отпрыска в хоккей, чтобы он хоть чем-то занимался, а потом ему наскучило. Без обид, Дань!
— Ты, Волчин, не изменился нисколько: до сих пор правду-матку в лицо всем мечешь. Ничего, я привык.
— Спасибо капитану, — сказал я. — Мне все понятно. А в Челябинске ты где-то играешь?
— Нет.
— Хорошо. Значит, не отбираешь места у реально талантливых ребят, которые хотят и могут играть в хоккей, — подхватил настроение Волчина я и морально готовился к хуку в табло, но его не последовало — воспитанный субъект, однако. — Позаботьтесь, чтобы к отбою вашего товарища здесь не было.
— Само собой, — пообещал Митяев, подмигнув Дане.
Как-то все это странно, думалось мне, поэтому я решил ни в коем случае не снимать внешнего наблюдения. Уж слишком развесело-красные некоторые выдающиеся рожи.
— Хорошо. А чего пьем?
— Чай. Разве не видно? — ответил Никита Глыба — многие не разделяли сдержанного похода Митяева к общению со мной и предпочитали быть дерзкими. В данном случае это только все портило, ибо я мог стать еще злее и наблюдательнее — не в кассу горе-беглецам.
Смурин протянул мне бутылку холодного чая. Я открыл крышку, вкусив запах… холодного чая.
— Фу, химоза! Лучше настоящий на кухне попейте.
— Там не лучше, — ответил Коротков.
— Ладно. Не засиживайтесь и готовьтесь ко сну — завтра важная и тяжелая игра, которая ни в одном компоненте не должна быть похожа на то недоразумение, что вы выдали днем.
Не обнаружив фатальных нарушений режима, я удалился, желая чего-нибудь съесть из собственных запасов и проделать это на общей кухне, ведь ужинать в одном помещении со Степанчуком тяжело морально.
Хоккеры убедились, что я отдалился на достаточное расстояние.
— Жизнь изменчива, но неизменно в ней одно — хочется дать ему по щам, — заявил Патрушев.
— Так чего не дали еще? — удивился Озеров.
— Что мы только не делали. А он как говно — не тонет и всплывает.
— Какой-то он… странный. Он адекватен? — уточнил Данил.
— Нет. Тысячу раз нет!
— Отбитый полностью, — добавил Чибриков.
— Это не совсем так, — внезапно произнес Митяев, чем вызвал волну негодования.
— Хватит его выгораживать! Это и твоя вина.
— Почему? — пожелал узнать Озеров.
— Он мой одноклассник, — ответил Арсений и обратился к остальным. — Но я никак и думать не мог, что он появится здесь из-за Степанчука и будет делать то, что делает, — в сотый раз повысил тон Митяев.
— Занятно.
— Парни, — продолжил Митяев. — Если бы вы отмотали немного назад и пораскинули мозгами, то поняли бы, что он успел помочь многим из вас… — Бречкин хотел возразить. — Давай не сейчас, Бреча, — не дал ему начать Митяев.
Но сказал Зеленцов:
— А давайте пить!
— Согласен, — Филиппов потянулся за бутылкой.
— Единственное здравое предложение за сегодня, — поддержал Бречкин.
С острой темы благополучно съехали. Позже, когда все слегка осушили Данилов багаж, Митяев произнес:
— Чего мы все про нас да про нас? Сегодня же с нами Даня «Пять озер»!
— Блин, Арсен, меня так года два никто не называл.
— В твоей ситуации мы просто обязаны поддержать тебя и… пойти с тобой, чтобы увидеть, как ты выиграешь. И прикрыть твой зад в случае чего…
Решение поддержали.
— Как говорил Джек Воробей, я больше беспокоюсь за перед.
— Капитан! Капитан Джек Воробей! — поправил Озерова Брадобреев.
— Ребят, — продолжил Озеров, — наверное, это все же моя проблема. Я сам в нее ввязался — мне и выпутываться.
— Кажется, ты стал забывать, что такое хоккей.
— Я уже давно в него не играю.
— А мы своих не бросаем, — парировал Митяев, — даже если они живут в другом городе и уже не играют. И болеют за, мать его, «Трактор»!
Остальные неодобрительно загоготали.
— Обижаете, — произнес Озеров. — Я за Магнитогорск, за «Металлург». Приходится смотреть хоккей с отцом в разных комнатах.
— Наш же человек, ну…
— Как ни крути, это командная игра. И ты в нашей команде, — подытожил Арсений.
Озерову даже стало как-то легче на душе — давно он не бывал в такой душевной компании.
— Но вы же пьяные, — огласил очевидное Данил.
— И что?! Когда это нас останавливало?! — высказался Митяев. — Успеем протрезветь. Но пока, братцы, выпьем за Даню! Хлебнем этого прекрасного… чайного напитка. Ура!
— Вздрогнули!
Кажется, после проигрыша на льду парни наконец почувствовали легкость, развязность… и неутомимое желание продолжать.
За последующие два часа до отбоя определился более-менее точный состав тех немногих, кто способен принять участие в продолжении банкета. Но внешне все должно протекать как обычно, ибо этот момент жестко контролировался помощником тренера. Но и его бдительность слегка притупилась за столь долгий и травмоопасный день, поэтому несколько обыденных приемов сделали свое дело. Во-первых, самых слабеньких и восприимчивых к алкоголю более сильные и стойкие хоккеюги разнесли по их постелям, чтобы те дрыхли до утра. Во-вторых, я пролистывал свой дневник в холле напротив умывальников и перед отбоем заметил, как кто-то из хоккеистов выполз умыться и зубы почистить, а некоторые (как, например, Митяев, Брадобреев, Кошкарский, Чибриков и Абдуллин) тщательно терлись вехотками в душевых, словно вместо сна настраивались на бодрствование. Я не придал этому особого значения. Не знал, что Чибриков посоветовал пацанам, которые собирались для вида почистить зубы, выйти втроем, чтобы они следили друг за другом: вдруг кто-нибудь уснет на толчке или перепутает зубную пасту с кремом для бритья.
«Да, тяжкий день для пацанов, — размышлял я, — и для моих костей в частности». Заблаговременно ушел и челябинский гость, однако вне моего поля зрения с ним успели переговорить Митяев и Брадобреев.
— Вряд ли все смогут поехать, — обратил внимание Озеров. — Многие уже в хлам.
— А нам все и не нужны, — сказал Арсений. — Следующий уровень для избранных, а не для слабаков.
— Не замерзнешь снаружи? — спросил Озерова Брадобреев.
— Нет, пойду по круглосуточным магазинам прогуляюсь.
— Хочешь что-то купить?
— Нет, подразнить продавцов надеждой.
— Лучше тебе далеко ночью не отлучаться, — посоветовал Пашка, опустив предположения о сидящих в засаде гопниках и историю об уборщице, которая увидела в нем погибшего мужа… или сына… или брата… или любовника.
— Я смогу за себя постоять.
— Нам понадобится полчаса максимум, — подсчитал Митяев.
— Для тебя нет невыполнимых задач, Арс.
— Его хлебом не корми, а дай найти приключений на жопу, — подтрунивал над Арсением Брадобреев.
— Ради вас стараюсь.
— А какой план, Арсен?! — Озеров крепко держал бутылку «Jack Daniel’s».
— Грандиозный! — Митяева поставили в тупик.
Но Паша загадочно произнес:
— Сейчас он станет просто гениальным, — выдал он и показал пацанам украденные из комнаты коменданта ключи.
— Осталось только дождаться, Даня, — у Арсения загорелись глаза, — только дождаться…
Скажу сразу, что в тот ничем не примечательный зимний вечер у меня не
