[Image] Фигуре
VII-5.
Карикатура
из
израильской
газеты
"Маарив" от
10 ноября
1996 года
изображает
"крайних".
Крайние
арабы
вооружены
оружием, в
то время как
евреи
наручниками.
Газета не
пишет, кто
вооружал тех
и других. Особенность Израиля в противостоянии левых и правых в том, что за спиной левых стоят арабы. (Можно также утверждать наоборот, за спиной арабов стоят левые.) Конфликт между левыми и правыми перерос в конфликт между евреями и арабами. В этом конфликте израильские левые перешли из крайне националистической позиции при Бен Гурионе в крайне анти национальные и анти семитские позиции. В "еврейском государстве" сложилась анекдотическая ситуация, когда арабам разрешается все вплоть до попрания законов страны. Арабы - экс-территориальны. Законы используются только против евреев. Выше уже отмечался случай с Татьяной Соскиной.
Ежегодно израильтяне платят страховым компаниям два миллиона долларов на покрытие убытков от кражи арабами автомобилей. Украденные автомобили угонялись на оккупированные территории, там разбирались до последнего винтика и продавались под видом запасных частей. Крались только новые автомобили и предпочтительно дорогих марок. Установление "палестинской автономии" еще более усилило процесс краж. Теперь уже автомобили крались при покровительстве "палестинского правительства" и не для разборки, а для удовлетворения потребностей "палестинских бонз", по их заказу. Как рассказывает газета "Маарив" (2 ноября 1997 Года) как в израильской армии, так и в израильской полиции о массовых кражах при высоком покровительстве известно, но из-за "политических соображений" на это явление смотрят сквозь пальцы и никого не арестовывают. Даже подведена соответствующая идеология: "кража автомобилей - это что-то вроде интифады".
На фигуре VII-6 продавец
автомобилей. У него в
одну ночь было украдено
шесть автомобилей
дорогих марок.
Счастливый владелец
автомобиля "мерседес". В
этом украденном у него
"мерседесе" ехал член
"палестинского
парламента".
Парламентская
неприкосновенность не
спасла его. Ему пришлось
вылезти из чужого
автомобиля. Для полноты
счастья продавцу
предстоит вернуть еще
пять автомобилей. Арабы могут селиться в любом месте в Израиле и в том числе в местах заселенных евреями. Поселение евреев в арабском квартале рассматривается как провокация. Особенно это справедливо по отношению к Иерусалиму. Разумеется о провокации, подобно тому как это было в деле Татьяны Соскин, в первую очередь начинают кричат израильские газеты и левые. Кончается это протестами США и европейских стран. В столице Израиля Иерусалиме арабы похищают неугодных им лиц и вывозят их как автомобили. Если для Эзера Вейцмана выдача государственных секретов квалифицируется как предательство (правда, на эти шалости смотрят сквозь пальцы), то шпионаж арабских общественных деятелей считается естественным и на него не обращают внимания.
Выше законов в Израиле такие левые организации как киббуцы, профессиональные союзы и другие. Я не сомневаюсь, что точно так же обстоят дела в других демократических странах. Место арабов могут занять негры или другие национальности или расы. Чем ближе к Анархии, тем более попираются законы и уже беззаконие узаканивается и принимает силу закона. Весь этот процесс называется "легитимизацией".
Попрание законов со стороны левых, естественно, стимулирует такие же поступки со стороны правых и все ж правым нельзя, законы написаны именно для них.
+ + Чем объяснить отмеченную мной политическую однонаправленность? Почему противозаконные и аморальные действия левых находят оправдание, а правых нет?. Коротко на этот вопрос можно ответить так: "Цель оправдывает средства". У левых есть "цель". Это делает их агрессивными. Я не уверен, что столь краткий ответ будет достаточен для понимания и попробую объяснить его. Всякому действию левых есть идеологическое или политическое оправдание. Если совершается убийство или предательство, то это во имя "свободы", "светлого будущего", "мира" и так далее. Примеры лжи и предательства "во имя мира" я привел. Если ж учесть, как это было мной объяснено, что все эти лозунги продиктованы психологией субординантного голема, то становится понятно их происхождение. За всеми этими громкими словами скрывается жертвоприношение на благо общества и общество склонно принять эти приношения и наградить титлом "Герой" или "Мученик" жертвователя (предателя или убийцу) типа русских "народовольцев", убивших царя Александра II, или А.Линкольна, который во имя "освобождения" трех миллионов негров уложил в могилу 640 тысяч белых, поскольку значительная часть общества это те же субординантные големы.
В действиях правых всегда есть запаздывание, посколку все их действия - это реакция, ответ на действия левых. Это запаздывание может привести к тому, что идеи левых уже успели укорениться в обществе и правым в нем уже нет места. Запаздывание правых проявляется во всем даже в агрессивности и силе воздействия. Если кто-то начинает убивать, нарушать мораль и законы и так далее, то это всегда левые. Правые затрудняются преступить, если не законы, то хотя бы мораль, они их защищают и здесь они ограничены в своих поступках и проигрывают.
КРАХ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ
Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь милостлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству
возвестила,
Чтоб видели злодей в ней пример.
'Venceslas', Jean de Rotrou.
В начале этой главы было отмечено, что индивидуальное наказание, то есть законы и судебная система могут существовать только там, где есть личность, а именно в области сплоченности общества 50%. При высокой сплоченности все одинаковые и нет потребности в мерах и в суде. При очень низкой сплоченности все, наоборот, разные, но нет той меры, по которой эту разницу можно измерять, нет законов и нет судебной системы. О крахе судебной системы пойдет речь в этом разделе.
Все изложенное здесь или изложенное в этой главе выше свдетельствует о развале судебной системы. Судебная система с законами, судьями, адвокатами и прокурорами теряет всякий смысл и значение. Она уже никому не нужна и за не хватаются лишь по-инерции, когда надо произволу придать видимост закона. Несомненно, что развал судебной системы способствует деградации общества и росту террора и все ж невозможно указать, что произошло раньше: развал общества или развал системы. Все замкнуто в единую петлю и все катиться к своему трагическому концу. При обсуждении проблемы краха судебной системы с адвокатами они мне в качестве примера всегда называли Германию. Приход Гитлера к власти сопровождался крахом судебной системы страны. В ответ я рассказывал о крахе судебной системы России. Начался процесс краха вместе с "большевистской" революцией в 1917 году и достиг кульминации в тридцатых годах, когда прошли показательные судебные процессы над "врагами народа". В книге Роберта Конквиста "Большой террор" великолепно показано и объяснено, как И.Сталин расправился посредством суда со своими партийными товарищами и установил единоличную диктатуру. И не просто расправился, а продемонстрировал всему миру свои таланты. Обвиняемые били себя в грудь и признавались во всех грехах хотя и не грешили. Они требовали себе сурового наказания за преступления, которые не совершили. На суде присутствовали "наблюдатели от иностранных государств" и воспринимали гладиаторское представление как действительно суд.
С моей точки зрения строки изложенные выше следует назвать не крахом судебной системы, а установлением тоталитарной власти и иерархии. Крах был ранее этого, он предшествовал процессу становления тоталитаризма и именно он привел нему. В этом разделе я намерен подчеркнуть различие того, что было в гитлеровской Германии или сталинской России от того, что я называю "процесса краха". Как в Германии, так и в России накануне установления диктатуры уже не было власти и судебной системы. Была Анархия. Установление тоталитаризма - это процесс не только сплочения распавшегося общества, но и установления соответствующего ему закона, а именно иерархии. В России в период кульминации террора была принята "Сталинская Конституция" и были кодексы законов и суды, однако все это была бутафория, которая иногда использовалась при решении мелких конфликтов между соседями или против уголовных элементов. Массовые расстрелы и заполнение концентрационных лагерей шло помимо и в обход судебной системы. Как только судебная система вступала в конфликт с правящей олигархией, она отвергалась и попиралась. Когда я говорю о крахе, я имею ввиду, во-первых, наличие уже действующей судебной системы основанной на законах и судах, которая с какого-то момента перестает считаться со своими же законами или начиняет подгонять законы под свои нужды. Часто закон подменяется понятием "справедливость" или иным. Есть много общего между тем, что я писал о процессе формирования диктатуры и процессом краха. Общее в том, что в обеих случаях существуют законы и суды, существует судебная система, однако все это - "Сталинская Конституция". Главное ж отличие, как я уже отметил, в том, что процесс краха предшествует во времени процессу формирования и ведет именно к диктатуре.
