и попробуй договориться, чтобы нас отсюда тихо выпустили после отбоя.
— Каким это образом? — развел руками Пашка.
— Импровизируй, — сказал Тема, похлопав товарища по плечу.
— Мы в тебя верим. Можешь даже футболку снять.
— Фу, срамота! — фыркнул Брадобреев.
— Кто бы говорил.
Внезапно из того же самого коридора вырулил тренер Степанчук и тоже приметил беспорядок в помещении. Он бы свалил все на ужасный сервис в месте их пребывания, но, увидев собственных подопечных, сразу все понял:
— Вы чего тут устроили?! Почему шайбы валяются везде?
— Тренировка, — ляпнул Кошкарский.
— Хорошо, я учту это, когда буду распределять нагрузку в следующий раз. Тебе, кочерга, упражнений побольше и нормативы повыше. Хотя-я… горбатого только могила исправит. Убрать! Совсем уже страх потеряли, — распорядился Виталий Николаевич. — А ты, звездец, — он обратился к Митяеву, — найди мне своего дружка Елизарова. Куда он делся, мать его?!
Желавшая уточнить некоторые организационные вопросы Галина Степановна при виде коуча заголосила, отчего у хоккеистов мигом сжались сердечки, однако Степанчук в строптивости не подкачал.
— Товарищ тренер… — начала комендант.
— Чтоб меня! — затоптался на месте он. — Не хочу вас слушать. Говорите с моим помощником, — сказал он и смылся в номер, позабыв, зачем выходил.
— Вроде с виду суровый мужик, а женщин боится, — удивилась Галина Степановна, посмотрев на расстроенного превратностями судьбы Брадобреева, ожидающего дальнейших указаний. — А где еще трое?
— Они просто уроды. Не обращайте внимания.
— Значит, ты остался один за всех отдуваться?
— Похоже на то, — зацепив руки в замок за спиной, закатил глазки Павлик.
— А как же команда?
— Это как раз наша командная традиция, — недовольно ответил он.
— Я и не думала…
— Новое время — новые нравы, — заявил Павлик.
Молчаливо кивнув, комендант выдала Брадобрееву ведро с вонючей тряпкой и доисторическую швабру, с устройством которой Павлуша совладать так и не сумел, отчего тряпка постоянно отцеплялась от крепления. Но он, выдерживая образ безмолвного работника, не хотел просить помощи. Также парень ненароком старался не сломать швабру: глядишь, забудется и совершит с ней по привычке какой-нибудь фокус, словно с клюшкой.
Оттерев следы от шайб на стенах и дверях, вернув диваны и кресла на прежние места, парень принялся драить полы голыми руками (особенно в местах размазанного шоколада), при этом извиваясь и наклоняясь, как во время разминки, то и дело сдерживая рвотно-алкогольные массы от вида того, что тряпка порой цепляла под здешней мебелью. Он прикладывал к уборке все оставшиеся силы и все же скинул футболку, оголив самые привлекательные (по мнению дам) мышцы мужского тела, покрывшегося легкой испариной.
Краем глаза Павлик заметил, что вахтерша то и дело на него поглядывает, отчего приколист Брадобреев ради хохмы принялся еще чаще наклоняться и отжимать тряпку, стараясь не вдыхать ее запах и заставляя бицепсы напрягаться. Зрелище привлекло внимание и других проходящих мимо людей. Бывает такое, что уборка, начатая случайно, завладевает тобой на весь день — Пашка тоже в некотором роде окрылился этим занятием и принялся приплясывать, словно надел наушники и врубил любимый трек. Однако пальцы на руках уже достаточно скукожились от грязной воды, а волосы взмокли от пота. К тому же одноклубники периодически выходили в фойе, чтобы похихикать над Паханом. «Не знаю, что хуже: мыть полы как я или быть избитым девчонкой как Зеленцов? Скорее, второе», — с юмором отнесся к ситуации Брадобреев.
Бабулька-комендант оказалась стойкой и долго не прекращала наблюдать за пятой точкой и торсом Пашки. Когда она все же устала игнорировать срамоту (в ее-то годы), женщина отправилась на кухню, похвалив хоккеиста за старание. А Павлик, оглядевшись по сторонам, мигом заскочил в ее комнатку и припал к стенке, на которой на крючках висели ключики от здешних окон и дверей (некоторые даже в нескольких экземплярах). Изучив надписи на ключах, Пашка сунул в карманы серых шорт запасные ключи от двери на этаж, от двери на чердак и замка на оконной решетке номера хоккеистов, из которого можно выбраться на пожарную лестницу. «Все больше думают об имуществе, а не о людях, — размышлял Павлик. — План эвакуации — это подробный план, как упереться в закрытую дверь, ключ от которой давно расплавился».
Закончив дело, Пашка повернулся и увидел пожилую женщину, опустившую взгляд на пол при виде голой Пашкиной груди. «Мне 16 лет, бабушка!» — думал он, состряпав невинное личико.
— Я закончил. Куда ведро с тряпкой положить?
— В кладовку, — ответили ему. Брадобреев убрал утварь на место, а потом взял с дивана шайбу и подарил коменданту в качестве сувенира. — Спасибо, ты молодец, — выдала дежурную фразу Галина Степановна, тяжело вздохнув, и грустно отвернулась от паренька.
«Стоит, наверное, надеть футболку. А то доведу бедняжку до инфаркта», — сообразил Павлик.
— У вас одышка. Вы здоровы?
— Тяжелый выдался денек. А с вами они стал еще тяжелее.
— Вы хотели сказать «веселее»? — улыбнулся Пашка.
— Понимаешь же: если б не ваши шалости, тебе бы не пришлось тут ползать.
— Бывало и хуже, — вздохнул Паша. — Может, вам еще что-нибудь нужно?
Женщина устало прилегла на тахту:
— Оставь благородство для других. Будто я не поняла, что это все специально, чтобы меня задобрить. Ваш парень — в очках который — предупредил меня, что вам строго-настрого запрещено выходить отсюда, особенно ночью. Он просил меня посодействовать: поглядывать за вами и сообщить, чуть что будет. Но я вам не нянька, поэтому идите, куда хотите.
— Зря вы так. Я драил полы от чистого сердца.
— Парень…
— Паша.
— Паша, хочешь сделать мне хорошо?
— Простите? — не понял сего намека Пашка.
— Ну, чтобы от чистого сердца.
— Конечно.
— Сделай так, чтобы мой тяжелый вечер с вами не превратился в тяжелую ночь. Я чудовищно устала. Вы же не собираетесь здесь…
— Нет, мы будем тише воды и ниже травы, — заверил ее Брадобреев. — Сегодня мы слили игру, поэтому нам особо не до веселья. Нужно выспаться перед реваншем.
«Врешь и не краснеешь, Пашка!» — верещала где-то в груди его совесть.
— Что-то я не заметила, как вы устали.
— Есть же активный отдых, а есть и пассивный.
— Я тебя как пожилой человек прошу…
— Мы исполним вашу просьбу, — сглотнув ком в горле, выдал Павел. — Вы только не переживайте так.
— Мы, старшее поколение, тоже порой воображаем, что нам снова 20 лет, что нам еще многое по силам. А когда наберешь работы по горло, понимаешь, что силы уже не те. Когда-то мы тоже были безудержными мечтателями, как и вы сейчас. Горы хотели свернуть. Плевали на нормы и правила, которые навязывали нам глупые взрослые. Что они могли нам противопоставить? Я бы поняла вас, будь я помоложе. А с
