправившийся от шока, подозвал брательника:
— Где ты был, брат? Где ты был? — вопрошал Витя.
— Не ты один угодил в нехилый
